Валерий Маслов - Записки сахалинского таёжника
— Зачем я, Тимоха, увольняться буду? — Отпуск. Подготовительные работы сделали, котельная полностью готова к отопительному сезону, — народ в отпуск и отпустили.
— Да, с одной стороны, работа выгодная: в отпуск только летом, как раз на ход горбуши. А вот охотникам-промысловикам у вас нельзя работать: им отпуск нужен в ноябре, в декабре.
— Наши кочегары почти все встали на Бахуровскую тропу. В начале зимы — да, хрен кого отпустят. Ведь, как правило, отопительный сезон нормально начинается. А где-то с середины ноября пошли мелкие аварии на теплосетях.
— Что ты, Виталя, Юрка не возьмёшь к себе на работу?
— Тимоха, я не начальник, и к нам в котельную тяжело устроится: кого попало не берут. В данное время это, наверное, самая стабильная организация во всём Соколе.
— А совхоз?
— Юрок, совхоз — нет, потому что туда берут кого попало, тебя ведь взяли! Был бы я директором, да я бы тебя на пушечный выстрел к совхозу не подпустил! Ты и Колёк нанесли родному совхозу колоссальные убытки!
— А ты, Тимоха, докажи! Мы честные, не надо на нас наговаривать.
— Правильно, Колёк! Нифига, ты, Тимоха, нас обвинил! Да чтобы с родного совхоза! Да я горой за свой совхоз!
— Ну, вот почему половина работников с Долинска: потому что местные горой за совхоз!
— Какой «половина»? — Две третьих, а может и три четвёртых с Долинска. Половина совхозных в Южном работает. Западло стало в совхозе с коровами работать.
— А ты бы, Колёк, пошёл в совхоз, на скотобазу работать?
— Тимоха, кто меня туда возьмёт?
— Ну, Юрика-то, скажем, взяли.
— У него не столько много грехов, как у меня.
— А, понимаю: ты честней Юрика, а за свой родной совхоз — в две горы!..
Виталя пошёл в палатку, Колёк с Юриком располагаются у костра.
— Вы с дровами поаккуратней, — я их пересчитал!
— Ты что, Тимоха?
— Да, Юрок, он каждый вечер дрова пересчитывает. А сколько сегодня штук можно взять?
— Так, сегодня ночь тёплая — ну, примерно… — парниша не договорил: глядя на Юрика лицо, он не выдержал. Посмеялись здорово!
— У вас шутки какие-то левые. Я, было, и впрямь подумал: ну, попал на путину!
— Юрок, мне вот кажется, что тебе по барабану: левые шутки или правые!
— Тимоха, иди спать!
Парниша на улице разделся до трусов и залез в палатку.
— Ты, Виталя, храпишь?
— Жена говорит, что не храплю. А тебе в трусах не холодно будет?
— А ты что, в брюках в мешок залез? Твой спальник теплей моего.
— Я трико простое надел.
— Лето на дворе, август, самые тёплые ночи. В конце месяца — всё, утренники станут холодными. И, как правило, скачок произойдёт резко. Ну, что, отбой в вооружённых силах СССР!
Проснулся на рассвете. Слышен приглушенный говор. Вылез со спального мешка, — трико, футболка, носки, кроссовки, — оделся и на улицу. Два брата сидят чаи гоняют.
— Вы что, ночь не спали?
— Спали, полчаса как проснулись.
— Дрова, Тимоха, можешь не пересчитывать: я ночью пилил и рубил!
— Охотно верю! Так, что на завтрак готовить будем?
— Да куксы запарим и по полбанки тушёнки.
— А дурно, Юрок, не станет от такого завтрака?
— Я не знал, Тимоха, что ты такой жмот! И тушёнка, кстати, не твоя.
— Вот, ты и будешь в кусу мою тушёнку добавлять!
— Спасибо, сам ты её ешь! Что, гольная соя?
