Праздники, звери и прочие несуразности - Джеральд Даррелл
Я решил, что пора всех призвать к порядку, и, схватив пивную бутылку, застучал ею по столу. И тут же из кухни послышались: «Да, сэр» и «Сию секунду, сэр».
— Это ваше первое разумное действие с момента моего прихода, — сказал Робин.
Появился Санта с подносом, уставленным напитками, и, когда наши стаканы снова наполнились, я объявил:
— Я требую тишины.
— Бог ты мой. Прямо-таки диктатор, — добродушно прокомментировал Робин.
— Всем известно, что Мартин отличный парень, — начал я, — но при этом он никудышный окружной офицер и, что еще печальнее, не умеет себя вести в светском обществе.
— Ну знаете, — сокрушенно пробормотал Мартин.
— По-моему, очень точно подмечено, — сказал Робин.
— А по-моему, вы слишком жестоки, — вступила Мэри. — Я считаю Мартина очень хорошим окружным офицером.
— Давайте не будем углубляться, — поспешно заметил я. — Для чего мы собрали этот военный совет? Пока Мартин наводит порядок в своем округе, мы должны проследить за развлекательной стороной, чтобы все прошло гладко, без накладок. Для начала я проинспектировал дом и поставил Санту во главе обслуживающего персонала.
— Временами у вас бывают странные приливы вдохновения, которые я могу объяснить только присутствием капли ирландской крови в ваших жилах, — сказал Макгрейд. — Я давно вам завидую, что у вас такой управляющий.
— Не завидуйте, — сказал я. — Вам его у меня не отбить. Он слишком ценный кадр. А теперь перейдем к еде. В этом вопросе я рассчитываю на помощь Мэри.
Она покраснела как бутон розы.
— Да, конечно. Я все сделаю, — сказала она. — О чем идет речь?
— Мартин, — обратился я к хозяину. — Если я правильно понимаю, ваш гость пробудет здесь всего один день. Значит, мы говорим о трехразовом питании. Во сколько он приезжает?
— Я думаю, часов в семь-восемь.
— Так. И что вы, Мэри, посоветуете?
— Утром лучше всего предложить авокадо, — сказала она. — А если их начинить креветками и добавить соус на майонезе по моему рецепту…
— Мэри, дорогая, — перебил ее Робин. — В моем магазине нет консервированных креветок, и если вы думаете, что в ближайшие два дня я буду ловить их сачком в реке под носом у гиппопотамов, то вы ошибаетесь.
— Тогда просто авокадо, — вмешался я. — Что он больше любит, чай или кофе?
— Я точно не знаю, — ответил Мартин. — Видите ли, в прошлый раз посиделки не задались — и у меня не было возможности узнать о его предпочтениях.
— Тогда приготовьте и то и другое.
— И еще что-нибудь простое… например, омлет, — волнуясь, добавила Мэри.
Мартин с серьезным видом записал это в блокноте.
— На первое время ему этого хватит, — сказал я. — Вы, надо полагать, будете показывать ему окрестности?
— Да, — сказал Мартин. — Все уже организовано.
Тут все подались вперед, с подозрением вглядываясь ему в глаза.
— Вы уверены? — недоверчиво спросил я.
— О да. Тут все продумано, правда. Вот с развлечениями у меня проблема.
— Он же наверняка захочет посмотреть какие-то отдаленные районы?
— Да уж. Везде сует свой нос.
— Тогда я предлагаю дневной пикник. От него ведь не требуются стандарты отеля «Ритц»?
— Поскольку в этой глуши наши завтраки и обеды больше похожи на пикники, я думаю, для него это не станет неожиданностью, — заметил Робин.
— Я приготовлю все для пикника, — сказала Мэри. — Зажарю бедро козленка, которое можно подавать холодным. И добавлю пару листиков салата. Мой мальчик, дурачок, не поливал салат четыре дня, и почти все погибло, кроме этих двух листочков. Они, конечно, подвяли, но видно, что это салат.
Мартин продолжил все записывать.
— А на десерт? — обеспокоенно поднял он голову от блокнота.
— Почему бы не подать кислуху?[14] — предложил я.
Это такой необычный фрукт, похожий на большую деформированную дыню с узелками, а внутри белая сочная мякоть, и, если ее хорошенько взбить, получается чудесная штука с лимонным привкусом, очень, кстати, освежающая.
— Прекрасно, — подхватила Мэри. — Отличная идея.
— Итак, с завтраком и обедом разобрались, — сказал я. — Теперь ужин, а это, я считаю, главное. У Мартина, как выяснилось, весьма изысканная обеденная зала.
— У Мартина есть обеденная зала? — удивился Макгрейд.
— Да, и, повторяю, очень изысканная.
— Почему же в тех редких случаях, когда этот прижимистый негодяй приглашает нас на угощение, нас заставляют есть на веранде, как каких-то странствующих протестантов?
— Отставим пока все эти «почему» и «для чего» и давайте посмотрим, — сказал я.
Мы все торжественно проследовали в обеденную залу. Приятно, что за столь короткий промежуток — не понимаю, как он успел, — Санта натер стол и стулья полиролью так, что они блестели. В столешнице отражалась твоя физиономия, как в бурой воде.
— Ах, какая красота, — не удержалась Мэри. — Мартин, вы нам никогда не говорили, что в доме есть такая комната.
— Отличный стол. — И Макгрейд обрушил на него свой здоровенный кулак с такой силой, что даже странно, как стол не треснул пополам.
— Здесь вы можете устроить замечательный ужин, — сказала Мэри. — Потрясающий антураж. Сюда бы еще канделябры…
Я уже собирался ее попросить не усложнять, как вдруг выступил Робин:
— У меня есть четыре штуки.
Все на него уставились в полном изумлении.
— Не серебряные, ничего шикарного, обычные медные, но довольно симпатичные, я их купил в Кано. Если их отполировать, будут неплохо смотреться.
— Прекрасно. — Глаза у Мэри заблестели. — Ужин при свечах. Он будет очарован.
— Если будет позволено честному ирландскому католику вставить словечко в разглагольствования язычников, — напомнил о себе Макгрейд. — Только один вопрос.
Все обратились в слух.
— А где мы возьмем свечи?
— Господи, ну конечно, я как-то не подумала, — призналась Мэри. — Что за канделябры без свечей!
— Не понимаю, почему люди постоянно недооценивают мои интеллектуальные способности, — сказал Робин. — Я потому и купил канделябры, чтобы их использовать. Дом, где я сейчас живу, не располагает к средневековому великолепию, но тем не менее я проявил дальновидность и заказал большую партию свечек, которые благополучно тают в буфете, с тех пор как я перебрался в Мамфе. Если они еще не сплавились в сплошную стеариновую массу, пожалуй, нам удастся спасти хотя бы парочку. В общем, предоставьте это мне.
Зная Робина, мы все понимали, что ни в какую ужасную стеариновую массу они не сплавились, поскольку он наверняка проверял их по несколько раз на дню.
— Мэри, а как насчет икебаны? — спросил я.
— Икебаны? — Мартин вздрогнул.
— Ну да, несколько веточек бегонии или еще чего-нибудь такого оживят комнату.
— С этим не так просто, — сказала Мэри. — Сейчас мало что цветет. Разве что гибискус…
— Святая Мария, — воскликнул Макгрейд. —
