Стелла Брюер - Шимпанзе горы Ассерик
Началась счастливая пора для Бобо: он стал членом небольшой семьи и наслаждался безопасностью и покоем. Его никогда ни в чем не ограничивали, и в доме Рафаэллы вскоре воцарился полнейший хаос. После того как ей несколько раз пришлось заменить сиденье в уборной, она решила обходиться без него. Дважды Рафаэлла ремонтировала раковину в ванной. Настал момент, когда она перестала стирать занавески и счищать грязные пятна со стен. Вся ее жизнь теперь была подчинена Бобо. Рафаэлла понимала, что ради его же пользы не может оставить Бобо в Италии, и стала раздумывать, как ей переправить его в Африку и вернуть к жизни на свободе. Она уже была готова к тому, что ей придется жить в лесу вместе с Бобо, пока он не повзрослеет и не сможет сам заботиться о себе. Потом она услышала о моем эксперименте. Все остальное было делом времени.
На следующее утро Пух и Уильям пришли к хижине раньше обычного. Я надеялась, что мне удастся выпроводить Бобо из комнаты прежде, чем кто-нибудь из них заметит его, — обезьяны не смогли бы понять, почему новичку разрешается входить в домик и ночевать там, а им нет. Пока я торопливо выталкивала Бобо за дверь, Уильям попытался проскользнуть мимо меня. Я наклонилась и схватила его за руку, не впуская в хижину.
Он пришел в бешенство, впервые в жизни укусил мою руку и с удивительной легкостью опрокинул меня на землю. Рене и Джулиан бросились на выручку, но Уильям напал на них и покусал Рене. Он был в ярости и невероятном возбуждении. Я тоже была взбешена. Чувство обиды и возмущения оттого, что Уильям укусил меня, заглушало страх: я бросилась к нему с таким гневом и решимостью, что он закричал и побежал от меня. Я догнала его, схватила за загривок и изо всех сил укусила за плечо. Он завопил еще громче, потом мощным движением высвободился из моих рук и, не переставая кричать, скрылся в овраге. Я осталась лежать на месте нашего сражения, дрожа от пережитого волнения и выплевывая изо рта клочья обезьяньей шерсти. Меня утешало лишь то, что мне удалось вновь обрести уважение Уильяма. Пройдет немало времени, прежде чем он сделает еще одну попытку взять надо мной верх.
Через четверть часа Уильям вернулся в лагерь. Он был спокоен и благоразумен. Между тем настало время кормить Бобо. Мы не могли давать пищу ему и не кормить других обезьян, поэтому все они получили еду на краю оврага. После кормежки Бобо направился за Уильямом и Пухом к фиговому дереву. Через пять минут он вернулся. Уильям шел за ним по пятам как зачарованный.
Я решила отвести Уильяма, Пуха и Бобо в долину. Мы двигались по дну оврага, и Уильям всю дорогу держался возле Бобо. Новые звуки и непривычная обстановка слегка раздражали Бобо, и он попросил Рафаэллу взять его на руки. Она остановилась и подняла его. Увидев, что Бобо теперь недосягаем, Уильям разозлился и точным движением повалил Рафаэллу на землю. Это, естественно, еще больше напугало Бобо, и он лишь крепче вцепился в Рафаэллу. Она попыталась уговорить своего питомца идти рядом с ней, но он начал пронзительно кричать. Его вопли подействовали на Уильяма, и он впал в еще большее возбуждение. В конце концов выход был найден: Бобо позволил мне нести его при условии, что Рафаэлла будет идти рядом. Уильям не стал особенно возражать против того, что новичок сидит у меня на руках. Когда мы дошли до ручья, я спустила Бобо на землю, но он побрел прочь от Уильяма. Новая обстановка ошеломила его, и он был явно не настроен играть и резвиться. К моему удивлению. Уильям захныкал, чтобы привлечь внимание Бобо. Когда и это последнее средство не помогло, Уильям набросился на Пуха, потом подбежал к корням дерева мандико и начал барабанить по ним, выказывая тем самым свою досаду.
Пока мы купались, Уильям осторожно играл с Бобо, а Пух отдыхал неподалеку. Однако стойло Бобо приблизиться к Рафаэлле, как Уильям впал в истерику. Пять раз за этот час он принимался бросать палки и демонстрировать свою силу. Сначала я сохраняла терпение и спокойствие, но, когда Уильям стал швырять в Рафаэллу и Барбеллу здоровенными булыжниками, мне пришлось вмешаться. Раньше мне никогда не доводилось видеть Уильяма таким возбужденным и агрессивным. Я тоже бросила в него несколько камней, Уильям успокоился и постепенно пришел в себя. Мне вновь удалось обуздать столь неожиданную вспышку его эмоций. И я повела всех вниз, в долину, чтобы найти деревья, на которых обезьяны смогли бы кормиться; я все еще надеялась отвлечь внимание Уильяма.
Бобо опять захныкал, но Уильям осторожно обнял его, и тот успокоился. Я с изумлением наблюдала, как Бобо шагает возле Уильяма, уцепившись рукой за шерсть на его плече. Было что-то трогательное в этой паре: маленький шимпанзенок доверчиво семенил рядом со своим крупным собратом, а тот проявлял по отношению к нему поразительную заботливость.
Мы нашли несколько сухих, еще не раскрытых стручков афзелии. Рафаэлла приспособилась открывать их, положив боком на камень и с силой ударяя по ним булыжником. Стручки с треском раскалывались. Находящиеся внутри семена были очень твердыми — слишком твердыми для зубов шимпанзе. Рафаэлла завоевала доверие Уильяма тем, что стала разбивать горошины на мелкие кусочки, которые обезьяны могли разжевать. Вскоре шимпанзе разбрелись в поисках стручков. Отыскав их, они выстраивались возле Рафаэллы, дожидаясь своей очереди. Я была поражена, насколько быстро Бобо вписался в совершенно непривычные для него условия. К тому моменту, когда настала пора возвращаться, все трое шимпанзе, подражая методам Рафаэллы, пытались извлечь горошины из стручков и размельчить их. Хотя никто из них не добился успеха, действовали они вполне решительно, и я была уверена, что пройдет не так уж много времени, и все они освоят способ открывать твердые стручки.
Пока Уильям по праву старшего первым забавлялся с новым товарищем, Пух терпеливо ждал своей очереди. Наконец и ему было позволено повозиться и порезвиться с Бобо. Когда я увидела, как осторожно и бережно обращается Пух с упрямым маленьким новичком, комок подступил к горлу. Теперь-то уж Пуху не придется скучать в одиночестве, пока Уильям будет ухаживать за Тиной, — у него появился отличный компаньон.
Когда мы добрались до баобаба, Уильям ухватил крупный плод и после некоторых усилий ухитрился разгрызть его. Придвинув свое лицо вплотную к челюстям Уильяма, Бобо пристально наблюдал за ним. Обычно Уильям очень ревниво относился к своей пище и почти никогда не делился ей. Поэтому я была потрясена, увидев, как он отломил большой кусок сердцевины и протянул его Бобо. Но еще удивительнее, что Бобо не только взял незнакомую пищу, но и съел ее без особых колебаний. Потом Бобо подошел к Пуху. На этот раз он не стал ждать, пока ему предложат угощение, а, протянув руку, уверенно отломил себе добрую половину мякоти плода. Пух был явно озадачен, но ни звука не издал в знак протеста. Когда все насытились, Уильям улегся отдыхать, Бобо расположился рядом с ним, а Пух устроился на соседней ветке.
