Стелла Брюер - Шимпанзе горы Ассерик
Наблюдая за тем, как мы собираем грибы, Уильям и Пух тоже пристрастились к грибам. Сначала я беспокоилась, что они начнут есть все грибы подряд, но они ограничивались только теми видами, которые собирали мы. Тина внимательно следила за действиями Пуха и Уильяма. Однажды она даже осмелилась сама сорвать гриб и, несколько раз понюхав, попробовать его, но, судя по всему, он не пришелся ей по вкусу. Тина вообще с большим недоверием относилась ко всему новому, в особенности если дело касалось пищи. К примеру, ее совершенно не заинтересовали наши манипуляции с кореньями. Почти ежедневно наблюдая за поедавшими рис Пухом и Уильямом, Тина лишь через несколько месяцев начала употреблять его в пищу. Как хорошо, что мне удалось выпустить ее на свободу в то время, когда она еще сохраняла некоторые навыки вольной жизни и была достаточно молода, чтобы приспособиться к новым условиям. Маленький шимпанзе с легкостью подражает тому, кого уважает и любит, но, достигнув подросткового возраста, становится менее впечатлительным. Тина была старше Пуха и Уильяма и внушала им немалое уважение. Все это делало ее незаменимым учителем.
Дни сезона дождей, наполненные влагой и свежей зеленью, складывались в недели, недели — в месяцы. Мои шимпанзе выглядели более здоровыми и довольными, чем когда-либо раньше. Постепенно они все больше привыкали к своему новому дому. Лагерь был тем безопасным местом, откуда они могли совершать свои исследовательские экспедиции. Я чувствовала, что для них это очень важно: уверенность в своих силах помогала им осваивать новые виды деятельности, приспосабливаться к непривычным условиям жизни, не испытывая сурового давления борьбы за существование. Незаметно для самих себя они стали реже приходить к нам за чашкой чая и наконец поняли, что долгий глоток прохладной воды из ручья отлично освежает после дня, проведенного в зарослях. Они стали выносливее и осмотрительнее и привыкли рассчитывать на ту пищу, которую смогут найти в долине. Иногда, правда, мне казалось, что Пух не наелся в течение дня, и я давала ему что-нибудь за ужином, но Уильям уже полностью обеспечивал себя и рос с устрашающей скоростью. Правда, он по-прежнему не пропускал случая стащить что-нибудь из лагерных припасов, но делал это не потому, что был голоден, а потому, что наша пища оставалась для него лакомством.
В конце сезона дождей в долине стали поспевать какие-то плоды, напоминающие виноград. Они были овальной формы и гроздьями свисали с деревьев. Созревая, они становились золотисто-желтыми с резким, слегка кисловатым привкусом; шимпанзе очень любили их. В те недели, когда плодоносили эти деревья, наша долина превращалась в настоящий рай для обезьян. Возле водопада росло около десяти таких деревьев, сплошь усыпанных плодами. Вид их был настолько соблазнительным, что Тина, Пух и Уильям, подходя к рощице, начинали возбужденно пыхтеть, обнимать друг друга и с характерными звуками пищевого хрюканья торопливо бросались к деревьям.
Однажды мы с Джулианом сидели внизу в ожидании, пока шимпанзе насытятся. Они находились на деревьях уже около часа, как вдруг Тина спустилась вниз, бесшумно направилась в сторону долины и скрылась из виду. Ее поведение озадачило меня. Я встала и услышала, как где-то заухали дикие шимпанзе. Судя по звукам, они были далеко от нас, может быть, у подножия горы Ассерик. Пух и Уильям, не слезая с деревьев, напряженно уставились на плато позади нас. У обоих волосы стояли дыбом, должно быть, они видели своих диких сородичей, находящихся по другую сторону плато. Внезапно где-то возле нас раздался мощный хор ухающих звуков и послышался приглушенный топот бегущих ног. Уильям и Пух быстро, но бесшумно спустились на землю, и Уильям исчез в том же направлении, что и Тина. Пух стоял недалеко от меня и смотрел в ту сторону, откуда доносились возбужденные крики. Вдруг зашуршала трава, и я поняла, что кто-то из диких шимпанзе приближается к рощице.
Мы с Джулианом едва успели спрятаться позади большого дерева, как на поляне появилась молодая самка, немного меньше Пуха. У нее было бледное плоское личико со слегка раскосыми глазами, напомнившими мне Вонга. Она остановилась в нескольких метрах от Пуха, посмотрела и направилась прямо к нему. Пух не шевелился. В этот момент на поляну вышла взрослая самка с детенышем, прижавшимся к ее животу. Она оказалась гораздо ближе ко мне, чем Пух или маленькая пришелица, поэтому мне пришлось нырнуть за дерево, и я не увидела, что произошло между ними. Мамаша с детенышем прошла мимо меня, потом остановилась и, нервно оскалив зубы, повернулась в сторону Пуха. Я старалась не шевелиться, но самка развернула голову чуть дальше, и наши взгляды встретились. Она вздрогнула и помчалась назад тем же путем, что и пришла. Пух издал короткий удивленный возглас, когда она пробегала мимо него. Молодая самка бросилась следом. Я едва не плакала от досады — из-за меня Пух лишился возможности в первый раз встретиться с дикими шимпанзе. А ведь они были настроены очень дружелюбно, в особенности молодая самка.
Вместе с Пухом и Уильямом мы поднялись на плато. На тот случай, если дикие шимпанзе наблюдали за нами, мы являли собой самую безобидную картину. Потом мы вернулись в рощицу, Я была почти уверена, что дикие шимпанзе, испугавшись меня, ушли прочь, но из предосторожности мы с Джулианом все-таки спрятались в зарослях кустарника, где проходила тропа, ведущая на плато. Если бы дикие шимпанзе появились снова и дружелюбно отнеслись к Пуху и Уильяму, мы с Джулианом могли бы уйти незамеченными.
Вначале Пух и Уильям оставались в укрытии вместе с нами. Вновь раздавшиеся крики подтвердили, что дикие шимпанзе находятся где-то неподалеку. Уильям отошел от нас и начал грызть травяные стебли. Пух уселся на упавшее дерево и принялся отковыривать куски коры. Через час Пух взобрался на одно из плодоносящих деревьев и приступил к кормежке. Уильям был, по-видимому, сыт и оставался на земле. Внезапно позади меня раздались звуки пищевого хрюканья. Уильям тотчас подошел ко мне, распушив шерсть. Губы его были оттянуты назад в нервном оскале. Взяв мою руку и выглядывая из-за меня, он смотрел на появившихся диких шимпанзе. Немного пониже того места, где мы сидели, росло дерево, сплошь усыпанное гроздьями плодов. К нему-то и направлялась эта группа из пяти или шести шимпанзе. Они шли цепочкой вдоль поваленного ствола, пробираясь сквозь заросли лиан. Все исступленно хрюкали, а некоторые даже вопили от возбуждения. Пух, поддавшись общей атмосфере, тоже начал кричать. Самка, шедшая первой, заметила его, и взволнованные крики усилились. В этот момент из зарослей вышел Уильям. К моей радости, реакция его была превосходной: он оскалил зубы в знак подчинения и принял позу послушания, согнув руки в локтях.
