Эрик Бутаков - Вокруг Байкала за 73 дня
Классное зимовье, отличная летняя кухня и лабаз отменный. Главное, они под завязку наполнены продуктами. Видно, что несколько дней здесь никого нет. Омытые дождем дорожки давно не чувствовали на себе тяжесть человеческих ног, следы отсутствуют. Как раз то, что нам сейчас надо – крыша, еда, тепло и одиночество.
Сбросив мокрую одежду, переодевшись в сухое, проглотив аспирин, нащепав лучины, разводим костер. Давно уже пора нормально покушать. Килограмм хозяйских рожек с банкой нашей тушенки – потянет для начала. Обсохнем, обустроемся – пожрем ещё.
Сырые дрова измучили печку. Приходится дрова сушить, обложив ими печь. Мокрая, развешенная по всему зимовью, одежда, парит. Вонь от печи и одежды наполняет зимовье, приходится держать дверь открытой, а самим отсиживаться на летней кухне под навесом, прячась от дождя. На сытый желудок, приключения прожитого дня кажутся не такими трудными. Можно даже посмеяться над ними, но не забыть сделать выводы и в будущем не повторять ошибок.
Стемнело. В зимовье жара и духота. Дверь открыта. Комары. У лабаза видели следы медведя – значит, приходит сюда. Надеемся, дым его отпугнет и не станет нас тревожить сегодня ночью. Более того, в зимовье есть транзистор, передают концерт, посвященный тридцатилетию Виктора Цоя, не думаю, что медведи придут на концерт. Но дверь лучше все же закрыть – бережёного Бог бережёт. Сон не берет. Качегарю печь, слушаю затухающее радио, пью чай и царапаю в дневнике сопливые записи. Расчувствовался. Что делать? Видимо, сильно устал. От нечего делать достаю дневник и плачусь:
Уже 3 часа ночи. Я кочегарю печку в этом маленьком зимовье, чтобы высохли вещи к утру. Дверь настежь. Вова спит. Только что прозвучал концерт Цоя (ему вроде 30 лет). Радио зачахло. Комары, дым. А я вспоминаю дом и думаю о родных, мечтаю о будущем и сожалею, что так медленно идём. Перевезут ли завтра? Какая будет погода? Тропа? Берега? Посылка в Томпе? Короче, голова забита вопросами, а тело устало от валежин и гор и сырости. (Комары. Когда-нибудь, надеюсь, я буду это переживать в воспоминаниях и может быть во сне).
Мы живём мечтой. Идём и живём мечтой – красивой и небезнадёжной, т. к. идём через себя. Свободные от мопедов и бензина, людей-козлов, от всего. В голове только пространство, время, мечта и постоянная готовность к опасности (медведь, срыв, обрыв, осыпь, скольз и т. п.). Вряд ли кому везло так, как мне – я со своим старым другом с детства столько перемолол чего в трудном и опасном путешествии. И он идёт впереди, проявляя заботу обо мне (вроде как врач, но и не совсем так). А у видика сегодня лучше – когда дождь. А когда я вернусь – а я вернусь, надеюсь, пройдя, проползя, прооравшись, – тоже рухну у видика. Маты, досада, голод, усталось, сырость, трудности – всё это вспомню…
Уже светает. 3.31.
22.06.92
Пустой день
Утро. 10.00. Дождь. Самый длинный день. Собираемся на берег варить завтрак и ловить попутку.
16.19. До сих пор не продвинулись ни на метр к югу. С 11 часов сидим в наспех сколоченном кем-то сарайчике на берегу Байкала. Сидим и смотрим в море в надежде увидеть лодку – ай, нет. Большая волна. Позавтракали, вспомнили Федора Конюхова, Райнхольда Месснера и 8 восьмитысячников. Вова сейчас спит, я уже покемарил. Высушили телогрейки, заштопались (я перчатки, Вова сапог). Тоска. Как бы переправиться? Вода в реке шумит и метров уже на 100–150 уходит в Байкал. Здесь поможет только лодка. Ждём.
