Джой Адамсон - Живущая свободной
После долгих поисков Джордж наконец отослал Нуру обратно в лагерь, а сам продолжал бродить, пока не встретил Эльсу у подножия гряды Ворчун. Она все еще отчаянно звала детей. Вместе они обследовали всю гряду, не пропустив ни одного укромного уголка. Им попались следы крупного льва и львицы. Это открытие сильно встревожило Эльсу. Утром она все время рвалась вперед, теперь же согласилась идти позади Джорджа.
В конце гряды, неподалеку от того места, где родились львята, внимание Эльсы привлекла одна расщелина, и она долго обнюхивала ее. Вдруг из-за скалы прямо перед ними выглянул львенок. А потом и второй! Это были Эльса-маленькая и Гупа. Джеспэ с ними не было.
Детеныши ринулись вниз к матери и потерлись носами о ее морду. Потом они втроем пошли в сторону Китчен-лаггу.
Все это произошло как раз перед моим приездом. Джордж хотел сразу же после ленча идти разыскивать Джеспэ. Разумеется, я отправилась вместе с ним.
Час спустя мы встретили Эльсу у подножия Больших скал. Она очень обрадовалась мне. Пока я освобождала ее от мух цеце и мазала ссадины, львята издали следили за нами, а потом убежали в кусты. У Эльсы были царапины на задних лапах и настоящие раны на груди и морде. Она не обращала внимания на своих малышей, а они все еще сидели в кустах. Понимая, что их смущает наше присутствие, мы спрятались за камни, и львята сразу бросились к своей матери.
Когда вся тройка поднялась на гряду, мы возобновили поиски Джеспэ. Я ходила вдоль подножия, а Джордж отправился к гряде Зум. Оглянувшись на Эльсу, я заметила, что она принюхивается и смотрит на заросли, которые так заинтересовали ее еще утром. Я позвала ее, но она не обратила на это никакого внимания.
Кругом было множество свежих отпечатков львиных лап, и я понимала тревогу Эльсы. Когда вернулся Джордж, Эльса все-таки спустилась к нам вместе со львятами.
Она сразу же направилась прямо к кустарнику, и, когда миновала его, я вдруг заметила, что за нею бегут не два, а все три львенка! Семейство держалось так, словно Джеспэ и не пропадал на целые сутки. Зато у нас гора с плеч свалилась. У реки вся четверка задержалась, чтобы напиться, а мы пошли в лагерь и приготовили для них мясо.
Наконец-то можно было отдохнуть и пообедать… Мы говорили о странном поведении Эльсы. Почему она прекратила розыски Джеспэ? Знала, что он прячется в зарослях? Но возможно ли это? Зачем ему понадобилось двенадцать часов отсиживаться в кустах совсем рядом с лагерем, рекой и грядой, где его ждало семейство? И почему он не откликнулся, когда его звали?
Все это еще можно было бы объяснить, если бы чужие львы залегли по соседству с грядой. Но в таком случае вряд ли Гупа и Эльса-маленькая стали бы прятаться там.
Вечером Джордж отправился в Исиоло готовиться к поездке на север. Я беспокоилась, что он уезжает из лагеря в такой поздний час, ведь в это время все дикие звери выходят на охоту…
Только ушла машина, как со стороны Больших скал донеслось рычание. Львы не унимались почти всю ночь. Эльса привела детенышей поближе к моей ограде и оставалась здесь, пока не рассвело. Утром они переправились через реку. Потом я обнаружила отпечатки их лап на песке недалеко от лагеря, рядом со следами буйвола, который недавно обосновался в этих местах. Каждую ночь он проходил на водопой возле самых палаток, и наше соседство его ничуть не смущало.
Я охотилась на крокодилов, но без особого успеха. Эльса и львята знали, что «кроки» — недобрые твари, и нередко настороженно рассматривали водовороты и плывущие по течению сучья. Но раз на раз не приходится, и я беспокоилась за них.
Как-то, когда Эльса была за рекой, я позвала ее, и она приготовилась войти в воду вместе со львятами, но вдруг замерла на месте. Здесь река в засушливую пору сильно мелеет. Но переправились они только через час, причем львята, вопреки обычаю, не затеяли возню в воде. Казалось бы, такая осторожность должна была меня успокоить. Но на следующий день в тот же час, в том же месте Эльса без раздумья вошла в реку, как только я ее позвала.
Я приметила у нее на языке кровоточащую ранку. Впрочем, это не помешало ей вылизывать своих малышей.
Вечером мы сидели все вместе на берегу. Внезапно Эльса и львята напряженно уставились на реку и оскалились. В трех-четырех метрах от нас в воде лежал крокодил. Это был здоровенный зверь — одна голова почти полметра. Я сходила за винтовкой и убила его. Львята стояли совсем близко, но выстрела не испугались. Эльса подошла и в благодарность потерлась головой о мое колено.
Почти каждый день она приходила со львятами на песчаную косу. Здесь всегда был свежий буйволиный помет, а иногда слоновий, и львята очень любили кататься в нем. Часто малыши играли на стволах поваленных пальм. Если они падали, то вовсе не как кошки, о которых говорят, что они непременно приземляются на все четыре лапы. Наши львята мешком шлепались на траву, не понимая, как они там очутились.
Как раз в ту пору Джеспэ стал поприветливее. Иногда он облизывал меня, однажды даже, поднявшись на задние лапы, обнял меня передними. При детях Эльса старалась не слишком ласкаться ко мне, но, когда мы оставались вдвоем, она была нежна по-прежнему. И, как всегда, доверяла мне, разрешая даже брать из своих лап мясо и перетаскивать его в другое место, если мне это было нужно. Мне позволялось также переносить мясо львят. Когда я вечером убирала с берега наполовину съеденную тушу, чтобы ночью ее не сожрали крокодилы, Эльса не двигалась с места, хотя мне часто приходилось шагать через нее. Она не вмешивалась даже и в том случае, когда львята цеплялись за тушу, пытаясь отстоять свою козлятину.
Когда смеркалось, дети вели себя особенно оживленно. Они затевали возню с матерью, и ей было трудно сохранить свое достоинство. Джеспэ приметил, что, если схватить маму за хвост, ей нелегко высвободиться. Они ходили по кругу, пока игра не надоедала Эльсе. Тогда она просто-напросто садилась на своего проказливого сына. Ему это очень нравилось, он принимался лизать и обнимать маму, пока она не спасалась в нашей палатке.
Но вскоре палатка перестала быть для нее надежным убежищем. Джеспэ входил следом за нею, осматривался и быстро стаскивал все на землю. По ночам я частенько слышала, как он обследует наши запасы консервов и пива. Звон бутылок неизменно потешал его. Однажды утром бои нашли в реке клочья моей любимой резиновой подушки. Я была сама виновата — забыла убрать ее со стула накануне вечером. Джеспэ быстро освоился в палатке. Но брат и сестра были менее отважны, они только снаружи наблюдали за его проказами.
Как-то вечером Джеспэ забрел даже на кухню. Обошел вокруг сидевших у огня людей, все обнюхал, осмотрел и удалился.
