Волки - Григорий Андреевич Устинов
Искренний привет Ивану Ивановичу и Матрене Ивановне».
Утром Вихрев с гостем шли на лыжах к скотомогильнику. Вихрев впереди, Максимыч сзади, по лыжнице. Максимыч продолжал разговор о следах волка.
— При мелком снеге или когда зверь идет настороженно, осторожно поднимает и опускает лапу, у него черта выволоки и поволоки меньше. Но все равно, если невозможно определить направление хода зверя по отпечатку мякишей пальцев, то бугорок снега при выволоке можно обнаружить почти всегда и тогда узнать, куда имеет направление след. Стенка ямы следа у поволоки более пологая, а у выволоки более крутая и у этой стенки можно заметить осыпавшийся обратно снег при вытаскивании лапы. Вот следы. Смотрите.
Они остановились у старого волчьего следа; следопыт сказал:
— След старый, но почему он старый, и куда прошел зверь? След старый потому, что он очень закреп, а также потому, что его ямки уже занесло снегом, который тащило ветерком с севера. Сегодня тихо. А когда был северный ветерок? Надо наблюдать за малейшим изменением погоды. Это все помогает нам в работе по промыслу зверя. А куда зверь ушел?
Вихрев задумался.
— Не знаешь? Зверь пошел вон в тот лесок.
— Почему?
— Потому, что вон у того четвертого следа заметна выволока — подъем лапы. У выволоки, видишь, рваная кромка следа и за этой рваной кромочкой с южной стороны лежит полоска задержавшегося снега, который тащило с севера. Эта рваная кромочка превратилась в маленький снегозадержатель. Видишь?
— Да. Теперь понятно… и очень просто оказывается!
— Кроме того подойди, пощупай. У стенки выволоки в ямке следа ты почувствуешь под пухлым наносом снега более твердый, закрепший снег. Он осыпался обратно в ямку следа еще тогда, когда зверь при ходе доставал лапу и потому крепче затвердел.
Вихреву стало весело и он засмеялся…
— Понятно теперь? Надо наблюдать за каждой мелочью… Зверь, для определения свежести следа дичи или врага, пользуется чутьем. Но мы со своим носом к сожалению в этом вопросе не разбираемся. У нас помогает только зрение, да осязание при условии постоянной наблюдательности, практики, внимания, сравнения.
Свежесть следа бывает различно выражена при разном сочетании снега, температуры воздуха, осадков, силы и направления ветра и даже освещения. Чтобы быть хорошим следопытом, очень полезно ежедневно практиковаться. Я когда учился, то, бывало, ежедневно утром и вечером в огороде делал следы и разные черточки как на чистом месте, так и в затишье. А вечером и утром внимательно их осматривал, изучал, запоминал, сравнивал, учитывал силу ветра, температуру, осадки и т. д. Это мне помогало замечать малейшие изменения свежести следа от тех или других причин за день, за ночь. Когда я выходил в поле, то уже знал по своему «опытному огороду», в каком состоянии должны быть сегодня свежие следы и следы, допустим, прошлых суток.
— Я иногда замечаю, какие изменения происходят со следом от тех или иных причин и от времени, но мне еще многое непонятно, — сказал Вихрев.
— Практикуйтесь, изучайте, сравнивайте! Больше внимания к мелочам, тогда появится и уверенность. Это сразу не дается. У нас есть некоторая литература по изучению и определению свежести следа, но без практики она многое дать не может[5]. Сами авторы, говоря о том или ином примере, часто замечают, что свежесть следа определяется необъяснимыми словами — признаками. Вот эти необъяснимые словами, признаки и приходят на помощь следопыту только при его внимательности, наблюдательности, практике и умению сравнивать. Он должен знать, как выглядит свежий след в определенное время и при разных условиях.
— Вы говорили, Максимыч, об осязании. Когда им пользуются?
— Если температура ровная или пониженная, то свежий след начинает твердеть через три-четыре часа. Причем, сначала твердеет подошва, затем со стенки ямки следа. Конечно, если проверяют и сравнивают след проложенный накануне, с еще более старым следом, то на ощупь разница почти незаметна. И тот и другой след уже сравнялись по твердости. При сильном повышении температуры, наоборот, старый след после мороза еще не успел отойти, остается твердым, но уже потерял резкость граней и выволоки; он блеклый. А свежий след — мягкий на ощупь, ярче выражен в деталях. У него острые грани, яснее заметна возвышенность выволоки и края лотков выволоки и поволоки.
— Хорошо ясен свежий след в иней, в оттепель, в порошу.
— Да. В иней старый след имеет какой-то мохнатый, щетинистый вид по краям и шероховатостям, ввиду осадка на них инея, а свежий след — ясный и чистый. В оттепель у следа ясный отпечаток, с точным рисунком подошвы лапы, когтей. Осыпи снега в ямках нет. И надо учитывать, когда была оттепель, какая погода была до нее и после нее. Если после оттепели ударил мороз, то след напоминает лед, подробности его затушевываются, он даже сжимается. А если след оставлен в мороз, а затем настала оттепель, то он имеет синеватый вид, тусклый, иногда расплывается. Пороша, конечно, уточняет время и вносит ясность. Вообще, при благоприятных условиях, определить свежесть следа и направление — нетрудно. Но при неблагоприятных условиях нужны опыт и сравнение. Особенно вредны заносы, пурга. Между прочим у нас, стрихнинщиков, два врага: пурга и сороки.
— Почему?
— Пурга-поземка заметает следы и отравленный зверь может быть потерян, а сороки… сороки иногда находят обнаженные ветром капсюли со стрихнином и расклевывают, растаскивают их.
— А это опасно?
— Конечно, капсюли со стрихнином разрешается раскладывать вдали от населенных пунктов, где нет выпаса скота, вдали от проезжих дорог. Расход каждой капсюли учитывается и закрепляется актом. Недопустимо, чтобы сороки растаскивали такой опасный яд.
Они подошли к скотомогильнику, на котором обнаружили свежие волчьи следы. Максимыч начал расставлять свои капсюли, а Вихрев наблюдал за его работой, следуя за ним по лыжнице.
— Лучше стрихнин расставлять с подводы — удобнее и волк меньше боится санного следа. Но звери бывают разные. Некоторые не боятся лыжницы и даже ходят по ней, — говорил Максимыч.
Он сделал вокруг скотомогильника круг диаметром сто метров. У всех входных и выходных волчьих следов поставил по паре капсюль со стрихнином. Одну капсюлю он ставил справа от следа, другую слева, чтобы при любом