— И не говори! Тушёнка походная, куски соевого мяса нарезанные кубиками. Демократы сраные! Да чтобы этот Ельцин со своей шайкой быстрей коньки отбросил!
— И думаешь, Тимоха, лучше будет? — Виталя поднялся.
— Я уже ничего не думаю по этому поводу. Казалось бы, хуже уже некуда, а всё хуже и хуже. Я уже просто мечтаю, чтобы этому главарю было плохо, чтобы он раком заболел или какой-нибудь другой бякой.
— Не заболеет — он пьёт здорово. Да, Тимоха, ты прав, раньше как-то думали: а может, лучше будет, ну, куда уже хуже? А теперь все думают, чтобы с Ельциным, как ты выразился, произошла какая-нибудь бяка. Уже не до жиру, а лишь бы отомстить этому уроду с бабским голосом. Кого до власти допустили!
— Именно такой и нужен был, чтобы можно было безнаказанно грабить страну!
— Ну, вот нули убрали и что толку? — Цены опять поползли вверх…
— А какой ты, Колёк, хотел толк после того, как мы перестали быть миллионерами? Толи еще будет, ой-ёй-ёй! Цены-то ладно, потихоньку ползут. А вот доллар что-то резко рванул вверх. То стоял, стоял на одном месте, то — раз! — и пошёл. С чего бы это, а?
— А у тебя что, Тимоха, баксы есть?
— Мешок в сарае стоит с баксами! Я ежедневно радио слушаю: о курсе валют говорят по двадцать раз на день. Ведь совсем недавно не было такого, курс валют — утром, в обед и вечером. Мне кажется, что народ подготавливают к чему-то плохому, что-то будет. А знаете, почему мне так кажется? Про курс валют стали говорить так же часто, как и про уголь в отопительный сезон! — Столько-то угля завезли, столько-то сожгли за сутки, столько-то осталось на госзапасе. И точно — страна дураков!
— Тимоха, а что может произойти плохого с баксом?
— С баксом ничего не может произойти плохого! Бакс — это бакс, американская деньга. А вот с рублём может — это русская деньга.
— И что с рублём может произойти плохого?
— Да хрен его знает! Я что, финансист? В этой стране может произойти всё, что угодно!..
Через десть дней после этого разговора наступит «черный вторник». — Последняя, но, опять же, ужасная гадость, которую сделает Ельцин своему горячо любимому народу. Ура, товарищи! После девальвации число богатых резко увеличится, и стадо малообеспеченных резко увеличится. И снова: инсульты, инфаркты, сердечные приступы, суицид…
Завтрак сделали, как и планировал Юрок: запарили по коробке куксы, на каждого по полбанки нормальной тушенки. Скажем, съедобной тушёнки.
— Ты, Виталя, тушёнку на оптовой базе брал?
— Я постоянно на базе отовариваюсь. С Женой ездим, полный багажник забиваем! — Большая экономия, да и продукты гораздо лучше. В совхозный магазин ходим только за молоком да за хлебом. Ну, и я иногда в нем водку покупаю.
— В магазине такой тушёнки не купишь.
— Здесь ты, Тимоха, не прав! Надо знать, что покупать, и на оптовых базах соевой тушёнки полно. Любой продавец будет расхваливать свою тушенку. А ты купил ящик, открыл банку — а там гольная соя. В магазинах эта соя откуда? — С оптовых баз. Хозяева магазинов на тех же базах отовариваются.
Позавтракали, собрались и в путь, на дело браконьерское. Поздно, однако, вышли. Юрика с Виталей ломает, — молочная кислота. Как обычно, первый перекур на аквариуме. Тимоха пожалел, что нет гранаты! На длинной яме рыба так и стоит, а выше — ни единого хвоста. На любимой яме не останавливались, потому что сочок и посуда — на нижней яме, теперь она стала любимой ямой! На нижней яме рыба кишит. Тогда почему горбуша выше не идёт?..
