Приключения техасского натуралиста - Рой Бедичек
В щелочках и закоулочках растения каким-то образом находили себе убежище даже в этой, наиболее заселенной и застроенной части мира. Они сезон за сезоном тайно сеяли свои семена в укромных, никому не видимых местах, на века лишенные солнечного света. И теперь счастливо вырвались на волю.
Сколько всего такого приходится наблюдать мне сейчас здесь! Немыслимое количество коз пасется в этих краях, и растения буквально сбиваются вместе для защиты друг друга от прожорливых животных. Наверное, когда коза, мастерица по ощипыванию листьев и молодых побегов, ступает на нетронутый еще участок, ужас охватывает кустарник и молодые деревца, чья крона все еще доступна пасти козы, вставшей на задние ноги.
День козы продолжается в среднем около двенадцати часов, и половину этого времени она ест. За день коза при одинаковых условиях проходит примерно вдвое большее расстояние, чем корова или овца. Правда, ученый, сообщивший мне эти статистические данные, не посчитал, сколько ощипываний в минуту производит коза по сравнению с ленивой коровой.
Губа у козы жесткая, чрезвычайно мускулистая, приспособленная для ощипывания любого растения и крайне подвижная. Все эти преимущества лучше всего проявляются в единоборстве с колючим кустом. Козья губа одинаково легко удлиняется, втягивается, становится плоской, растягивается в том или ином направлении — именно для того, чтобы во всеоружии встретить растение, подвергшееся ее атаке. Верхняя губа резко движется вверх, вниз или в сторону, отводя нежелательный материал, а затем вместе с нижней губой крепко хватает, тянет и отрывает самые лакомые части растения. Однако в основном верхняя губа козы просто открывает путь острым срезающим передним зубам, а затем отводится назад, обнажая зубы для работы.
Почти любое дерево или кустарник — подходящее зерно для козьей мельницы. Даже молодое мескитовое дерево, самое упорное из уроженцев Техаса и окруженное колючками с головы до ног, часто оказывается объеденным до смерти, когда у коз нет другого выбора.
Коза — создание мудрое. Она сначала объедает все листья и побеги, которые может достать на четырех ногах. Затем встает на задние ноги и рискованно балансирует, упершись передними ногами в какую-нибудь большую, но все равно ненадежную ветку. В этом положении длинная гибкая шея дает ей возможность ощипывать листья на полметра вниз и вверх. Однако случается, что шея неудачно застревает в развилке дерева или куста, и животное погибает, если его вовремя не вызволить. Учитывая это, пастухи должны следить за козами особенно внимательно.
На козьем выпасе, ставшем объектом моего наблюдения, все-таки есть зоны безопасности, где аппетитные для коз кустарники, даже лишенные колючек, могут найти себе убежище. Некоторые растения бросают вызов и самым голодным козам. На этом пастбище два вида кустарника — агарита и спринг хералд — стоят, как заботливые матери, защищая все остальные от беспощадного обгладывания и фактического истребления.
Агарита вооружена буквально до зубов. Она обороняется от коз не длинными «кинжалами» семейства юкка и не тысячами иголок кактуса. Ее орудие — крошечные шипы, выступающие из каждой доли листьев, причем каждый лист создан так хитро, что козьей губе наносит множественные уколы, какой бы жесткой она ни была и с какой бы стороны ни подбиралась к листу. У агариты довольно скудная листва, она почти не дает тени и потому не лишает света растения, которые ищут под ней убежища от коз.
Уютно устроившись в компании одного или другого из этих заботливых кустарников, растет плотнолистный ильм. Он, конечно, пользуется их защитой, но и сам кое-что умеет. Дело в том, что козы любят ильм почти так же, как дуб, и, если он стоит в одиночестве, обгладывают его «до костей». Будучи предоставлен самому себе, он выбрасывает у основания стебля короткие отростки, которые становятся жестче, прямей и острей по мере того, как их объедают. В конце концов вокруг основного стебля образуется защитное кольцо, позволяющее растению продолжить рост. То есть после многих задержек и затрат энергии на образование этих защитных отростков у центрального стебля наконец появляется возможность подняться и подставить свою верхушку солнцу. А уже потом нижние защитные отростки, будучи затенены верхними частями растения, отсыхают за ненужностью.
Сапиндус, все виды ясеня и многие другие виды таких способов защиты не имеют. Они нуждаются в сильных покровителях. Впрочем, падуб и дуб, как и ильм, тоже могут прибегнуть к вынужденной защите, но предпочитают сильное окружение.
Желтый каштан подобен скунсу-вонючке. Его запах, а может, и вкус столь отвратительны для животных, что они попросту избегают его. Лишь гусеница и колибри питаются на нем. Создающие пары колибри обычно жужжат над желтым каштаном, как игрушечная эскадрилья. Они любят его за нектар, лежащий глубоко на дне изящных трубчатых цветов. Чаще всего они первыми расцветают в лесистой местности, приветствуя по весне миниатюрных мигрантов. Так что стоит разводить желтый каштан и в городских парках, и в частных владениях не только ради него самого, но и для привлечения колибри. Самый большой его враг — это гусеницы. В разгар весны я наблюдал в его темно-зеленой листве целые шары размером с большой грейпфрут, где выводились сотни маленьких личинок. Вероятно, потом они превращались в какие-то летающие создания.
Увы, многие кусты, неспособные к самообороне, в конце концов оказываются истребленными. Например, вечнозеленый сумах — не самое любимое лакомство коз, однако противостоять им не может: выдерживая даже натиск оленей, он истребляется козами. Кое-где сумах даже называют оленьим лавром, поскольку это древесноядное животное особенно любит его. Сумах не достигает большой высоты, в ранний период развития склонен принимать зонтичную форму, схожую по виду с агаритой; листья его располагаются на вершинах ветвей, и поэтому колючим защитникам трудно «опекать» его.
Бывает, что по каким-либо причинам беспощадных коз на пастбище сменяют коровы, лошади или какие-нибудь другие травоядные животные. И вот тогда-то те виды кустарника, которым удалось спастись под опекой колючих защитников, возрождаются и начинают занимать свой первоначальный ареал. Ведь независимо где — в центре ли Лондона, на вырубках Восточного Техаса или на козьих пастбищах Техаса Западного — жизнь изыскивает свои способы защиты против смертоносного разрушения.
Взаимозависимость, взаимная поддержка, солидарность, единение интересов — это в конце
