Андрей Куприянов - Арабески ботаники. Книга вторая: Томские корни
Имя Виктора Ивановича навсегда останется в ботанической науке, для которой он так много сделал. Собранные им многочисленные коллекции растений навсегда запечатлели его имя. И впредь ботаники будут называть новые виды его именем. Он прожил большую и славную жизнь. Да будет ему земля легка».
Она оказалась права. Сравнительно недавно, в 1986 году, Н. И. Золотухин описал новый вид — вейник Верещагина, собранный в долине реки Чулышман, где первым из ботаников был В. И. Верещагин.
Продолжателем дела отца стала его дочь — Ирина Викторовна Верещагина. Она хорошо помнит Л. П. Сергиевскую, в сохранившихся письмах к отцу, а позже матери всегда есть приветы Ирочке с заботой о ее дальнейшем образовании.
Ирина Викторовна родилась 20 апреля 1924 года, когда Виктору Ивановичу было 53 года. Всю жизнь она проработала в Институте садоводства Сибири. Вместе с М. А. Лисавенко, чье имя носит сейчас институт, она создавала удивительные коллекции древесных и травянистых декоративных растений.
В 1942–1947 годах Ирина Викторовна училась в Мичуринском плодоовощном институте, который в то время находился в Горно-Алтайске. Одновременно с ним она окончила Высшие курсы заочного обучения иностранным языкам. Трудовую деятельность Ирина Викторовна начала в 1946 году на Алтайской плодово-ягодной опытной станции, сначала в должности младшего научного сотрудника отдела декоративного садоводства, потом совмещала должность старшего научного сотрудника и заведующей Горно-Алтайским опорным пунктом. В 1950 году она поступила в заочную аспирантуру при кафедре плодоовощеводства Алтайского сельскохозяйственного института. После завершения учебы Ирине Викторовне предлагали уехать на юг, но она решила остаться и продолжать на Алтае работу отца.
С 1952 года Ирина Викторовна живет в Барнауле, работает научным сотрудником отдела декоративного садоводства в Институте садоводства Сибири им. М. А. Лисавенко. Основной научной тематикой Ирины Викторовны вот уже более 60 лет является интродукция декоративных растений природной флоры. Ею собраны удивительные коллекции дикорастущих популяций пиона степного, который практически исчез из равнинных районов Алтайского края, анемон, астр и многих других декоративных растений природной флоры. Много времени она отдает экологическому просвещению: работает с детьми, выезжает с ними в экспедиции, учит любить родную природу.
На основании более полувековых наблюдений за температурой снежного покрова И. В. Верещагина выпустила книгу «Перезимовка декоративных многолетников в Алтайском крае».
Сейчас у Ирины Викторовны мало что осталось на память об отце. Многое пропало во время двух арестов и в годы войны. Остальное она передала в краеведческий музей. Единственное, что удалось ей сохранить и что служит предметом ее искренней гордости, — это собрание стереоскопических снимков и древний фотоаппарат с двумя объективами. Да висит в доме картина художника Г. И . Гуркина с дарственной надписью для Виктора Ивановича на память о встрече в горах. Г. И. Гуркин был настоящим поэтом Алтая. «Я пошел любоваться озером, которое чудно, заманчиво блестело сквозь зеленую стену леса, — вспоминал художник о своем посещении озера Каракол. — Спускаясь и поднимаясь по краям старых морен, заросших лесом и мхом, я вскоре вышел на северный берег озера. Кругом с берегов и гор в светлых водах его отражались мохнатые кедры. Дно его, как разноцветная мозаика, усыпано было большими камнями разных цветов. С противоположной стороны в озеро уперлась темным обрывом гора, увенчанная белыми пятнами снега, мхом и цепляющимся по скалам кедровым лесом. А дальше, налево к востоку, полукружьем вздымалась «тайка» — белки. Последние лучи заходящего солнца еще горели на снегу и скалах и мягко трепетали на поверхности слегка колышущего озера. Лучи солнца погасли. Сгущаются сумерки. Заснула зеркальная гладь озера. Темная стена леса стоит не шелохнется. Громадная цепь погружается в сумерки. В ущельях скал залегли туманы. Тихо, торжественно кругом. Свершается великая тайна».
Семейное предание гласит, что когда Г. И. Гуркин рисовал этюды озера Горных духов, то никто из местных жителей не хотел его туда сопровождать, так как все боялись посещать это место. И приходилось художнику ходить на этюды в одиночестве. Так, во время одной из своих экскурсий Гуркин провалился в трещину ледника. И кто знает, какая трагическая история могла бы случиться, если бы здесь не появился Верещагин со своими спутниками.
На память об этой встрече двух талантливых людей висит в доме Ирины Викторовны этюд озера, где произошла эта удивительная встреча.
Крестовник Верещагина — Senecio vereszaginii Schischk.
Круг пятнадцатый. Сергиевская и Ревердатто
Сегодня молодые ученые полагают, что в современном мире науки невозможно иметь успех и в то же время оставаться честным и принципиальным. Честность здесь понимается не как отсутствие коррупции, а как приверженность моральным принципам во всех видах научной и повседневной жизни. Сейчас ценность ученого зависит не только от качества кропотливой работы и его убеждений, но и от умения захватить дополнительное финансирование и привилегии любыми средствами. Внедряется в сознание ученых, что моральные и нравственные качества ученого не обязательны для успешного выполнения поставленных задач. Отсюда торопливость, незавершенность работ, «ботаническое мародерство», когда из гербария «выхватываются» наиболее интересные листы, а остальные пылятся не смонтированные, не определенные, не включенные в основные фонды гербариев. В одной из последних публикаций известный сибирский ботаник И. М. Красноборов сетовал, что флористические экспедиции проводятся регулярно, а «гербарные образцы по большинству видов, даже редких, отсутствуют».
Хорошо организованные гербарии в Сибири, к сожалению, редкость. В большинстве своем гербарии — это большое хранилище разрозненных листов, часто даже без этикеток, поэтому такие коллекции недоступны для специалистов.
Л. П. Сергиевская всю свою жизнь посвятила порядку в Гербарии Томского университета. За внешней суровостью, аскетичностью трудно разглядеть героическую природу этой женщины, которая однажды сформулировала все фундаментальные вопросы своего мировоззрения и прожила жизнь, придерживаясь найденных ответов. Сейчас уже никого не удивить, более того, общество цинично признается с экранов телевизоров и со страниц газет, что в частной жизни существует один стандарт поведения и морали, а на работе — другой. И уже привыкли думать, что надо иметь либо «принципы», либо реальный успех в повседневной жизни.
