Юрий Цеханович - О маленьких рыбаках и больших рыбах. Наш аквариум
— Засорилось!
И нужно было бежать и освобождать бечеву от задевы.
Незаметно проехали мы уже полпути и нисколько не устали. Как вдруг впереди нас над высоким берегом показалась синяя туча с оторочкой из ярко-белых барашков и стала быстро-быстро расти. От тучи сначала потянуло прохладой, а потом задул ветер. Яркая молния вдруг прорезала ее от края до края, а потом и гром загремел. Стало ясно, что навстречу нам надвигается гроза.
Эх, думаю, не видать нам сегодня Прорвы! Если гроза и скоро пройдет, так ведь вымочит она нас до нитки и еда наша промокнет и одежда теплая, и придется нам домой возвращаться. А спастись от дождя негде — около воды песок, а на высоком берегу только мелкий лесок растет.
Размышляю так, а сам иду за Володей, тяну бечеву, а голову наклонил, чтобы ветер в лицо не дул и песком не слепил глаза.
А ветер все больше и больше. Заходили волны с белыми гребнями, и тянуть лодку все тяжелее и тяжелее. А туча уже полнеба облегла и солнышко закрыла собой, и уж не синяя она, а серая и страшная, и полосы дождя видны на дальнем ее крае.
Слышим мы с Володей — кричит нам Шурка что-то. Остановились. Видим, Шурка повертывает лодку носом к берегу и показывает нам знаками, чтобы мы бечевой ее подтягивали.
Ткнулась лодка в берег неподалеку от нас, Шурка и другие ребята вылезли из нее. А Шурка командует:
— А ну, берись все за лодку да тяни ее на берег дружнее! Ну, дружно! Раз, два! — и сам первый за уключину ухватился.
И я хоть и не понимаю, зачем это нужно, но тоже вместе с другими ребятами взялся за лодку.
Дернули мы за лодку, раз и два и хоть с трудом, но выволокли ее на прибрежный песок и оттащили от воды сажени на полторы. В это время налетел такой сильный порыв ветра, что чуть всех нас с ног не сбил и принес к нам первые крупные капли дождя.
Смотрю, у Шурки лицо опять стало таким же веселым и удалым, как и тогда, когда мы с ним в бурю переезжали через Сну.
— Ну, ребята, — говорит, — давай лодку опрокидывать!
Встали мы все с одного борта лодки, взялись за него дружно и разом поставили лодку на другой борт, затем опрокинули ее вверх дном. А потом приподняли подветренный борт и веслом подперли, и получился у нас навес.
Подсунули мы под него свои корзины, другие свои пожитки и сами забрались. И как раз вовремя — только успели спрятаться, как забарабанил над нами крупный дождь, видно было, как побежал он вниз по реке дальше к Людцу и весь горизонт закрыл. А мы прижались друг к другу в самой средине нашего навеса и сидим, и ни одна капелька не попадает на нас.
Вот как, думаю, надо от дождя спасаться, если он тебя в пути на лодке застанет! Но какой молодец Шурка — во всякой беде найдется.
Летние грозы недолги — мы и часу под лодкой не просидели, а ливень уже утих, и его сменил мелкий дождь. Стих и ветер. А скоро и солнышко засияло, и прямо перед нами через всю реку, словно сказочный мост, перекинулась радуга.
Видим, вдали идет буксирный пароход с караваном судов. Из-за дождя его раньше не было видно. Ребята стали между собой спорить, какой это пароход. Один говорит «Храбрый», другой — «Восток». Когда пароход поближе подошел, решили, что это «Восток» — только у него есть блестящий шар на мачте. А Шурка говорит:
— Вот дождемся его здесь, выедем и зачалимся. Он нас и довезет до Прорвы.
— Боязно! — говорит Володя. — «Восток» ходко ходит, хоть и с караваном. Заливать лодку, пожалуй, будет.
А Вася на него набросился:
— Трус ты, — говорит, — большой, а трус! А я так ничего не боюсь. Хоть один так выеду!
А я слушаю их и молчу, а самому и любопытно, и страшно немного — в таком деле я ни разу не участвовал.
Дождик совсем прошел. Вылезли мы из-под лодки, поставили ее опять на дно и на реку стащили. Положили в нее свое имущество и сами сели. Мы с Андрейкой — в весла, Вася на среднюю скамейку, а Володя в самом носу сел — так Шурка нас посадил, а сам он сел в корму с правильным веслом. Стоим у бережка и ждем.
Ждать недолго пришлось. «Восток» шел, действительно, ходко, и скоро Шурка велел нам выезжать.
Выехали мы на самый фарватер, — прямо на нас пароход идет, — и гребем легонько, только, чтобы нас течением не снесло. Пароход дал нам короткий свисток, дескать, убирайтесь с дороги. Мы чуть-чуть поотъехали в сторону, и вот уж пароход идет совсем рядом с нами. Полюбовались мы им — такой чистенький, пестро раскрашенный пароходик! Дождевая вода на нем еще не просохла, весь он так и блестит на солнце. С кормы матрос погрозил нам метлой, а мы над ним засмеялись, и Шурка нос показал ему.
За пароходом тянулись только две черные просмоленные, тяжело загруженные баржи, но такие громадные, каких я еще не видел. Ребята назвали их волжскими. Как только миновал нас пароход, Шурка велел нам сильнее грести, а сам правит лодкой так, чтобы она все ближе и ближе подходила к баржам. Мне показалось сначала, что это сами баржи притягивают нас к себе, как магнит.
Когда проходила мимо нас последняя баржа, мы уже так близко к ней были, что каждый гвоздь в ее обшивке был хорошо виден.
— Ну, — говорит Шурка, — теперь не зевать! Вы, ребята, нажмите хорошенько! А ты, Володя, хватайся за лодку, вон ту, что к корме баржи привязана!
Налегли мы на весла что было силы. Наша лодка пошла почти вровень с баржой. Только чуть-чуть от нее отстает, а сама все ближе и ближе к ней подходит. Еще несколько мгновений, и наша лодка стукнулась носом о борт лодки, привязанной к барже.
— Клади весла, ребята! — закричал Шурка. — Хватайся, Володя!
Володя с испуганным, оторопелым лицом далеко высунулся с носа и вцепился обеими руками за борт лодки, идущей за баржей. Нашу лодку сильно дернуло. Нос ее глубоко врезался в воду, внезапно забурлившую и вспенившуюся.
Володя еле-еле удержался в лодке — чуть его не выбросило. Но усидел. Только повернулся к нам и говорит испуганно:
— Зальет нос! Отпускаться, что ли, а?
Но Шурка на него прикрикнул:
— Держись, знай! Не зальет! — А потом говорит нам:
— Пересядьте, ребята, на среднюю скамейку, нос легче станет, и заливать его не будет.
Через минуту все было кончено: наша лодка была причалена за какой-то гвоздь, торчавший в корме судовой лодки, а Володя сидел на скамейке, с которой только что ушли мы, и держал в руках конец причала, чтобы при первой же опасности бросить его и отчалиться. Облегченный нос лодки уже не зарывался в воду, и она спокойно шла, а Шурка по-прежнему правил. Мимо нас медленно ползли назад зеленые берега.
Всем нам стало очень весело. Мы наперебой рассказывали друг другу о том, что каждый из нас чувствовал в решительный момент нашего предприятия, и много смеялись.
