Дэвид Бэрон - Зверь в саду
Джим пытался убедить Отдел, что они с Майклом не собираются проводить масштабное или дорогостоящее исследование. Кроме того, они не рассчитывают на то, что власти штата полностью оплатят исследование, можно найти и другой источник финансирования. Все, что требуется Джиму и Майклу, — это сотрудничество Отдела.
Однако оказалось, что даже и на таких условиях было трудно заручиться поддержкой. Чиновники сомневались, что боулдерские пумы и вправду так нагло себя вели, как утверждали Джим и Майкл; ученые из Боулдера опирались на наблюдения неспециалистов, а чиновники не верили тому, что обычные люди способны точно идентифицировать пуму или ее поведение. Они подозревали, что многие из «пум», о которых люди сообщили Майклу и Джиму, были на самом деле домашними кошками, собаками или лисами, а в пум их обратило человеческое воображение.
Джим и Майкл почувствовали, что начальству не нравится, что какие-то чужаки пытаются повлиять на политику штата в отношении дикой природы. Хуже того, они были из Боулдера, города, который уже долгое время срывал все попытки Отдела контролировать поголовье оленей с помощью охоты. «Казалось, они вот-вот скажут: „Кто вы такие, чтобы являться к нам и просить нас что-то сделать?“» — вспоминал Майкл.
В ближайшие сутки, когда Майкл узнал о нападении на Фифи, трещина в отношениях между учеными из Боулдера и Отделом дикой природы стала еще более глубокой. Майкл понимал, что это нападение свидетельствовало о дальнейших серьезных изменениях в поведении пум — ведь они должны удирать от собак, а не охотиться на них. Между тем эта кошка обнаглела настолько, что забралась на веранду Маккейнов и не испугалась метлы Бернис.
И все же чиновники утверждали в своих комментариях средствам массовой информации, что ничего такого уж тревожного в поведении пум нет. «Пума могла просто принять пуделя за разновидность кролика, — сказал газетному репортеру один из биологов Отдела. — Я бы не стал чрезмерно тревожиться по этому поводу. И уж определенно не стоит беспокоиться о безопасности людей — пумы их очень боятся». Другой служащий Отдела добавил, что пумы ведь «не нападают на полицейских немецких овчарок или кого-то в этом роде».
Майкл Сандерс подчеркнул цитаты и присоединил эту статью к своему архиву. Он покачал головой:
— Они попросту ничего не поняли.
Наступил март. Предгорья над Боулдером покрылись полевыми цветами — синим льном, лавандовой сон-травой, «золотым флагом». В городе зацвели крокусы, нарциссы и тюльпаны. Птицы прилетали с юга, приветствуя наступление тепла.
В марте 1989 года город утопал в зелени, а в апреле метель погребла нарциссы под 30-сантиметровым слоем снега. Майский град вызвал камнепады в каньоне Боулдер. Июнь начался сильными ливнями. Потом внезапно в небесах словно перекрыли кран. По всему западу высыхали злаки, мельчали резервуары, у людей не выдерживали нервы. Четвертого июля Боулдер побил рекорд жары. Трава на предгорьях высохла и побурела, остались одни колючки. В воскресенье 9 июля подул ветерок, принесший некоторое облегчение. Как вспоминал потом один из местных жителей: «Я и не думал, что этот приятный ветер может принести беду».
Приблизительно в 12.35 кто-то бросил на повороте проходящего через каньон Боулдер шоссе номер 119 непогашенную сигарету. Дотлевая, она разожгла маленький костер, ветер раздул его, огонь перешел с травы на кусты, а с них на верхушки деревьев — и начался страшный пожар.
Домовладельцы района Шугарлоуф, расположенного над лощиной Блэк-Тайгер, заметили дым, вырывавшийся из каньона Боулдер. Подхватив домашних животных, ценности и дорогие им реликвии, они помчались к своим машинам, и, пока шла эта эвакуация, пожар уже перекинулся на ближайшие окрестности, не просто поджигая дома, но словно взрывая их. После четырех дней непрерывной борьбы, в которой помог и начавшийся дождь, пожар удалось наконец затушить, однако к тому времени огонь успел выжечь не менее тысячи гектаров леса, уничтожив сорок четыре жилых дома и другие постройки.
