Леонид Семаго - Зеленая книга леса
Когда слух привыкает к этому реву, можно различить и другие звуки: в коротких паузах вдали кто-то будто похохатывает с завыванием, словно подзадоривая соперников скорее начинать поединок. И чем-то похож тот диковатый голос на человеческий крик, то еле слышный, то совсем близкий. Жутковатые звуки ночной переклички не пугают привыкших к ней лесных обитателей: хрустят на берегу бобры, срезая кусты ивняка, снуют по свежему опаду мыши, охотятся над поляной последние козодои. Ревут по всему лесу и сражаются друг с другом благородные олени, свистят и хохочут серые черноглазые совы-неясыти.
Осенние крики ночных неясытей то же самое, что пение дневных птиц, заявляющих свои права на владение семейной территорией. Только у дневных певцов семейный сезон наступит почти через полгода, а у сов — вскоре после того, как отойдет шапка зимы. Еще не только ночью, но и в полдень не отпускают морозы, еще лютуют самые злые метели, а в заснеженном лесу, над искрящимися в лунном свете полянами раздается залихватский крик самцов-совинов. И редкая февральская ночь, если только не бушует непогода, проходит без этого пугающего и восторженного совиного вопля-хохота: устанавливаются и уточняются границы семейных участков, лишним, если даже это собственные дети, предлагается искать охотничьи угодья подальше. Постреливают от мороза стволы дубов и кленов, раскатисто трещит лед на лесных речках, орут неясыти, и больше ни звука ни в стылом бору, ни в промерзлой дубраве. Дневных признаков приближения весны больше: сойки пересмешничают, начинают барабанить дятлы, синицы колокольчиками названивают и удивленно свистят поползни. А ночами только неясыти перекликаются, то бесшумными тенями проносясь между стволов, то присаживаясь на толстые ветки, то бросаясь в снег, чтобы схватить добычу.
Гнездо неясыть не строит. Ей нужно просто дупло. Глубина его может быть и двадцать-тридцать сантиметров, и два-три метра. Березы, осины, осокори, ветлы с выгнившей сердцевиной становятся совиным домом на годы, могучие дубы и вековые липы — на десятилетия. Таких дупел даже в старых лесах немного, и неясыти, обзаведясь жильем, не покидают его потом ни на день. В нем растят птенцов, в нем живет кто-то из пары осенью и зимой. При недостатке подходящих дупел гнездятся неясыти на чердаках, спокойно относясь к соседству человека.
На исходе февраля или в начале марта, реже — позднее, в совином дупле появляется первое яйцо, через двое суток — второе, а всего их может быть три, пять и даже больше. И наседка уже не покидает дупло. Крепко и молча сидит она на яйцах, а кормит ее ночами охотник-совин, нося ей теплых только что пойманных мышей. Когда же в дупле появляются птенцы, на него ложится двойная забота.
Неясыть, как и другие совы, ищет добычу по себе — такую, которую можно проглотить целиком, потому что у сов ни обдирать, ни ощипывать пойманного зверька или птицу не принято. В лесной ночи такая добыча — полевки и мыши, основа совиного благополучия и процветания. Но когда редеет мышиное племя или становится недоступным из-за глубокоснежья, отваживается неясыть нападать на зайцев-подростков и одерживает победу. Тогда ночной охотник наедается до отвала и не улетает от добычи, пока ее остатки не замерзнут и не перестанут поддаваться совиному клюву.
Летом на безмышье собственный голод и просящие крики голодных совят заставляют взрослых неясытей ловить совсем несовиную добычу — чесночниц. У этих похожих на жаб, на лягушек безобидных существ нет той ядовитой защиты, которая оберегает других земноводных от нападения случайных охотников. Поэтому годятся они в пищу неясыти, которая, однако, не трогает их, если удается поймать хотя бы несколько мышей. Может спутать землеройку с мышью, но проглотит ее, если только голодна, а сытая — бросит, наверное, не преодолев отвращения к запаху маленького зверька.
Птиц неясыть ловит редко и лишь тех, которые на ветках ночуют: дроздов, дубоносов, овсянок. Но если она переселяется на зиму в город или живет там постоянно, то становится настоящей воробьятницей, беря еженощную дань с домовых воробьев, ночующих на деревьях. Какая-то часть этих воробьев предпочитает проводить ночи не под крышами или в иных убежищах, а на ветках, под открытым небом, терпя снегопады, холодные дожди и ветры. Такие ночевки существуют годами на самых оживленных улицах, на перронах вокзалов, где всю ночь много света. В иные места с вечера собираются не сотни, а тысячи и десятки тысяч воробьев. Неясыть терпеливо дожидается, пока утихомирятся самые драчливые и уснут, спрятав клювы в перо. Бесшумно появляясь из темноты, она снимает одного с ветки так ловко, что соседи даже не просыпаются, не поднимают переполоха. При таком обилии добычи сова никогда не впадает в охотничий азарт, не трогает больше, чем может съесть, и запасов не делает. Что-то подсказывает ей, что главное в такой охоте не напугать остальных, чтобы они не перестали прилетать сюда по вечерам. А поскольку охотится она в одиночку, то и урон огромной воробьиной общине незаметен, и воробьи ничего не подозревают до какого-нибудь нечаянного случая.
Охотница настолько привыкает к городской обстановке, что днем не всегда даже прячется, а может спокойно просидеть на дереве в бульваре на виду у воробьев и ворон. Воробьи на нее не обращают внимания, а на беснующееся воронье не обращает внимания она: дремлет, не открывая глаз. До сумерек на том дереве побывают сотни и сотни ворон, ни одна не посидит молча, но за день с совиной головы не упадет ни перышка.
В лесу короткий дневной сон неясыти спокойнее, потому что зимой там нет ворон. Правда, сойки, увидев и узнав дремлющую на краю дупла сову, поднимают отчаянный крик, созывая своих. Взглянув на них одним глазом, неясыть зажмуривается снова, а сойки, покричав еще немного, продолжают свой путь по лесу. Но когда на их крик слетаются сороки, а иногда и ворон свернет, сова словно нехотя прячется в дупло, прекращая этим птичий переполох. Единственные соседи неясыти, с которыми лучше не встречаться днем, это тетеревятник, который может оторвать ей голову, словно вороне или утке, и лесная куница, которая в голодную зимнюю пору охотится чуть ли не круглые сутки.
Самый трудный период в жизни этой лесной совы — середина многоснежной и морозной зимы. Времени для охоты много, но с добычей плохо: не выходят на поверхность снега мыши, откочевывают мелкие зерноядные птицы, ночующие на деревьях. В такие зимы не раз находят в разных местах замерзших, истощенных сов. Пожалуй, не столько недоступность добычи губит неясытей, сколько их привязанность к своим гнездовым и охотничьим участкам. Ушастые совы покидают бескормные участки, кочуя зимой по огромной территории и где-нибудь находя поживу, а старые неясыти — домоседки из домоседок.
