Леонид Родин - Путешествие в тропики
Утром на судно прибыли представители советского посольства в Аргентине. Они еще накануне приехали из Буэнос-Айреса и ждали сообщения о нашем прибытии в Росарио. Портовые же власти только сегодня известили их о приходе «Грибоедова» и появились на судне уже после того, как к нам на катере приехали секретарь посольства и торгпред.
Товарищи из посольства очень нам обрадовались. Оказалось, что мы — первые советские люди, посетившие после войны Аргентину. Наши дипломатические работники уже два года не встречались с соотечественниками. Они жадно расспрашивали нас о жизни в Советском Союзе. Их интересовали все подробности: и как украшаются Москва и Ленинград; и какие пьесы мы видели в театрах; и просто как выглядит знакомая им улица в Москве или в Ленинграде.
Беседа наша была прервана появлением чинов морской полиции. Передав им для регистрации свои паспорта, мы стали собираться к отъезду на берег. Нам хотелось в тот же день осмотреть Росарио, а назавтра утренним поездом отправиться на неделю в Буэнос-Айрес. Капитан сообщил нам, что судно станет под погрузку через два дня и погрузка будет продолжаться пять-шесть дней.
Обычно процедура регистрации паспортов занимает не более часа, после чего разрешают сходить на берег.
Но тут полицейские не торопились возвращать наши паспорта. Просидев в кают-компании часа три, они заявили, что до особого распоряжения из Буэнос-Айреса не могут разрешить нам сходить на берег.
Два дня мы провели на середине Параны в виду Росарио, не имея возможности сойти с судна.
Тем временем весть о прибытии советского корабля облетела город. Еще в первый день на «Грибоедове» побывали корреспонденты местной газеты и попросили интервью у капитана и главы экспедиции А. А. Михайлова. В тот же день краткое сообщение было помещено в вечерней газете, а на следующий день в утренних газетах появились снимки «Грибоедова», портреты А. А. Михайлова и капитана и большие статьи о советской экспедиции.
Но еще до того, как о советском теплоходе было напечатано в газетах, началось паломничество на корабль. Приходили самые разные люди из города и его окрестностей. Не сходя с судна, мы многое узнали о жизни города.
Вот на грубой самодельной лодчонке появился близ «Грибоедова» паренек. Он долго выгребал одним веслом, чтобы подобраться к самому судну, но быстрое течение всё время сносило его. Наконец он уцепился за бакен, находившийся поблизости. Он стал что-то выкрикивать по-испански, чего находившиеся на юте матросы не могли понять. Паренек пытался дополнить свои выкрики жестами: показывая рукой сперва на корму «Грибоедова», а потом на берег.
Мы с Леонидом Федоровичем, движимые желанием применить наши познания в испанском языке, выступили в роли переводчиков. Оказалось, что парень просит доску, которая ему нужна для постройки дома. Дом же его находится на берегу, как раз напротив стоянки «Грибоедова».
На полуюте — навесной палубе над ютом — у нас действительно были сложены в маленький штабель доски. Их припасли на случай необходимости крепления грузов на палубе либо вообще для непредвиденных надобностей в рейсе.
Испросив разрешения у третьего помощника, моряки сбросили пареньку две доски, за которыми тот немедленно погнался на своей лодчонке. Выловив доски из воды, паренек стал подвигаться к берегу. Мы следили за ним в бинокль и видели, как он подплыл к какому-то сооружению, стоящему на сваях у самого берега. Было раннее утро, и над рекой стлался туман, так что мы не могли всё хорошо рассмотреть. Позднее мы увидели, что на большом протяжении вдоль берега выстроено на сваях несколько десятков дощатых конур, — одни побольше, другие поменьше. В некоторых домишках были вырублены маленькие оконца, в других были только двери. Иные домики стояли далеко от берега на мелководье, и попасть к ним можно было только на лодке.
Оказалось, в этих конурах живут люди. И не какие-нибудь безработные. Нет, — рабочие. Заработка их не хватает для того, чтобы нанимать квартиру или купить клочок земли и выстроить себе домик. И вот они строят лачуги на «ничьей» территории — в реке (за которую пока еще не берет платы росариевский муниципалитет), выпрашивая доски у проходящих пароходов.
Немного выше нашей стоянки, на самом берегу реки виднелось большое фабричное здание. Огромными буквами на нем было написано — «Swift». Это одна из многочисленных мясоконсервных фабрик знаменитой компании Свифта, которая нажила немалые прибыли на поставках мяса и консервов в Европу во время второй мировой войны. Только на одной этой фабрике свифтовская компания перерабатывает 2 тысячи голов крупного рогатого скота ежедневно.
Они строят лачуги на «ничьей» территории.
Военный «бум» закончился, и Свифт сокращает производство: только на днях он уволил с этой фабрики 300 рабочих. Один из них побывал у нас на «Грибоедове». Он тоже живет в свайном поселке. Рабочий рассказал, что его приняли бы обратно на фабрику, если бы он мог дать мастеру взятку в 300 песо (аргентинская монета, по стоимости равная 1/4 доллара), что составляет его двухмесячный заработок.
С капитанского мостика «Грибоедова» открывался широкий вид на левый берег Параны. Низкие, залитые водой болотистые луга и плавни местами поросли низкорослым ивняком; во многих направлениях их прорезали протоки и рукава реки (ширина речной долины достигает здесь десяти километров). Коренной берег чуть виднелся вдали. Тысячные стаи уток, цапель, бакланов и многих неизвестных нам птиц постоянно пролетали из края в край этой поймы. Изредка доносился шлепок выстрела: единичные любители-охотники проводили там свой досуг.
По реке иногда плыли стволы крупных деревьев, вымытые из берегов где-то далеко вверху. Очень часто проплывали живые «островки» из густого сплетения замечательного водяного растения агуа-пе (Eichornia crassipes из семейства понтедериевых).
Агуа-пе образует на поверхности воды сплавину (сходную со сплавиной на наших заболачивающихся озерах) из густого сплетения корней и стеблей. Иногда сплавина разрастается так, что мешает даже судоходству. Оторванная течением от прибрежной заросли, агуа-пе путешествует вниз по реке на многие сотни и, может быть, тысячи километров, не теряя жизненности и давая начало новым зарослям там, где ее прибьет к берегу струя воды.
По правому берегу на несколько километров разбросан город Росарио. Вдоль самой реки тянутся бесконечные причалы и пристани, склады, элеваторы, краны, подвижные эстакады. За ними высятся корпуса мельниц, крупорушек, мясоконсервных фабрик и снова — многочисленных крупных и мелких зернохранилищ. Через этот океанский порт, находящийся в глубине материка, вывозят в другие страны огромное количество кукурузы, пшеницы, льняного семени, проса, риса и других продуктов сельского хозяйства. Десятки морских пароходов могут одновременно грузиться и разгружаться в Росарио.
