Александр Дюма - История моих животных
«Но кто же ест яичницу?»
О, как вы ошибаетесь, прекрасные читательницы! Откройте Брийа-Саварена, статью «Яичница», и прочтите параграф, озаглавленный «Яичница с молоками карпа».
Яичница! Спросите подлинных гурманов, что такое яичница.
Я заставил бы своего учителя игры на скрипке пройти десять льё ради того, чтобы съесть яичницу с легким бульоном из креветок и салат со шпиком.
«Так вы учились играть на скрипке?»
«Как учился ли я играть на скрипке?.. Три года — читайте мои “Мемуары”».
«Но мне не приходилось слышать, чтобы вы играли на скрипке».
«Я и не играю; но это не мешает тому, что я учился играть на скрипке; читайте мои “Мемуары”».
«Надо было проявить упорство».
«О, я не господин Энгр и не Рафаэль, чтобы обладать подобного рода упорством».
Вернемся, наконец, к яичнице г-жи Ватрен: она была превосходна. Мы позвали эту славную женщину, чтобы выразить ей свое восхищение, но она слушала нас рассеянно и постоянно озиралась кругом.
— Что ты ищешь? — спросил Ватрен.
— Что я ищу… я ищу… — пыталась ответить г-жа Ватрен. — Это удивительно!
— Скажи, что ты ищешь?
— Я ищу… В конце концов, я ее видела, я же ее держала всего десять минут назад!
— Что ты видела? Что ты держала? Говори же.
— Я же ее наполнила сахаром.
— Ты ищешь свою сахарницу?
— Да, мою сахарницу.
— Что ж, — сказал Корреж, — в этом году столько мышей развелось!
— А ведь это не слишком полезно для мышей — есть сахар, — заметил Мишель.
— Правда, Мишель?
— Ну, конечно; вы знаете, что мышь, которая питается одним сахаром, слепнет.
— Да, Мишель, мне это известно; но в этом случае не следует обвинять мышей. Можно предположить, что мыши съели сахар, но они не стали бы есть сахарницу.
— Как знать, — сказал Корреж.
— А из чего была сахарница? — спросил Мишель.
— Фарфоровая, — ответила г-жа Ватрен. — Да, фарфоровая. Великолепная сахарница; я выиграла ее на ярмарке.
— Когда это было?
— В прошлом году.
— Госпожа Ватрен, — предложил Корреж. — Я выиграл другой предмет утвари; если хотите, я подарю вам его взамен вашей сахарницы — им еще не пользовались.
— Это прекрасно, — продолжала г-жа Ватрен, — но что все же могло случиться с моей сахарницей?
— А куда ты ее поставила? — поинтересовался Ватрен.
— Я поставила ее на подоконник.
— Ага!.. — воскликнул Мишель, словно его озарила внезапная мысль, и вышел из комнаты.
Через пять минут он вернулся; перед собой Мишель гнал Причарда, на котором была в виде намордника надета сахарница.
— Вот вам кое-кто, — сказал он, — поплатившийся за свои грехи.
— Как, это он взял сахарницу?
— Сами видите, раз она и сейчас на нем. О, он не довольствуется одним кусочком сахара: ему еще и сахарница понадобилась.
— Понимаю, вы привязали сахарницу к его морде…
— Нет, она держится сама по себе.
— Сама по себе?
— Да, взгляните получше.
— Так что же, у этого разбойника кончик носа намагничен?
— Это не так; он, понимаете ли, сунул нос в сахарницу, которая у донышка шире, чем у отверстия, потом разинул пасть, затем набрал в нее сахар; в это время появился я; он хотел закрыть пасть, но кусочки сахара помешали этому; он хотел вытащить морду, но не смог, поскольку пасть была открыта. Господин Причард попался, как ворон в рожок; он останется в таком виде, пока сахар не растает.
— О, все равно, господин Дюма, — сказала г-жа Ватрен, — согласитесь, что у вас ужасная собака, и лучше бы тот, кто подарил вам ее, оставил ее себе.
— Хотите ли вы, чтобы я признался вам кое в чем, дорогая госпожа Ватрен? — ответил я. — Я начинаю придерживаться вашего мнения.
— Странно, — произнес Ватрен, — но меня все это, напротив, привязывает к нему; я думаю, мы что-нибудь из него сделаем.
— И вы правы, папаша Ватрен, — согласился Корреж, — у всех великих людей были огромные недостатки, и, покинув коллеж, они заставляют говорить о себе не в связи с почетными наградами.
Тем временем сахар растаял и, как предсказывал Мишель, Причард без посторонней помощи избавился от своего намордника.
Но из страха перед новыми бедствиями Мишель обвязал один конец своего носового платка вокруг шеи Причарда, а другой обернул вокруг кисти своей правой руки.
— Ну, давай другой сахар, — сказал Ватрен. — Выпьем кофе и пойдем испытаем этого шутника.
Мы выпили кофе, далеко превосходивший все, что Ватрен мог нам о нем сказать, и повторили вслед за хозяином дома:
— Пойдем испытаем этого шутника!
IX
ГЛАВА, В КОТОРОЙ ПРИЧАРД ПОБЕЖДАЕТ СИЛУ С ПОМОЩЬЮ ХИТРОСТИ
Перед тем как выйти из дома, Ватрен позаботился о том, чтобы заменить носовой платок Мишеля смирительным ошейником.
Знаете ли вы, что такое смирительный ошейник?
Я спрашиваю об этом не вас, милые мои читатели, но прекрасных своих читательниц.
«Нет».
«Случалось ли вам видеть на шее у злой и драчливой собаки мясника ошейник, утыканный гвоздями острием наружу; его надевают для того, чтобы противники такой собаки не смогли схватить ее за шиворот?»
«Да».
«Так вот, это защитный ошейник».
Чтобы превратить защитный ошейник в смирительный, вам надо всего лишь вывернуть его остриями гвоздей внутрь.
К этому ошейнику дрессировщик собак прилаживает веревку и с ее помощью удерживает собаку в двадцати шагах от себя.
Это называется охотиться под ружейным дулом.
Пока веревка не натянулась, острия гвоздей только приятно щекочут шею животного.
Но стоит ему увлечься, как веревка сильно натягивается, гвозди немедленно впиваются ему в горло, и тогда животное останавливается, издав более или менее пронзительный вопль — смотря по тому, насколько глубоко вошли в него гвозди.
Редко бывает, чтобы собака, остановленная сотню раз таким способом, не поняла цели этого наказания — помешать ей убегать от хозяина.
Ее постепенно отучают от этого.
Сначала веревку оставляют волочиться, привязав поперек палку длиной в восемь или десять дюймов; палка цепляется за кустарники, клевер или люцерну, мешая животному бежать, и оно понимает, что ведет себя неправильно.
Затем оставляют веревку волочиться без палки.
Это второй период воспитания. Препятствие уменьшено, и животное испытывает менее острую боль.
После этого веревку снимают, оставив лишь ошейник, который доставляет ему ощущение щекотки, о каком мы говорили; эта щекотка, не будучи неприятной сама по себе, только напоминает о том, что ошейник есть, что ошейник на месте, что этот дамоклов меч продолжает угрожать собаке.
