Стелла Брюер - Шимпанзе горы Ассерик
Весь следующий день мы провели в лагере, и я изо всех сил старалась завоевать доверие своих новых подопечных. Юла сразу же приняла меня и жадно впитывала мою заботу и ласки. К концу дня я уже с определенностью могла сказать, что в непредвиденной ситуации Юла будет рассчитывать на мою помощь и побежит ко мне, а не от меня. Камерон вел себя вполне дружелюбно, хотя и независимо. Но я чувствовала, что он будет держаться возле сестры и с ее помощью я, хотя бы поначалу, смогу следить за его передвижениями.
Эти первые дни были настоящим кошмаром. Мне по-прежнему приходилось наблюдать за Юлой и Камероном на тот случай, если они куда-нибудь уйдут или потеряются. В довершение всего Юла упорно отказывалась брать в рот непривычную пищу, а в лагере кончился запас известных ей фруктов. Тогда я стала открывать банки с фруктовыми консервами и добавлять в них дикие плоды и сахар. С Камероном дело обстояло проще — он охотно пробовал новую пищу и уже через несколько дней поедал плоды, которые Пух и Бобо находили вокруг лагеря.
Юла обожала Уильяма и совершенно перестала его бояться. Она вела себя с ним самоуверенно, а иногда даже дерзко, чего не осмеливались делать другие шимпанзе. Он в свою очередь находил ее забавной и с удовольствием проводил время в ее обществе. Я не помню, когда в последний раз он был таким игривым и дружелюбным. Иногда, правда, Уильям проявлял собственнические чувства по отношению к Юле, но и она, как настоящая женщина, умела повернуть дело так, что он в конце концов мирился со всеми ее поступками.
Камерону явно было не по себе, когда Юла играла с Уильямом. Не знаю, завидовал ли он вниманию, которое Юла оказывала другому самцу, или боялся, что тот может обидеть его сестру. Несколько раз он пытался помешать им и увести Юлу. Уильям, сделавшийся благодаря присутствию Юлы спокойным и благодушным, на редкость терпеливо переносил назойливые приставания Камерона и его вмешательство. Это в свою очередь успокаивало Камерона, и к вечеру второго дня оба самца решились потрогать друг друга. Уильям протянул руку и коснулся ступни Камерона, а тот даже не подумал отдернуть ногу. Уильям тотчас принялся торопливо обыскивать Камерона. После первого дружеского контакта оба самца признали друг друга. Камерон хорошо уяснил, что Уильям занимает доминирующее положение в лагере, но, по-видимому, просто не знал, как нужно вести себя в присутствии старшего по рангу. Вскоре я поняла, что Юла и Камерон не воспринимают всех нюансов коммуникативной системы шимпанзе. Даже я лучше их понимала значение отдельных знаков и жестов. Но чего можно было ожидать от них, до недавнего времени почти не общавшихся со своими сородичами!
Дерзость Юлы отчасти и была обусловлена тем, что она никак не могла понять поведения Уильяма, стремившегося утвердить свой авторитет. Пребывая в счастливом неведении, она не испытывала в его присутствии ни страха, ни волнения, и эта ее непоколебимая уверенность в себе на первых порах нравилась Уильяму. Однако те же манеры в поведении Камерона раздражали Уильяма. Когда Уильям, подойдя к Камерону, садился напротив него, все мы прекрасно понимали, что он предлагал заняться обыскиванием. Один только Камерон не имел ни малейшего представления, чего хочет Уильям, и начинал заигрывать с ним или вообще не обращал на него внимания, а потом расстраивался и не мог взять в толк причины недовольства Уильяма. На протяжении трех дней Юла могла делать все, что ей вздумается, не опасаясь вызвать гнева Уильяма. Но на четвертое утро он явился в лагерь в плохом настроении. Он шагал, громко топая ногами, с таким выражением, что Пух и Бобо, едва завидев его, поспешили убраться с дороги и уселись позади хижины. Юла не могла распознать первых признаков надвигающейся бури. Она осталась сидеть на пути Уильяма и, когда он проходил мимо нее, игриво похлопала его по плечу. Уильям проигнорировал ее дерзость и зашагал дальше. Юла догнала его и схватила за ногу. На какую-то долю секунды мне показалось, что она действительно сможет уговорить его и он сейчас начнет играть с ней, но в следующее мгновение он резко схватил ее за руку. Это был безошибочный сигнал, что Уильям недоволен ее поведением. Тем не менее Юла с изумленным возгласом швырнула в него пригоршней грязи. Этого Уильям не мог стерпеть: он развернулся и задал ей хорошую трепку. Камерон подбежал к сестре на выручку, но Уильям бросился к дереву и, выместив остатки злобы на ни в чем не повинном стволе, сразу успокоился.
В подобных ситуациях мне следовало быть предельно осторожной. Хотелось успокоить Юлу и Камерона, но так, чтобы Уильям не подумал, будто я слишком покровительствую им, — это могло вызвать новый приступ ярости с его стороны. Правда, за многие годы общения со мной Уильям, кажется, понял, что я всегда помогаю обиженным, будь то Тина, Пух, Бобо или он сам. С другой стороны, если бы я не поддержала Юлу и Камерона, Уильям мог решить, что я на его стороне, и вновь прибегнуть к агрессивным действиям. Словом, я должна была поступать по справедливости, но при этом руководствоваться не собственными нормами поведения, а обезьяньими.
Первые три дня я ни на минуту не отлучалась из лагеря, даже не спускалась к ручью для купания. Мне хотелось, чтобы Юла и Камерон привыкли к новому месту и получше познакомились со мной и другими шимпанзе. На четвертый день я решила дойти до ручья в надежде, что Юла и Камерон последуют за мной. Спустившись в овраг, я обернулась и с чувством огромного облегчения увидела позади группу из пятерых обезьян. Мне хотелось прыгать и скакать от радости, но я подавила растущее возбуждение, чтобы не нарушить хрупкую гармонию неожиданно возникшей дружбы.
Юла и Камерон шли довольно быстро, беспрестанно оглядываясь и осматриваясь. Обступившие их деревья, должно быть, казались им огромными, но они чувствовали себя спокойно и уверенно. Их не смутило внезапное исчезновение запретов. Они учились самостоятельно принимать решения и поступать так, чтобы обеспечить свою безопасность.
Ручей произвел на Юлу и Камерона огромное впечатление. Камерон остановился и внимательно уставился на воду, держась от нее на почтительном расстоянии. Юла уверенно прошла по булыжникам, которыми всегда пользовались шимпанзе, и уселась на последнем камне, устремив пристальный взгляд мимо своего отражения в глубь водяной глади. Там, между камней, лениво плавали взад-вперед маленькие рыбки. Юла замахала на них руками, потом нагнулась и попыталась схватить. Она была настолько поглощена рыбками, что, по-видимому, совершенно забыла о воде и быстро отдернула руку, едва коснувшись ее поверхности. Чуть погодя Юла, которую я всегда считала безынициативной, взяла небольшой прутик и с его помощью попыталась дотянуться до рыб.
