Фарли Моуэт - Кит на заклание
— Поговаривают, будто в кита стреляли, шкипер, и, может, даже ранили. Да и сейчас еще стреляют.
Верно, какой-то идиот палил по киту из дробовика, подумал я, и тут же забыл об этом. В сгущавшихся сумерках, с волнением думая о завтрашнем дне, я торопливо шел в Мессерс, и воображение рисовало мне неслыханные перспективы, которые откроются перед исследователями, если пленник Олдриджской заводи действительно окажется одним из морских гигантов.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Рано утром я позвонил Дэнни Грину, сухощавому, саркастичному и чрезвычайно умному человеку лет тридцати пяти, который раньше ходил стивидором на траулере, но недавно сменил профессию и был теперь командиром и единственным членом экипажа полицейского катера. Дэнни был в курсе всего, что происходило на Юго-западном побережье, и охотно комментировал события, а главное — он знал китов и очень ими интересовался. В ответ на мой вопрос об Олдриджском ките он сообщил мне совершенно поразительную новость:
— Уверен, что это один из самых крупных видов, Фарли. Точнее сказать не могу — я его еще не видел. Но возможно, — горбач, финвал или даже синий кит. — Дэнни помолчал, потом добавил: — Если от него хоть что-нибудь осталось. По нему там всю неделю палили из винтовок.
И Дэнни подробно описал события. Сначала я был просто ошарашен, потом пришел в ярость.
— Да что они, с ума посходили? Это же потрясающая удача! Если кит выживет, Бюржо прославится на весь мир. Палить по киту из винтовок! А куда, собственно, смотрит констебль?
Дэнни объяснил, что единственный имеющийся в наличии полицейский — человек новый и лишь замещает нашего постоянного констебля, ушедшего в отпуск. Этот новичок, констебль Мэрдок, был родом из Нью-Брансуика и мало что знал о Ньюфаундленде, а о Бюржо — и вовсе ничего. Официальной жалобы насчет кита никто не подавал, и констебль не чувствовал себя вправе вмешиваться в жизнь чужого города по собственному почину.
Я попросил Дэнни позвать его к телефону.
— Между прочим, сейчас даже ношение огнестрельного оружия за пределами города является нарушением закона, — сказал я констеблю. — Неужели вы не можете прекратить стрельбу?
Мэрдок обещал принять меры. Он сказал, что лично отправится в Олдриджскую заводь, и предложил меня подвезти. Но мы с Клэр уже договорились идти в заводь с Куртом Бангеем и Уошем Пинком — рыбаками из Мессерса, которые вместе ходили в море на новом баркасе Курта. Странное зрелище представляла эта пара. Курт, недавно женившийся юноша, был наделен круглыми голубыми глазами, носом пуговкой и пухлым кругленьким ротиком на круглом пунцовом лице. Даже тело у него было округлое, точно цилиндр, посаженный на крепкие и круглые, точно бревна, ноги. А Уош Пинк выглядел его полной противоположностью — угловатый и сухощавый, он был много старше Курта и прожил трудную молодость в отдаленном аутпорте. Курт был болтуном и прирожденным рассказчиком, а Уош почти не раскрывал рта — разве что в минуты величайшего душевного напряжения.
Я повесил трубку, и скоро мы уже мчались в баркасе Курта. От волнения меня била дрожь; я с надеждой внушал себе, что мы найдем гигантского кита живым и невредимым, но уже мгновение спустя думал, что он, наверное, ушел в море, потом начинал опасаться, что он погиб от ран. Судя по записям в дневнике Клэр, она, как обычно, сохраняла спокойствие:
«Дул северо-западный ветер, причем около сорока миль в час, так что я подумала, может, мне лучше остаться дома. Но Фарли сказал, что я потом всю жизнь буду раскаиваться. А я сказала, что Бюржо есть Бюржо и я не удивлюсь, если этот «огромный кит» окажется обыкновенным дельфином. Пока мы шли через Шорт-Рич, нас ужасно качало, и было холодно, но наконец мы благополучно добрались до бухты и осторожно вошли в нее. Отлив начался еще несколько часов назад, воды в проливе было всего полтора метра, и Курт беспокоился за свой новый баркас.
Когда мы вышли из пролива, светило тусклое зимнее солнце, и заводь была очаровательна. Это отлично защищенная от ветра естественная гавань, окруженная каменистыми холмами, самый высокий из которых расположен на полуострове Ричардс-Хэд и возвышается почти на сто метров над уровнем моря. В расщелинах скал кое-где виднелись кустики чахлой ели.
В заводи не было никого, кроме нескольких чаек, паривших в вышине. Мы жадно оглядывались в поисках хоть каких-нибудь признаков кита и готовились к тому, что он сейчас выскочит неизвестно откуда и бросится на нас. Но кита мы не нашли, и я лично решила, что он уплыл, — а может, его и не было там никогда.
Я уже хотела спускаться в каюту и попытаться немного согреться, как вдруг кто-то из наших вскрикнул. Мы все обернулись и увидели длинную черную тень, гигантскую, точно сказочный морской дракон. Сначала из воды бесшумно поднялась голова, потом спина и наконец высокий плавник, который тут же исчез. Мы глядели на это огромное чудище, не в силах вымолвить ни слова и едва веря своим глазам. Потом раздались возбужденные возгласы: «Вот так кит! Ну и ну... Метров пятнадцать, а то и двадцать!.. Нет, какая там гринда!..»
Действительно, это был невероятно огромный, одинокий и несчастный кит, бог весть как угодивший в эту каменную клетку.
Мы завели мотор и вышли на середину заводи как раз в тот момент, когда из пролива показался полицейский катер, направлявшийся к нам. Фарли крикнул Дэнни Грину, что надо поставить оба катера на якорь в глубоком месте возле южного конца заводи и заглушить моторы.
И началась наша долгая, долгая вахта.
Часы пролетали, как минуты. Было бесконечно увлекательно следить за плавным, можно даже сказать грациозным, движением этого гигантского животного. Оно все кружило и кружило по заводи, всплывая через каждые четыре-пять минут и сначала проходя довольно далеко от нас; но так как мы сидели совершенно неподвижно, круги стали постепенно сужаться, и кит проплывал все ближе к нашим лодкам.
Два раза из воды поднималась гигантская голова кита. Она была размером с небольшой коттедж, сверху черная и блестящая, а снизу белая, как рыбье брюхо. Когда морда скрывалась в волнах, на поверхности показывались дыхала, потом длинная, широкая спина, похожая на днище перевернутого корабля. Под конец появлялся спинной плавник метра в полтора высотой, а затем вода вздувалась над невидимыми лопастями хвоста, и кит исчезал в глубине.
Фарли определил, что это финвал — второе по величине животное из всех когда-либо живших на Земле. Мы видели следы пуль — полосы и отверстия, усеявшие спину кита от дыхала до самого плавника. Я безуспешно пыталась представить себе людей, которым может доставлять удовольствие стрельба по такому великолепному животному. Чего ради они старались его убить? Поблизости нет ни одной зверофермы, так что использовать мясо кита просто невозможно. Люди его есть не станут. Нет, не расчет и не голод побудили наших сограждан стрелять в кита; им просто хотелось его убить. В сущности, тут, наверное, та самая жажда убийства, которая заставляет охотников-любителей на материке выезжать на своих роскошных машинах за город, чтобы стрелять кроликов и сурков. Ведь это только кажется, что лишить жизни огромного кита — куда более чудовищный поступок.