Самый длинный день окончен. Весь день мы просидели в сарае на берегу Байкала у Ширильдыи не увидели ни одной лодки (большая волна, туман, дождь). Короче, весь день просидели в сарае, а река от дождя вспучилась ещё больше. Бесполезный день – вернулись в зимовьё. Завтра всё сначала – на дежурство в сарай, прокоптиться, как сегодня, до головной боли. У хозяина вчера съели пачку рожек, а сегодня утром много риса, а вечером около 700 вермишели. Хоть это радует. О, Господи! Дай нам преодолеть Ширильды и двинуть в путь. Сегодня Федоров должен нас встречать.
Этот день достаточно полно описан в дневнике. Проспав весь день в сарае не берегу, проболтав о разных глупостях, пофотографировав уток, плавающих у берега, мы опухли от безделья, едкого дыма костра и скуки. Вырезанный из жизни день, как сутки, прожитые в купе поезда Владивосток – Москва. Бестолково, скучно, бесполезно. Воистину, самый длинный день в году!
23.06.92
Кто рано встаёт, тому Бог даёт. Наш путь в тумане. Метеостанция в Томпе. Черных – тунгус. Посылки нет. Медвежатина. Мы на Шегнанде, а Фёдорова нет. Бесполезный шум, возвращенье в зимовьё
Вчера спать легли рано, поэтому в половине шестого уже на ногах. Сегодня пораньше решили выходить на берег – может повезет. Стрёмно будет, если проспим колку. Вброд не одолеть Ширильду – дожди не прекращаются. Река, как одурела. Выход один – ждать. Варить завтрак можно и на берегу – уходим.
В 6.00. мы на берегу, варим чай и завтрак. Туман. Звук мотора. Из тумана появляется лодка. Наши крики, свист и махание телогрейкой, привлекло внимание людей, и они развернули моторку к нам. Причалили. Подивились нашим рассказам и … переправили через реку. Недоваренный суп в котелке очень привлекал их собаку, но она терпело и это, а не только нас – непрошенных гостей в одной с ней лодке. Александр – хозяин лодки – работает реаниматором в Северобайкальске. С Вовой они быстро нашли общие медицинские темы и всю недолгую дорогу болтали о своём. Высадив нас не другом берегу, мужики умчались по своим рыбачьим делам, оставив в нашей душе хорошие воспоминания о себе. А? Как мы прочувствовали, что раньше нужно выходить на берег? То-то! Кто рано встает, тому Бог дает! И это правильно, как говорил Горбачёв.
Доварив завтрак, перекусив в доме рыбака, одиноко и пусто стоящем на берегу, уже с хорошим настроением продолжаем наш путь на Томпу. Там должна быть посылка на почте.
Мы теперь стали с почитанием относится к рекам. Вот на карте написано «Сев. Амнундакан», что означает, выносы камней на устье горной реки. Интересно, что это за выносы? Сможем мы их преодолеть? Подойдем – посмотрим.
На высоком берегу, у ручья, который мы преодолели с легкостью присущей только нам молодым, стоит красивый охотничий домик. Такие мы видели на Большом Черемшаном у Петровича. Видимо, здесь тоже встречают интуристов. Бочка для привады и следы медведя около – лучшее этому доказательство. Туман довольно густой. Берег утоптан следами медведя. Нужно быть внимательнее, громче разговаривать и вытащить ружье – встреча с медведем сегодня не входит в наши планы.
В тумане трудно ориентироваться, толком не поймешь сколько пройдено. Судя по часам, отмахали порядочно, но где этот чёртов Амнундакан. От него до Томпы ещё томпать и томпать, а он, сволочь, потерялся где-то в тумане. Становиться жарко. Солнечные лучи и куски голубого неба иногда пробиваются сквозь белую пелену, и сразу берег преображается, становится летним, красивым, свежим. Хочется жить. Всё живое тянется к солнцу, потому что хочет жить.
