Станислав Олефир - Иду по тайге

Не знаю зачем, я присел и этим движением вспугнул волка. Он развернулся и, горбясь, побежал к лиственничнику. Двигался он медленно, мешал глубокий рыхлый снег.

Несколько раз волк проваливался по грудь, тогда его хвост вытягивался в одну линию с хребтом, а голова подавалась далеко вперед. Он делал несколько прыжков и, добравшись до более плотного участка, снова переходил на рысь. У опушки остановился, еще раз посмотрел в мою сторону и исчез за деревьями.

Ворон, о котором я забыл и думать, снова прогундосил свое «крун-крун», затем описал надо мной широкий круг и, посвистывая крыльями, устремился вниз. Я думал, он исполнит пируэт и опять уйдет в небо, но у самой земли ворон вдруг зачастил крыльями и опустился на пень.

Установившуюся над вырубкой тишину будит пронзительное вжеканье. Только теперь обращаю внимание, что на одной из дальних лиственниц собралась стая кедровок. Там же суетится и рыжая кукша. Вот одна из кедровок снова произнесла скрипучее «вжек» и слетела в снег. Следом посыпались остальные птицы. Ворон заволновался, посмотрел в мою сторону, но остался на месте. Осторожная птица.

Что же там случилось? Подхожу ближе и вижу на снегу оленя. Кедровки окружили его со всех сторон и долбят тяжелыми клювами.

— Кыш! Пошли отсюда! — машу на них руками. Птицы с недовольным скрипом перелетают к деревьям и рассаживаются на нижних ветках.

Олень лежит, подмяв под себя выглядывающий из-под снега куст жимолости. Бок и шея разорваны. Кровью обрызган снег. Головой олень закопался в него. Наружу выглядывают только небольшие рожки. Это важенка, к тому же она скоро должна была принести олененка…

Вездесущие кедровки испестрили все тонкими крестиками. Под их узорами проглядывают похожие на ромашки волчьи следы.

Птицам надоело ждать, когда я уйду, они дружно сорвались с лиственниц, перелетели к опушке и устроили там скандал. Туда же направился ворон. Птичий гам вспыхнул с новой силой. Что они там делят? Как раз оттуда волк пригнал оленуху. Может, важенка не единственная его жертва? Случается, волк разрывает до десяти оленей. Снимаю лыжи и направляюсь к галдящим кедровкам.

Важенка убегала от волка широкими прыжками. В снегу на расстоянии трех-четырех метров друг от друга выбиты глубокие ямы. Хищник держался проторенной оленухой дороги и, конечно же, легко догнал ее.

Огибаю штабель бревен и застываю в изумлении. На небольшой проталине среди кустов прошлогодней пушицы лежит олененок. Самый настоящий, живой, величиной с зайца. Он даже немного похож на зайца: большие уши, круглая мордашка и выразительные, широко расставленные глаза. Он совсем недавно родился, и шерстка на нем слиплась, словно малыш побывал под дождем.

Снимаю свитер, заворачиваю в него олененка и, даже не вернувшись к озеру за оставленными там вещами, бегу к избушке. Олененок несколько раз дернулся, пытаясь освободиться от пропахшей дымом и потом одежды, но скоро согрелся и притих.

Как только лед на озерах и реках отойдет от берегов, начинается нерест щуки. Иногда это случается в мае, иногда в июне. В эти дни, забыв всякую осторожность, щуки выходят на мель, трутся о кусты, пни, стебли травы, оставляя за собой крупную, клейкую икру.

