Аркадий Фидлер - Зов Амазонки
— Прогони ее, друг, прогони Долорес на все четыре стороны! — упрашивает меня Чикиньо и сжимает кулачки. — Зачем тебе нужна эта отвратительная девчонка?
— Чикиньо, ты несправедлив, она ведь ловит для нас бабочек.
— Каких там бабочек! А позавчера кто изувечил редкую бабочку, кто уничтожил ее?
— Согласен, уничтожила она, но зато вчера она принесла сорок других бабочек, а ты только двадцать четыре.
— Но среди моих было четыре морфо, а что у нее? Самые простенькие!
— Преувеличиваешь, дорогой Чикиньо, преувеличиваешь.
— Нет, не преувеличиваю. Разве ты сам не замечаешь, какая она дура, какая назойливая, какая отвратительная? Не замечаешь?
— Нет, не замечаю.
Чикиньо погружается в темную бездну отчаяния. Он не любит Долорес. С тех пор как девочка повела нас охотиться на колибри, она приходит почти ежедневно и ловит для нас бабочек. Вот почему Чикиньо рвет и мечет. Он охотно поколотил бы соперницу, но девочка старше его на четыре года и сильнее.
— Чикиньо, будь рыцарем!
Нет, Чикиньо не желает быть рыцарем. Восьмилетний женоненавистник считает, что право ловить бабочек принадлежит только мужчинам. Поэтому Чикиньо не может примириться с существующим положением и переживает трагедию. Для него гаснет улыбка, меркнет солнце, когда рядом Долорес!
48. ВОДА, ВОДА, ВОДА…
Рядом с лесными дебрями — жестокими, алчными, полными всяческих ужасов, — существует в бассейне Амазонки стихия еще более страшная, еще более необъятная: это вода.
Здесь самые мощные в мире реки и разливы, в их пучине водятся самые большие в мире пресноводные рыбы. Подогреваемые солнцем, воды рек интенсивно испаряются и повисают в воздухе густым туманом; именно благодаря воде раскинулись здесь эти великолепные леса.
Укаяли один из многих притоков Амазонки. Я живу в Кумарии, недалеко от того места, откуда Укаяли берет свое начало. Уже здесь, почти у подножия Анд, ширина молодой реки около километра. Мне захотелось еще раз измерить ее глубину у моей хижины. Я взял восьмиметровую веревку с привешенным на конце грузом и на расстоянии пяти метров от берега попытался определить глубину. Увы, дна я не нащупал, глубина здесь превышала восемь метров.
У города Икитоса Амазонка так полноводна, что некогда, в лучшие времена, сюда заходили большие океанские пароходы. В мою бытность в Икитосе я восхищался маневрами перуанской военной флотилии, которые производились так свободно, будто это была не река, а по крайней мере большой морской залив.
В районе Табатинги, на границе Перу и Бразилии — относительно недалеко от Кордильер, в Амазонке уже в два раза больше воды, нежели в самой большой реке Европы — Волге. А в своем устье эта речная лавина извергает в океан столько воды, сколько могут исторгнуть двенадцать Волг65.
Как-то в марте на Укаяли выдался адский денек. Ночью свирепствовала страшная тропическая буря, и разразившийся ливень не дал нам сомкнуть глаз. А наутро мы не узнали реки. Вода в ней прибыла на четыре метра. Это уже не вода, а какое-то безумство. Она пенилась, клокотала, образовывала бурлящие водовороты и бездонные омуты. Поваленные бурей и вырванные с корнем гигантские деревья — обычные спутники вздувшихся рек — несутся с верховья, со страшным грохотом ударяясь друг о друга, усиливая впечатление хаоса. Плывущих деревьев так много, что порой, сцепившись ветвями, они образуют целые острова. Торчащими кверху изломанными сучьями, похожими на искалеченные руки лесных титанов, взывающих о помощи, они напоминают картину из Дантова ада! Днем и ночью лес все плывет и плывет. Уплывает огромное, не поддающееся учету богатство, но щедрость природы так беспредельна здесь, что убыток этот совершенно неощутим: по-прежнему вдоль берегов реки тянется сплошная лента лесной чащи без единой плешинки.
На три дня была прервана всякая связь с противоположным берегом. Люди, не успевшие вовремя возвратиться домой, остались на другом берегу, отрезанные от всего мира. Только на четвертый день взбесившаяся река начала успокаиваться. Когда-то в этих укаяльских водоворотах погиб вместе со своим пароходом брат капитана «Синчи Роки» Ларсена. Вот как это случилось. Немного выше Кумарии выдвинувшаяся в реку скала образует полуостров, возле которого грохочет страшный водоворот, получивший название Поссо де Хикоса. Весной 1932 года подъем воды в Укаяли проходил особенно стремительно и бурно, но подвыпившему Ларсену море было по колено: он вознамерился перемахнуть со своим суденышком через водоворот. Рассвирепевшая река жестоко покарала его за дерзость: она швырнула пароход на скалу, раздавила его, как спичечную коробку, и проглотила. Много людей погибло тогда.
Воды Амазонки внушают местным жителям суеверный ужас. Много поколений родилось и выросло на ее берегах, и все же Амазонка осталась для них чем-то таинственным и враждебным. На реках Уаяльге и верхнем Мараньоне есть много «заколдованных» мест, и, проплывая их, гребцы не произносят ни слова. Они верят, что если на этом месте кто-то из них заговорит или, что еще хуже, крикнет, то всех их мгновенно поглотит водоворот. Индейцы и метисы считают, что такова воля злых духов, колдующих здесь; люди более просвещенные полагают, что эти опасные места подвержены действию каких-то еще не открытых законов природы.
Тадеуш Виктор рассказывает, как он, странствуя в поисках золота в горах Эквадора, выстрелил однажды в одном из оврагов и благодаря этому чуть не утонул: не успел отзвучать грохот выстрела, как над долиной заклубились черные тучи, засверкали ослепительные молнии и хлынул такой отчаянный ливень, что вода на дне оврага мгновенно поднялась на несколько метров.
И в Кумарии время от времени слышны какие-то таинственные, глухие раскаты. Вначале я думал, что это гром. Однажды от такого мощного раската затряслась вся наша хижина, и тогда мне объяснили, что это барранко — поединок реки с лесом. Во время наводнения волны подмывают прибрежные деревья, а когда вода спадает, деревья теряют опору и со страшным грохотом валятся в реку. Горе тогда гребцам, сидящим в утлых каноэ! Нависшие над головами деревья ежеминутно угрожают их жизни.
Неудивительно, что люди здесь панически боятся барранко. Когда в тихие, безветренные ночи со стороны реки доносится грохот, бедного Чикиньо, спящего со мной рядом, мучают кошмары, он стонет и рыдает во сне.
В этих водах поразительное обилие фауны. Одна только Амазонка, не говоря уже о ее притоках, располагает более чем одной третью всей пресноводной рыбы земного шара. Здесь ее в шесть раз больше, чем во всей Европе от Нордкапа до Гибралтара. Рыбы Амазонки — огромный, сказочный мир, поражающий своим разнообразием, пестротой окраски, причудливостью форм и больше всего хищничеством. На первый взгляд может показаться, что перед вами благословенный рай, дышащий изобилием; на самом деле это проклятый ад, где все алчно пожирают друг друга. Рыбы Амазонки — основное питание человека, но они же вселяют в него страх!
