Валерий Маслов - Записки сахалинского таёжника
— Юрок, давай первый иди, может, твоя охотничья собака пойдёт впереди.
— Ты, Тимоха, правильно сказал! — Невозможно идти, все пятки оттоптала.
— А зачем бить собаку? Учить надо.
— Твоя собака, вот ты её и учи.
— Правильно, Колёк! Если собака предоставляет неудобства, — да нахрен нужны такие братья меньшие?!
Юрик пошёл первым, следом его собака. Она не наступает хозяину на пятки, но зато стала путаться у Тимохи под ногами. Наконец, пришли к оптимальному решению: Юрика поставили снова замыкающим. Тайга иногда обгоняет своего хозяина, начинает наступать Кольку на пятки, тот лягается, Юрок ругается, собака сразу прячется за хозяина.
Вот так фактически всю дорогу и шли. На Стрелке чай не пили, группа браконьеров не растягивалась по тропе на километр. Тимоха залез на перевал, устроился на любимой березе, закурил, напарники подтянулись все сразу. Быстро, однако, дошли до перевала — за четыре часа. Ну, разумеется, он начал объяснять, куда можно упасть с перевала. Юрок и Виталя здесь впервые. Колёк нарезал немножко черемши.
— Да она дубовая уже.
— На уху пойдет, да, Тимоха?
— Если её использовать как приправу, то пойдёт.
— Так ты отсюда черемшу таскаешь? — спросил Виталя.
— Ну, я еще пятнадцать минут спускаюсь на Симау.
— Да ну-ка нафик такую черемшу!
— Сколько падать будем?
— По-моему, Юрок, за два с половиной часа дойдем до стана. Да, Колёк?
— Ну, это не с Олегом да с Санькой идти. Про Валька я вообще не говорю. В этот раз быстро до перевала дошли.
— Ты, Тимоха, не устал? А то, может, давай мне продукты, теперь-то вниз идти.
— Юрок, ты идёшь и иди, не беспокойся за меня.
— Да стыдно мне: мы пустые, а ты загружен.
— Совестливый нашёлся. А когда совхозных тёлок валил и на тушёнку пускал, тебе, Юрок, было стыдно?!
— Что ты ровняешь! Это совершенно разные вещи! И, кстати, ты тоже ползимы мою тушенку жрал.
— Да, хорошая тушёнка была. Так тебя, Юрок, поэтому не берут в совхоз на работу?
— Почему не берут? В сентябре пойду на скотобазу. Если бы точно узнали, кто тёлок валил, — нам бы лет по десять намотали.
— Юрок, да Похомиха хорошо знает, кто тёлок валил! Доказательств не было. А иначе бы — да, загремели бы надолго!..
* * *Как Тимоха и предполагал, до стана дошли за два с половиной часа. Юрок с Виталей осмотрели браконьерскую базу, остались довольны.
— Да, классно ты, Тимоха, сделал!
— Да стан — это ерунда, здесь работы было немного, да, Тимоха? А вот тропа!.. — Короче, без слов.
— Я, Юрок, про тропу молчу, потому что слов нету. Была бы такая тропа на Бахуру!..
— Виталя, а в чём проблема? — Ножовку, топор в руки и — вперёд!
— Тимоха, ну зачем я буду для кого-то пилить тропу?
— Правильно, и Саша тоже самое говорил, и Олег. Для себя пилить!
— Лично я редко таскаю икру сырцом. Я обычно с водопада забираю икру и сдаю. Не вижу смысла пилить тропу. А здесь никто не ходит: ты, Тимоха, пилил дорогу для себя!
— Ну, что, наверное, вермишели с тушенкой сварим?
— А ты что, Юрок, проголодался? Интересно, с чего бы это?
— А ты, Тимоха, есть не хочешь? Как вы здесь живёте? Ну, ты и место нашёл!
— Тебя не поймёшь: то классное место, то хреновое!
— Муравьи уже достали!
— Да по тебе не видно, а вот Тайгу они уже достали.
Молодая собачка изредка тихонько скулит, лапами дёргает, как будто наступила на оголённый провод со слабым напряжением. Мурка крутится возле навеса. Она, было, собралась зайти под навес, — Тайга на нее рыкнула, — Муся развернулась и ушла на обрыв.
— Понял, какая у меня собака!
— Ещё не вечер.
— А что будет вечером?
— Да муравьи сожрут Тайгу, Мурка-то — вон, где устроилась, — Колёк показал рукой на обрыв.
— Правильно, она нас охраняет! А Тайга ещё маленькая, чтобы сторожем работать, она малолетка.
Тимоха завёл огонь, повесил чайник и в большом котелке воду под вермишель.
— Я не понял, а вы-то что сидите спокойно? — сказал Виталя, почёсывая укушенное место.
— А вот я не пойму, что вы дергаетесь?
— Вас что, муравьи не кусают?
— А зачем им нас кусать? Для этого вы существуете!
— Виталя, муравьи своих не кусают, разве что — так, иногда. Я тоже сначала удивлялся. Мы подпрыгиваем, а Тимоха спокойный, что танк. В тот раз Олег подпрыгивал.
Вермишель сварилась, парниша открыл банку тушёнки. Колёк сразу повесил два ведра — тузлук варить. Мурка крутится вокруг навеса, Тайга не пускает свою мамку под навес, рычит, — наглая, однако, собачка. Сейчас тебя мамка поставит на место! Вывалил тушенку в котелок с вермишелью. Муся пристально смотрит на хозяина, пустые банки все её. Парниша мельком глянул на Колька, — тот улыбнулся, он понял, что сейчас произойдёт. А Юрок смеётся, довольный, что его собака гоняет свою мамку. Ничего он не понял.
Тимоха смотрит на Мурку, а говорит совсем другое:
— Тайга, на! — и бросает банку молодой собачке, а взглядом сказал своей собаке: мол, банка твоя. Да Мурка и сама знает. Белая собака стрелой набросилась на свою дочку. Схватка была короткой, но шумной: Тайга блажила на всю тайгу! Да какая это схватка? — Мамка поставила на место свою дочку! Забрала банку и ушла на обрыв. Все, после этого случая Тайга будет бояться Мурку. Ребята посмеялись, один Юрик не смеялся: он жалел свою побитую собаку.
— Тимоха, зачем так делать? А ты, Мурка, нехорошая собака, — дочку свою бьёшь.
— Юрок, Мурка учит твою молодую. А то, я смотрю, она больно наглая. Ты представь, что заместо Мурки была бы, допустим, крупная овчарка, и что бы она сделал твоей Тайге? — Да порвала бы её здорово! Теперь всё, точки над и расставлены.
Покушали, времени ещё хватает. Потихоньку, не спеша, допилили и порубили сушины, сваленные Сашей. Сварили шесть вёдер тузлука. В сумерках сели вечерять, доели вермишель, стали пить чай с батоном с маслом.
— Дров у тебя Тимоха, гора.
— Дрова — это жизнь! Скажи, Юрок?
— Правильно, есть время — надо заготавливать. А что без дела сидеть?
— Олег с Сашей были другого мнения: Саша день проспал; Олег, правда, икру перерабатывал, но мне кажется, он тоже полдня спал. Оказывается, икру готовить быстро. А ты, Виталя, что, уволился с работы?
— Зачем я, Тимоха, увольняться буду? — Отпуск. Подготовительные работы сделали, котельная полностью готова к отопительному сезону, — народ в отпуск и отпустили.
— Да, с одной стороны, работа выгодная: в отпуск только летом, как раз на ход горбуши. А вот охотникам-промысловикам у вас нельзя работать: им отпуск нужен в ноябре, в декабре.