Эта повсеместно обитающая ловкая хищница обросла таким количеством сказок и легенд, что бывает очень трудно отличить правду от вымысла. Я читал, что щука живет триста-четыреста лет, что она достигает веса более ста пятидесяти килограммов, что у щуки ровно триста тридцать три зуба. А кто-то сам видел, как она проглотила подошедшего напиться теленка и чуть не утянула в воду молодого медведя…

Обычно щука живет немногим более двадцати лет, достигает полутораметровой длины и весит до шестидесяти пяти килограммов. Такая щука может проглотить утку, но с теленком ей не справиться. Зубов у щуки и правда много. Они покрывают челюсти, нёбо, язык, межчелюстные кости, их число постоянно меняется. Одни стареют и выпадают, на их месте вырастают новые. На нижней челюсти зубы крупные и ровные. Они служат для захвата добычи. Остальные зубы мелкие и загнутые внутрь. Когда щука заглатывает пойманную рыбу, мелкие зубы утапливаются, как клавиши пианино; когда же жертва пытается вырваться, зубы приподнимаются и впиваются в нее.

Во время нереста одна щука может отложить до двухсот тысяч икринок. Выклюнувшиеся из них щучки некоторое время питаются рачками — циклопами и дафниями. Но достигнув одного-полутора сантиметров в длину, принимаются ловить других мальков. Пятисантиметровые щучки — это уже настоящие речные разбойницы. Правда, именно они составляют основу питания крупных щук.

Щука — речной «санитар». В первую очередь она отлавливает больных рыбок. Однажды в водоем запустили карасей и карпов. Рыбы развелось много, но вся она была мелкой и невзрачной. Посоветовавшись со специалистами, выпустили туда же щук. Сейчас там ловятся крупные караси, толстоспинные карпы и, конечно же, быстрые и ловкие щуки.

Еще в начале мая куропатки встречаются небольшими стайками, но вскоре разбиваются на пары. Курочка переодевается в рыжий с пестринами наряд, делающий ее незаметной среди кочковатого болота или в редком лиственничнике. Петушок же становится очень нарядным. Голова, шея и зоб у него красно-коричневые, туловище белое, хвост черный. В таком одеяний он издалека виден. Усевшись на дереве или высокой кочке, петушок как бы предупреждает: это место занято. Правда, он может попасть в когти ястребу или сове, но зато останутся живы куропатка и ее потомство.

Пролетев в полном молчании над землей несколько метров, петушок с криком «кок!» делает горку, потом круто опускается на кочку, сопровождая спуск пронзительным «кер-кер-кер-р-р». И уже сидя на кочке, заканчивает песню громким и частым, но все же как бы умиротворенным звуком «кебе-кебе-кебе, кахау-кахау-кахау…». В предрассветной тишине над спящей тайгой песня возникает как гром, и после ее окончания эхо долго разносит куропачий «хохот».

Приближаясь к сидящей на земле курочке, петушок распускает хвост и оттопыривает крылья. В это время курочка тихонько отзывается: «кок-кок…»

С появлением первых проталин где-нибудь между кочками или под кустом голубики, а в сырых местах прямо на кочке самка устраивает гнездо и приступает к откладыванию яиц. Петушок в это время находится рядом. В его обязанности входит охрана гнездового участка. Он отчаянно сражается с пытающимися захватить его территорию другими петушками. Обычно в это время удобные для гнездования долины рек и распадки уже разделены между парами куропаток.

Известен такой случай. Как-то весной биолог вспугнул сидящего на поваленной лиственнице куропача. Тот пролетел метров тридцать и опустился на кочку. Но это было владение другой пары куропаток. Естественно, хозяин набросился на непрошеного гостя. Завязалась драка. Чужак потерпел поражение и вынужден был перелететь дальше. Он попал на участок третьей пары. Снова ожесточенное сражение, опять победа хозяина, и вновь наш петушок спасается бегством. И так несколько раз. Внимательно наблюдавший за куропатками биолог заметил: чем ближе к гнезду происходит драка, тем отважней дерется владелец участка, и чем дальше он от своего гнезда, тем меньше его пыл. Около часа изрядно ощипанный петушок пытался найти место, где можно спокойно посидеть. В конце концов он вынужден был подлететь к человеку и опуститься у его ног…