Поздней ночью — через день после того, как был усмирен пожар, — Роб Альтшулер нес дежурство там, где дорога, идущая по каньону Формайл, пересекается с шоссе номер 119, — в трех километрах к западу от города. Его бело-коричневый «шевроле-блейзер» с мигающими сигнальными огнями стоял под знаком «стоп» — прямо напротив Боулдер-Крик. Даже в темноте Альтшулера — крупного мужчину в ярко-красном комбинезоне с отражающей свет лентой на запястьях и надписью «Команда по чрезвычайным ситуациям Боулдера» — было трудно не заметить, да, собственно, так оно и было задумано. Он стоял на посту, охраняя пострадавшие от пожара дома от возможных мародеров. Когда подъезжала очередная машина, Альтшулер, размахивая фонарем, останавливал ее и проверял документы.
Время было позднее, так что машин было совсем мало. В каньоне царила тишина, нарушаемая лишь переговорами по полицейской рации Альтшулера. Он стоял посреди дороги, примерно на расстоянии вытянутой руки от водительской дверцы машины, и осматривал окрестности. Одинокий уличный фонарь в северо-западном углу перекрестка отбрасывал конус желтого света, освещая тополя, растущие вдоль Боулдер-Крик. На востоке светились огни маленькой гравийной парковки — там, на границе тьмы, поднималась над землей каменистая, поросшая травой насыпь.
Около двух часов ночи Альтшулер заметил какую-то большую спускавшуюся по насыпи фигуру — судя по тому, как она двигалась, кошачью. Когда животное оказалось в круге света, он увидел, что это крупная пума.
— Какая же ты большая красивая киска, — произнес пораженный Альтшулер. — А глаза-то у тебя как светятся!
Пума уставилась на Альтшулера и сделала еще несколько шагов вперед. Поначалу он истолковал поведение животного как любопытство. Однако пума подходила все ближе, и Альтшулер почувствовал страх. «Хватит уже», — подумал он, когда кошка подошла к нему метров на шесть. Альтшулер начал отступать и, не сводя глаз с пумы, нащупал ручку на дверце машины. Пума постояла, глядя на человека, еще полминуты, потом развернулась и исчезла в темноте.
А Майкл Сандерс добавил этот случай к своей все подраставшей стопке отчетов и поставил на топографической карте новую красную метку. Со времени встречи с сотрудниками Отдела дикой природы Майклу звонили в месяц по несколько человек и сообщали о том, что видели пум. Майкл и Джим были возмущены бездействием Отдела дикой природы.
Они не оставляли попыток пробить воздвигнутую чиновниками стену и откровенно делились своими опасениями с журналистами. Газета «Рокки-Маунтин ньюс» процитировала высказывание Джима: «На окраине города живут по меньшей мере три самки с детенышами. Они привыкают жить рядом с людьми, и детеныши узнают от матерей, что соседство с людьми — дело нормальное… Я думаю, что в дальнейшем число пум будет возрастать и они еще больше осмелеют». Чиновники Отдела обвиняли Джима в паникерстве.
Утром в среду 11 октября Майклу позвонил Майк Одерголд, сотрудник службы информации Отдела рыболовства, диких животных и парков из Монтаны, и сообщил, что в их штате произошло первое нападение пумы со смертельным исходом: пятилетний мальчик, Джейк Гардайп, погиб недалеко от своего дома. Это нападение повергло в шок природоохранную службу штата, поскольку, как выразился Одерголд, пум «никогда не считали сколько-нибудь опасными для людей». Теперь он пытался собрать все сведения о нападениях пум, их причинах и способах их предотвращения.
Они быстро установили сходство ситуаций в западной части Монтаны и на Передовом хребте. В последнее время в Монтане тоже значительно выросло поголовье оленей, что, скорее всего, и привело к увеличению популяции пум. В обоих штатах все большее число людей строили дома посреди дикой природы.
Одерголд рассказал, что за пару недель до трагедии в семье мальчика пропал питбуль, который, скорее всего, стал жертвой той же пумы — в найденных рядом с телом мальчика экскрементах пумы обнаружили собачью шерсть и нейлоновые волокна, скорее всего, из собачьего ошейника. Биологи пришли к выводу, что собака, возможно, и приманила пуму к дому, а, сожрав ее, пума решила, что эта территория пригодна для охоты.
Тем временем в одном из октябрьских номеров «Маунтин мессенджер», газеты, выходящей в жилом районе Коул-Крик-Каньон, расположенном в горах Коул-Крик, в одиннадцати километрах к юго-западу от Боулдера, появилось следующее письмо:
Дорогие друзья!
Мне кажется, что у нас творится что-то неладное. Пока я не начала искать своего кота Александра, я и не знала, как много кошек пропало в нашем районе. Что происходит? Некое сборище сатанистов ворует наших домашних любимцев? Какой-то подонок отлавливает их ради денег и сдает в лаборатории для проведения опытов? Или речь идет о диких хищниках, не боящихся ни собак, ни человека?
