Рози — моя родня - Джеральд Даррелл
В десять часов снова появился полицейский, зловеще позвякивая наручниками.
— Пора, сэр, — бодро возвестил он. — Тут совсем рядом, но если не возражаете, сэр, это чистая формальность, сэр, наденем эту штуку.
Адриан подставил левую руку, другое кольцо полицейский надел себе на правую.
— Вот так, — отеческим тоном произнес он. — Полный порядочек, как в аптеке.
— А Рози тоже должна явиться в суд? — спросил Адриан.
— Нет, сэр, — ответил полицейский. — В этом нет необходимости. Она, если так можно выразиться, представляет собой вещественное доказательство. До окончательного слушания дела не понадобится.
В арестантской их ждал сэр Магнус. При дневном свете его визитка, цилиндр и штиблеты выглядели еще более изношенными, чем накануне вечером, и было очевидно, что особо неустрашимые представители семейства молей основательно потрудились над изничтожением молескинового жилета.
— Дорогой Адриан, — начал он, приветливо помахивая своей тростью, — надеюсь, вы хорошо отдохнули ночью, хотя боюсь, что в таких заведениях с удобствами дело обстоит неважно.
— О, я лежал достаточно удобно, — ответил Адриан, — но спал совсем скверно.
Сэр Магнус метнул в него грозный взгляд из-под седых бровей.
— Вы не полагаетесь на меня? — сердито спросил он. — Почему, полагаюсь, — испуганно молвил Адриан.
— В таком случае перестаньте паниковать. — Он лихо надел набекрень свой цилиндр и распорядился, взмахнув тростью: — Пошли подышим воздухом.
Сэр Магнус вышел из полицейского участка с таким видом, будто возглавлял парад; сержант и Адриан последовали за ним, мелодично позвякивая наручниками. Впервые Адриан почувствовал, что должна была ощущать Рози, когда на нее надевали цепи. Прохожие на улицах оглядывались на странную троицу, и с каждым шагом Адрианом овладевал все более сильный страх. Он даже облегченно вздохнул, когда они вошли в здание суда.
Почему-то ему представлялось, что дело будет тут же рассмотрено, приговор вынесен и его выведут из суда закованным в кандалы; тем сильнее было удивление Адриана, когда он обнаружил, что правосудие вершится вовсе не таким быстрым и образцовым манером. Судья — мужчина с лицом прирожденного преступника, как показалось ему — приготовился терпеливо выслушать показания сержанта, задержавшего Адриана. Сержант — бас-профундо в полицейском хоре — читал по записной книжке медленно и нудно, тщательно выговаривая каждое слово:
— Сержант полиции Эммануил Дрей, номер сто двадцать четыре, полицейское управление острова Скэллоп. Сэр, вечером пятого июня я следовал вдоль пристани, когда мое внимание было привлечено зрелищем толпы, которая собралась на указанной пристани и с явными признаками возбуждения смотрела на воды гавани. Проследовав на край пристани, я заметил обвиняемого, который барахтался в воде вместе С каким-то большим неопознанным объектом, оказавшимся при ближайшем рассмотрении слоном. Поскольку до того мне было сообщено, что один владеющий слоном человек разыскивается для допроса в связи с имевшими место в графстве Броклберри беспорядками, я пришел к выводу, что это и есть упомянутый джентльмен. Когда он и его слон поднялись на пристань, я обратился к нему и спросил, его ли это слон.
Здесь судья поднял брови и прокашлялся с таким звуком, какой можно слышать, когда ящерица протискивается между двумя камнями.
— Сержант, — сказал он, — почему вы спросили, его ли это слон? Разве не очевидно, что если некто барахтается в воде вместе со слоном, этот слон принадлежит ему?
Сержант, несколько сбитый с толку вмешательством судьи, переминался с ноги на ногу.
— Дело в том, сэр, — ответил он, краснея, — я подумал, что он, возможно, приставлен к слону, который принадлежит кому-то другому.
Судья тихо вздохнул.
— Весьма невероятная гипотеза. Продолжайте.
Толстому пальцу сержанта понадобилось около минуты, чтобы найти строку, где он остановился. Затем он прочистил горло, откинул голову назад, точно хорист, и продолжал:
— Обвиняемый ответил: «Он мой». Тогда я спросил, не мистер ли он Адриан Руквисл. На это он сказал: «Это я». После этого я предложил ему проследовать со мной в участок, необходимо кое-что выяснить. На что он ответил: «Послушайте, сержант, я могу все объяснить».
Сержант Дрей остановился и посмотрел с улыбкой на судью, явно полагая, что эти слова означали признание вины.
— Ну? — холодно произнес судья.
— Ну тогда, сэр, — продолжил сержант Дрей, чей триумф явно не состоялся, — я отвел его в участок, где ему было предъявлено обвинение и его взяли под стражу.
— Понятно, — сказал судья. — Благодарю вас, сержант.
Сержант Дрей покинул свидетельскую скамью с изяществом тяжеловоза, судья полистал лежащие перед ним бумаги, потом снова поднял взгляд. Слово взял инспектор полиции.
— Я требую, сэр, — заявил он, — чтобы обвиняемый оставался под стражей, дабы через неделю предстать перед судом для рассмотрения его дела.
Судья вопросительно посмотрел на сэра Магнуса Рэмпинга Фьюмитори, который все это время, казалось, крепко спал. Сэр Магнус поднялся на ноги.
— Сэр, — начал он, извлекая из кармана табакерку и постукивая по ней указательным пальцем, — мои друзья из полиции (инспектор приготовился что-то рявкнуть, но взгляд судьи укротил его) предъявили моему клиенту какие-то пустяковые, сфабрикованные обвинения.
Сэр Магнус картинно взмахнул руками.
— Сэр Магнус, — перебил его судья, — всем нам не только известно ваше ораторское искусство, мы восхищаемся им. Однако позвольте заметить вам, что в данный конкретный момент речь еще не идет о слушании дела вашего клиента.
— Сэр, — отозвался сэр Магнус, — сей благородный юноша, находящийся здесь, как вы любезно заметили, не потому, что его дело уже рассматривается судом, и против которого не представлено еще ни одного доказательства, окажется в заточении, если будет удовлетворено требование моих друзей из полиции, окажется отрезанным от друзей и родных, от всяких радостей кипучей жизни, отрезанным даже от великолепной бессловесной твари, бывшей в минуты лишений его единственным утешением, отрезанным, я бы сказал…
— Сэр Магнус, — резко произнес судья, — я был бы весьма благодарен, если бы вы перешли к сути. Что именно вы предлагаете?
— Залог, сэр, — с чувством молвил сэр Магнус, величественно взмахнув рукой и ненароком высыпав при этом горсть нюхательного табака на стол перед собой. — Мой клиент, сэр, не проходимец какой-нибудь, не бродяга, не цыган, не оборвыш, не шарлатан…
Терпение судьи явно было на пределе.
— Сэр Магнус, — перебил он, — мы собрались здесь не для того, чтобы составить словарь синонимов.
— Короче, — невозмутимо продолжал сэр Магнус, — я хотел сказать, что мой клиент — человек состоятельный,
