Праздники, звери и прочие несуразности - Джеральд Даррелл
Наконец, к нашему огромному облегчению, появился большой изящный автомобиль и подкатил к дому.
— Ну слава богу, заделанные рытвины не сплоховали, а то я волновался, — сказал Макгрейд.
Из дома вышел хозяин, а из автомобиля окружной комиссар. Издалека казалось, что маленькая гусеница выползла из огромного черного кокона. Мартин выглядел безупречно. Он провел гостя в дом, и мы с облегчением выдохнули.
— Авокадо должны ему понравиться. Я перебрала сорок три штуки в поисках лучших, — сказала Мэри.
— Заделанные рытвины не сплоховали, — с гордостью повторил Макгрейд. — Ирландец — это знак качества.
— Подождите, еще не дошло до икры, — вмешался Робин. — Это будет кульминация вечера.
— А как же мои копченые дикобразы? — возмутился я.
— А моя икебана? — подала голос Мэри. — Вас послушать, Робин, так все сделали вы один.
— Так и есть, — подтвердил он. — Я был мозговым центром.
Мы разошлись по домам, где нас ждал поздний завтрак. До вечера мы свободны. Теперь все в руках Мартина, и, зная его, можно было не сомневаться, что к ведению дел на доверенной ему территории у окружного комиссара вопросов не будет.
В пять часов передо мной неожиданно вырос Санта в тот самый момент, когда меня укусила в большой палец гамбийская хомяковая крыса, недовольная тем, что я стал ее проверять на предмет беременности.
— Сэр? — сказал он.
— Ну что еще? — спросил я, отсасывая кровь.
— Ванна готов, сэр.
— За каким чертом мне сейчас нужна ваша ванна? — возмутился я, напрочь забыв о важнейшем событии.
Санта с удивлением на меня посмотрел.
— В шесть часов вы должны в доме окружного офицера, — напомнил он мне.
Я чертыхнулся.
— Совершенно про это забыл. А насчет моей одежды вы распорядились?
— Да, сэр. Посыльный прогладить ваши брюки. Рубашка чистая. Пиджак и галстук готов.
— О боже. — Я чуть не подскочил от внезапно пронесшейся мысли. — Кажется, я не захватил носки.
— Я купить вам носки на рынок, сэр, — успокоил он меня. — И почистить ваши туфли.
Неохотно отложив тест на беременность крысы, я погрузился в ванну, хотя она больше напоминала брезентовый гроб, в который налили едва теплую воду. Несмотря на это и на поздний час, с меня, когда я вылез из ванны, текли пот и вода в равных пропорциях. Потом я плюхнулся на стул в смутной надежде охолонуть и подумал о предстоящем вечере. Эта мысль бросила меня в дрожь.
— Санта! — позвал я.
— Сэр?
— Принесите мне выпивку.
— Пиво, сэр?
— Нет, — сказал я. — Большой стакан виски с содовой.
Осушив бодрящий напиток, я повеселел. Одевался я со всей тщательностью, но прекрасно выглаженная жемчужно-белая рубашка уже через минуту стала серой и мокрой от пота. В ярких клетчатых носках, которые мне купил Санта, вероятно, ходят на охоту шотландцы из глубокой провинции, и носки до ужаса не сочетались с галстуком. Пиджак я просто перекинул через плечо, понимая, что если его надеть, то после подъема на холм я буду похож на вынырнувшего из воды тюленя. Санта меня сопровождал.
— Вы уверены, что все сделано как надо? — спросил я.
— Да, сэр. Но у окружного офицер не очень хорошие слуги.
— Это я знаю. Потому и поставил вас ими командовать.
— Да, сэр. Иисус какой-то странный.
Господи, подумал я, чем это может нам грозить?
— В каком смысле странный?
— Он хороший, но старый, и, когда готовит, он того.
— Волнуется, что ли? — спросил я.
— Да, сэр.
— Вы думаете, что он плохо приготовит мясо?
— Да, сэр.
— И что же нам делать?
— Я уже послал нашего повара, — сказал Сантас. — Он помогать Иисусу, и все будет хорошо.
— Что ж, отличная идея.
Санта просиял от гордости. Какое-то время мы шли молча.
— Сэр?
— Ну что еще? — раздраженно спросил я.
— Я нашего посыльного тоже послать. У них хороший, но Амос его не учить.
— Молодец, — сказал я. — Я вас порекомендую для включения в почетный список года.
— Спасибо, сэр. — Он ничего не понял, но по моему тону заключил, что я полностью одобряю все его решения.
Когда мы подошли к дому Мартина, Санта, одетый с иголочки в костюм, который ему нечасто приходилось надевать, и особенно поражая блестящими медными пуговицами (в свое время мне пришлось изрядно раскошелиться), вдруг дематериализовался, чтобы проверить, как идут дела на кухне.
Парадная дверь была открыта, а рядом стоял мой мальчик-посыльный. Его шорты и рубашка были выстираны и выглажены с таким тщанием, что напоминали покрытый снегом горный склон на швейцарском лыжном курорте перед началом сезона.
— Приветствую вас, сэр, — сказал он мне, лучезарно улыбаясь.
— Привет, Бен, — сказал я. — Сегодня ты должен отработать на все сто, иначе я тебя убью.
— Да, сэр. — Он радостно ухмыльнулся.
Из-за моей неспешности — сначала отмокал в ванне, потом потягивал виски, затем долго и неохотно напяливал на себя совершенно непригодную в этом климате одежду — я пришел последним, а все уже сидели на веранде.
— А! — Мартин вскочил и пошел мне навстречу. — Я уж решил, что вы не придете.
— Мой дорогой, — зашептал я ему на ухо, — разве я могу бросить вас в минуту испытаний?
— Позвольте вас представить. — Он подтолкнул меня к честной компании. — Мистер Фезерстоун, окружной комиссар.
Со стула поднялся человечек с лицом, напоминающим непропеченный пирог со свининой, с редеющими седыми волосами и голубоватыми пронзительными глазами. Он пожал мне руку. Хотя он производил впечатление человека вялого, его рукопожатие оказалось на удивление крепким.
— А, Даррелл. Рад с вами познакомиться, — сказал он.
— Простите, сударь, что опоздал, — сказал я.
— Ну что вы, что вы. Присаживайтесь. Я уверен, что Бюглер угостит вас каким-нибудь особым напитком, который он припрятал. Да, Бюглер?
— Да, да, да, конечно, сэр. — Мартин хлопнул в ладоши, и тотчас из кухни донесся дружный хор: «Да, сэр!»
Я с облегчением увидел, что из кухни вышел Санта, чьи пуговицы в электрическом свете блестели, как золотые.
— Сэр? — обратился он ко мне так, словно видел меня впервые.
— Виски с содовой, — сказал я с холодком, как многие обращаются к слугам: окружной комиссар, будучи родом из Нигерии, должен оценить мои британские манеры.
Я окинул взглядом присутствующих. Мэри с округлившимися глазами ловила каждое слово гостя. С тем же успехом она могла бы повесить над головой неоновую табличку: «Мой муж рассчитывает на повышение». Робин выразительно приподнял брови и снова впал в привычный для него задумчивый транс. Макгрейд благосклонно улыбнулся мне с самодовольным видом.
На длинной кушетке были сложены пиджаки и
