Святослав Сахарнов - Рассказы и сказки

Только тюлениха-мать увидит. Сейчас она из полыньи вылезет, сына кормить будет.

Плыл палтус над самым дном. Заприметил песчаное местечко, ударился о дно, замер. Поднялась туча песка, села, как одеялом палтуса накрыла.

— Лежишь?

— Лежу. Добычу стерегу. Тс-сс-с! Вон раззява плывёт!

Плавает в полынье белуха — белый кит, тяжело дышит.

— Что, белуха, вздыхаешь?

— Жизнь не легка. Пока за рыбой гоняешься, того и гляди, полынью лёд закроет, дышать нечем будет. Полынью караулить начнёшь, рыба уйдёт. Уф-фф-ф!

Вынырнул калан, перевернулся, лёг на волну спиной, лапы на животе скрестил.

— Что лежишь, калан? Чего лапы сложил? О чём думаешь?

— Лежу не просто, обедать собираюсь. А в лапах двух морских ежей держу, на дне отыскал. Думаю, с какого начинать?

Плывёт по океану ледяной дом. Полон народу. На верхушке Фомка-поморник сидит, пониже чайки устроились, а у самой воды — пингвины. Ишь как стоят — рядками, ровненько, как часовые. В воду — никто.

В воде их враг — хищный кит-косатка бродит.

— А мы на льду! Нам и тут хорошо!

Шёл краб по дну, колючие ноги переставлял, не заметил яму с илом и бух — свалился в неё.

Запорошило илом жабры, дышать стало трудно.

Поднатужился:

— Ап-чхи!

— Будь здоров, краб!

Волнуется на каменистом пляже котиковый народец: кто рычит, кто хрюкает, а самые маленькие — чёрненькие котята — блеют:

— Бэ-ээ-э!

Это значит: «Где мама? Я уже голодный!»

Вот она, твоя мама, из воды вылезла, к тебе идёт.

Охотился кит за рыбьей мелочью, за рачками-черноглазками. Разбежится, пасть раскроет — ап! — полная пасть. Что добыча мелка — хорошо: у кита глотка узенькая.

— Нырни, кит!

— Не хочу, наелся. На воде полежу.

Узок каменистый пляж. Дорого место на берегу.

Столкнулись на пятачке два морских слона. Хоботы кровью налились, глаза выпучены.

— А ну, пусти!

— Не пущу. Сам поди прочь!

В тёплом море

Плыл по океану кашалот. Остановился, набрал полную грудь воздуха, ноздрю закрыл, хвост флагом вверх выбросил — пошёл на глубину.

Полчаса проходит. Час. Нет кашалота.

Наконец вынырнул.

— Долго же ты!

— За кальмаром гонялся. И что это он так от меня кинулся?

— Наверное, зубы твои разглядел!

— Так ведь там внизу темно. Как же он мог их увидеть?

— А у него каждый глаз с колесо!

Неслась под водой рыба, сама себя хвостом подгоняла. Разогналась, из воды выскочила, крылья-плавники расправила и полетела.

— Чем я хуже птицы?

— Голоса, рыба, у тебя нет.

— А он мне и не нужен.

И обратно в воду — шлёп!

У коралловых камней — рифов — бродит акулёнок. Дрожит, жмётся в кучку рыбий народ.

— Неужто, рыбы, у вас от него и защиты нет?

— Как — нет? У меня, спинорога, — рог на спине. Спрячусь в каменную норку, рог подниму, в потолок упрусь — меня и не вытащить!

— А у меня, кузовка, — панцирь. Я в нём, как черепаха в домике.

— А у меня, красной крылатки, кончики игл ядовиты. Только попробуй тронь!

— Что же вы тогда, рыбы, дрожите?

— Всё равно боязно. Зубов-то у него, у разбойника, вон сколько!

Вот так лес! Корни у деревьев в воздухе, по стволам крабы бегают, на ветвях рыбы сидят.

Летела мимо муха. Рыба с ветки — прыг! Схватила муху на лету — и в воду, на дно. Закопалась в ил.

Удивительная рыба!

Так ведь и лес удивительный. Мангровый. Из моря растёт.

Хорошо на подводном лугу. Вода тёплая — солнышко её до самого дна прогревает. Кругом трава — сочные зелёные водоросли. Ползёт по лугу дюгонь. Морду в зелень тычет, чавкает. Из травы усатые рачки-креветки порск, порск!

— Эй, ты, губастый! Поосторожнее. Чуть с травой нас не съел!

По дну — осьминог. То, как клуб дыма, катится, то, как паук, ноги переставляет. Видит, навстречу ему краб.

— Здорово, десятиногий!.. Что молчишь, не видишь меня?

— Нет.

— Хе-хе! А ты присмотрись. Это я в два цвета раскрасился. По песку шёл — жёлтым был. Потом в водоросли попал — зеленеть начал. Здесь я, здесь, рядом.

Мчится среди волн рыба, на носу меч — никого не боится, никому дороги не уступает.

Навстречу — пароход.

— Может, ему уступишь!

— Никогда!

С разгона носом в борт — трах! Нет меча, сломался.

— Да-а, видно, кое-кому дорогу всё же уступать надо.

— Что, черепаха, из моря вылезла?

— Пора пришла, яйца класть буду.

— А ты поближе к воде ложись.

— Нельзя: там песок сырой, моим черепашатам тепло нужно. Вот тут в самый раз — песок сухой, прогретый.

— Что же ты, черепаха, тогда плачешь?

— Черепашат жалко. Далеко им отсюда до воды бежать будет.

Качается на волнах корабль. Около борта дельфин крутится, чего-то ждёт.

Вышел на палубу человек, перегнулся через борт, приладил на спину дельфину железную коробку, шлёпнул по спине — нырнул дельфин.

— Куда, приятель, плывёшь?

— Недалеко. Тут в подводном доме водолазы живут. Я к ним.

— А в коробке что?

— Письма.

— То-то люди обрадуются. Торопись, почтальон!

Плывёт акула за кораблём, кухонные отбросы подбирает.

Мешок из-под мяса?.. В пасть.

Бутылка?.. И её туда же.

Кусок сала на крючке?.. Опасно глотать, да уж больно наживка хороша!

Охнуть акула не успела — очутилась на палубе.

— Ну, как сало?

— Горькое!

Черным-черно на глубине. Не видно ни зги!

А это что за огонёк мелькнул?

Рыба. Ну и рыбина! На носу — фонарь, приманка. Фонарщик!

А к ней кто подбирается?

Большерот. Этот, пожалуй, сам трёх, таких как он, проглотит.

Гнался зубатый тюлень за каракатицей. Та уж на что юркая: и вправо от него, и влево — никак не уйти!

Есть в животе у каракатицы мешочек с чёрной жидкостью. Припасена на случай. Как выстрелит каракатица ею в обидчика!