Джой Адамсон - Свободные навсегда
Чем выше мы забирались, тем гуще становился туман. Холодная влага пропитывала одежду. Наши африканские помощники, которые никогда еще не бывали в таких горах, буквально посинели. Помет на дороге свидетельствовал о том, что по ней поднимаются не только туристы, но и буйволы, слоны и другие дикие звери. В одном месте мы резко затормозили, чтобы не наскочить на вынырнувшего из зарослей слона.
Вот и край кратера. Прошлый раз я видела внизу, метрах в пятистах, стада пасущихся животных. Сегодня видны только клубящиеся тучи. Несколько километров мы ехали очень тихо по скользкой дороге вдоль кратера. Вдруг туман исчез, словно кто-то поднял занавес, и далеко внизу мы увидели залитую ярким солнцем равнину Серенгети.
От множества ярко-желтых крестовников волнистые склоны впереди казались отлитыми из золота. Среди цветов паслись стада зебр, гну, газелей Томсона, а также скот, принадлежащий масаи. Странно было видеть бок о бок диких и домашних животных. Такое соседство оказалось возможным только потому, что масаи не охотятся на копытных.
Мы быстро спустились до тысячи пятисот метров. Сразу стало теплее, можно было сбросить часть одежды. Миновали знаменитое ущелье Олдовай. Теперь нам оставалось немногим больше ста километров. До сих пор дорога была хорошая, но тут она резко ухудшилась. Глубокие выбоины заполняла вулканическая пыль, и, ныряя из ямы в яму, наши машины вскоре окутались густым облаком.
Жара вынудила нас снять брезент с грузовика, чтобы львята не задохнулись. Но теперь их ссадины покрывались пылью. Вообще львятам досталось как следует, их бросало из одного конца клетки в другой. То и дело приходилось останавливаться, чтобы вытащить машину из выбоины, заменить лопнувшую рессору. Не знаю, что было хуже для львят — холод и сырость, оставшиеся позади, или адский зной и отвратительная пыль, которые изматывали нас на протяжении следующих восьмидесяти километров. С опозданием на два часа мы достигли Нааби-Хилл, где была назначена встреча с инспектором. Он терпеливо ждал нас, приметив еще издали, как наша колонна ползла по дороге, волоча за собой хвост пыли.
Нельзя было тратить много времени на приветствия. В небе громоздились тучи, а нам предстоял еще немалый путь. И если развезет здешние почвы, тут застрянешь. Мы проезжали через огромные стада гну и зебр, а ведь это были только передовые отряды, первые ласточки ежегодной миграции. Но и такого количества диких животных никто из нас прежде не видел. Петляя между стадами, огибая заболоченные участки, мы под вечер прибывали к месту, где предстояло выпустить львят на волю.
Глава тринадцатая. КОНЕЦ ЗАТОЧЕНИЯ
Очень красива была новая обитель львят — устье широкой долины, которое протянулось километров на шестьдесят-семьдесят. С одной стороны крутой уступ гор, с другой — вереница холмов. Посреди долины змеилась река. Вдоль ее берегов, перемежаясь с высокими деревьями, рос густой кустарник — отличное убежище для всевозможных животных. Долина напоминала парк — повсюду кущи деревьев, кусты, а на холмах настоящие дебри. Если бы не комары и не мухи цеце, тут был бы истинный рай. Можно, конечно, назвать мух цеце крылатыми стражами врат рая, они смертельно опасны для человека и домашнего скота, а поэтому надежно охраняют диких животных.
Инспектор не хотел, чтобы ночь застигла его в пути, он показал нам хорошее место для лагеря и уехал. Правила парка запрещают ездить после наступления темноты.
Первым делом надо было позаботиться о львятах. Выбрав акацию покрепче, мы подвесили к суку блок и спустили клетки на землю. Львята уже три дня в заключении, их силы были на исходе, они апатично лежали в своих клетках, и окружающее их нисколько не занимало. Хорошо, что мы привезли общую клетку. Она просторна, удобна, без пола, ее легко переносить с места на место. В ней львята быстро придут в себя после трудной дороги.
Мы открыли вход в общую клетку, придвинули к ней клетки Эльсы-маленькой и Гупы и блоком подняли дверцы. В первый момент ничего не случилось, затем Гупа вдруг ворвался к Эльсе-маленькой, уселся на нее, и они стали лизать и «обнимать» друг друга, бурно радуясь свиданию. Освободившуюся клетку Гупы мы убрали и на ее место поставили тюрьму Джеспэ. Как только открыли дверцу, он молнией выскочил и, заслонив собой сестру и брата от возможных врагов, принялся ласково толкать и облизывать их. Как правильно мы поступили, поместив львят в такие клетки, которые позволяли им видеть друг друга. Пусть прутья прибавили львятам ссадин, но эти раны легче залечиваются, чем душевные. Ведь радостно, что львята после всех испытаний не утратили своего дружелюбного нрава. Если бы удалось дать им успокоительное, они возможно, обошлись бы и без ссадин. Но условия не позволили нам применить либриум, что же до других средств, то нам посоветовали их избегать — они могли бы подорвать сопротивляемость иммунной системы львят и помешать им быстро освоиться на новом месте.
Теперь нужно помочь львятам отдохнуть и отъесться после долгого поста. Мы положили в общую клетку козью тушу, попросили наших людей устроиться в сторонке и поставили лендроверы по бокам клетки, чтобы защитить ее от случайных ночных гостей.
К девяти часам вечера все было сделано, и мы приготовились лечь спать. Но Гупа никак не мог успокоиться, я слышала, как он ходит, как хрустят разгрызаемые кости. Утром я с удовольствием заметила, что от козлятины ничего не осталось, а львята возвратились в свои грязные «персональные» клетки. Видно, в незнакомом окружении они чувствовали себя в них надежнее. Но из-за этого мы не могли вытащить протухшее мясо.
А ведь придется держать львят в заточении, пока они не привыкнут на новом месте. Чтобы заманить их в общую клетку, мы положили туда свежего мяса. Важно было поменьше их беспокоить, и мы попросили всех не ходить без нужды к клеткам. Место для лагеря подобрали в полутора километрах от клеток, поставили там палатки, потом вернулись к львятам. Они по-прежнему сидели в своих грязных клетках, кишевших мухами. Тогда мы, невзирая на протесты жильцов, постарались хоть немного прибрать в их квартирах. Это оказалось непросто: львята рычали и били лапами, отстаивая свои крохотные владения. Нас с Джорджем мутило от зловония. Закончив неприятную операцию, мы вернулись в лагерь, чтобы искупаться и поесть горячего, впервые за последние четыре дня.
В это время приехал для переговоров инспектор со своей семьей. Администрация Национального парка любезно разрешила нам побыть со львятами, пока они не освоятся и не смогут сами о себе заботиться. Инспектор объяснил, что дичь для львят можно отстреливать только за пределами Серенгети, туда было километров шестьдесят. Он точно указал, где охотиться и каких животных разрешено убивать. Инспектор был очень приветлив, обещал нам всяческую помощь и почти весь день провел с нами.
