Джон Кац - Год собаки
Вот и наступил момент истины.
— Снимите поводок, — сказала Каролин.
Гомер рванулся прочь, как ракета, — прямо к Дейву и к овцам, нервно блеющим метрах в пятидесяти от меня. Можно было подумать, что ему случалось делать это уже сотню раз! Гомер обогнул стадо с другой стороны от Дейва и вместе с ним принялся сгонять овец в кучу, повинуясь командам Каролин.
Дейв свое дело знал! Спокойный, уверенный в себе, он, казалось, управлял овцами одним движением глаз: стоило ему на них взглянуть — и стадо уже бежало, куда ему требовалось, а сам он скромно отходил в дальний угол, ожидая следующих приказов. Но Гомер!.. Куда подевался ласковый, игривый милашка, что каждое утро сворачивался клубком у Полы на подушке! Передо мной был свирепый зверь: он лаял, он рычал, он наскакивал на овец и хватал их зубами за кудрявую шерсть.
— Ух ты! — проговорила Каролин. — Да у него талант!
Гомер, объяснила она мне, использовал все методы, имеющиеся в репертуаре овчарок: язык тела, зубы, «особый взгляд». За моей спиной Девон отчаянно лаял и рвался с поводка: как видно, ему не терпелось попробовать.
Я был совершенно заворожен этим зрелищем. Из самозабвения меня вырвал предостерегающий крик Каролин:
— Следите за скотом! Следите за скотом!
В самом деле, пять или шесть овец, отделившись от стада, бежали прямо к воротам, перед которыми я так глупо торчал, а по пятам за ними несся Гомер. Убраться с дороги я не успевал, так что повернулся боком — и овцы обтекли меня, словно воды Красного моря. Следом за ними пронесся черно-белый клубок шерсти, которого я прежде знал как Гомера.
— Надо его отозвать, — сказала мне Каролин. — Смотрите, язык высунул. — В самом деле язык у Гомера свисал почти до земли. — Это значит, что он устал. Сможете его схватить?
Он сам ко мне подойдет, заверил я и позвал:
— Гомер, мальчик, ко мне!
Гомер обернулся, просительно взглянул на меня, затем перевел взгляд на стадо.
— Ко мне! — позвал я второй раз, более требовательно, и он, сбросив с себя обаяние пастушьего труда, подбежал и встал рядом.
— Отлично! — восхищенно качая головой, проговорила Каролин. — Вы не представляете, как это важно. Самое трудное в обучении новой собаки — ее отозвать. Заставить бросить стадо и вернуться к хозяину. Сумели этого добиться — считайте, половина дела сделана.
Однако, продолжала Каролин, Гомер не подошел ко мне сразу, а это неприемлемо. Хорошая пастушья собака по команде хозяина ложится на землю немедленно, даже если сам пастух стоит далеко от нее. Так что с Гомером еще придется поработать.
И все же он — прирожденный пастух. Свой «экзамен» он сдал на отлично, и Каролин заверила, что будет рада видеть его здесь в любое время и обучить тем пастушьим премудростям, какие я сочту нужными.
Настала очередь Девона, а этому псу ничего не давалось легко. С самого детства ему приходилось бороться за свое место во вселенной.
Если Гомер инстинктивно понимал, что делать, Девон был возбужден, но явно растерян. Когда я крикнул: «Взять!» — он не стал сгонять стадо в кучу, а принялся бегать за каждой овцой по отдельности, стремясь не столько куда-то ее загнать, сколько поживиться клочком шерсти. Там, где Гомер бегал кругами, Девон мчался по прямой; там, где Гомер лаял, Девон нападал. Он нервничал и постоянно поглядывал на меня в поисках одобрения. Даже я видел, что у него ничего не выходит. Разница между действиями Гомера и Девона бросалась в глаза.
Я смотрел на это с тяжелым чувством; мне было жаль Девона. У Гомера прирожденный талант, объяснила мне Каролин, а у Девона, похоже, такого таланта нет. (Странно: к погоне за автобусами талант у него определенно был.) Но это не беда: способности можно развить.
Еще минут десять она внимательно наблюдала, как он скачками носится по пастбищу. Вид у него был очень несчастный: очевидно, он чувствовал, что не знает и не умеет чего-то необходимого и делает совсем не то, что нужно. Весь его вид говорил: «Ну как? Нормально? Или я все испортил?» Время от времени он, оставив стадо, подбегал ко мне и утыкался носом в ногу. Он продолжал охранять — не стадо, а меня. Бока его вздымались, он тяжело дышал, и мне подумалось, что дома, со мной и Полой, он был счастливее.
Как видно, не ему светила пастушья звезда. И все же какой восторг охватил меня, когда я увидел своих овчарок в родной для них стихии!
— Каролин, — проговорил я вполголоса, когда мы вышли из загона, — можно мне это сказать? Всего один раз?
Она удивленно взглянула на меня, затем рассмеялась и кивнула.
Я погладил и обнял каждого из псов.
— Готово, ребята! — объявил я.
Мы закрыли ворота пастбища, загнали овец обратно в хлев, и Девон и Гомер отправились вместе с Дейвом в тенек, где для них были припасены охапка соломы и миска с водой. Пасти овец очень утомительно, объяснила мне Каролин, и после каждого выгона собака должна отдыхать.
Совместная работа в поле сблизила псов: они уже держались, как старые друзья, и Дейв приветливо вилял хвостом. Я достал из кармана и бросил ему еще одно печенье.
Оба моих пса, сказала мне Каролин, прошли испытание успешно. Они могут и должны пасти скот. Она призналась, что не ожидала от «овчарок-барби» таких способностей. Особенно поразило ее, как они идут на зов. Мне следует гордиться собой, добавила она; не всякому хозяину удается создать такую крепкую связь между собой и своим псом. Что ж, я действительно этим гордился.
Гомер, продолжала Каролин, настоящая звезда, его можно хоть сейчас отправлять на соревнования. А Девону, конечно, надо еще потренироваться. Это меня удивило: мне-то казалось, что Девон провалился.
— Гомер прекрасно знает, что делает и зачем, — объяснила Каролин. — А Девон… он не понимает окружающего.
Для Девона, объяснила она дальше, единственный «якорь» в мире — я. Только я разумен, понятен и стабилен; все остальное представляется ему хаосом, в котором невозможно разобраться. Девон не понимает, как устроен мир, не понимает, что делать в мире ему самому, и страшно боится снова потерпеть неудачу. Возможно, тренировки в пастушеском искусстве смогут ему помочь. Он станет более уверен в себе, обретет спокойствие духа.
Слова Каролин заставили меня задуматься. Я чувствовал, что она права, и мне было грустно оттого, что испытания Девона еще не закончены — и, быть может, они не закончатся никогда.
Что ж, если обучение пастушьему делу может помочь Девону разобраться в себе и в окружающем мире, я не имею права лишать его такой возможности. Я записал обоих ребят на занятия и, прощаясь, пообещал Каролин, что пастушеский мир еще услышит о «команде Барби»!
