Геннадий Падаманс - Первостепь
Глаз стервятника ненамного хуже орлиного. Из поднебесья разглядит он на земле жирную муху, а если та спрячется за камнями, тогда учует, спустившись пониже. Но глаз стервятника видит прежде всего то, что ему нужно. Тех, к кому подбирается смерть. Либо намерена подобраться. Либо раздумывает. Белый Стервятник долго не замечал шмыгающих по кустарнику белохвостых тетеревов. Лишь когда в небе мелькнула косая тень быстрого ястреба, тогда и стервятник насторожился. Но и здесь добыча прошла мимо него. Не станет же он подбирать с земли перья. Не станет. Однако неподалёку от места ястребиной охоты он вдруг заметил подозрительного двуногого с блестящей чёрной головой и без острой палки. Человек сидит на земле, прислонившись спиной к стволу молодого крепкого вяза и отсутствующим взглядом глядит куда-то вдаль. Стервятник обескуражен. Он хорошо видит, что глаза двуногого пусты, в их тёмных зрачках ничего не отражается, совсем ничего, – но и блики смерти тоже не мелькают на мрачном лице. Стервятник не понимает, что это значит. Душа человека отправилась побродить, а смерть не врывается в беспризорное тело. Где же замешкалась нерасторопная смерть, и она, наверное, ищет пару себе. Чудная пора.
Белый Стервятник долго караулил странного двуногого. Ничего не менялось. И ему надоело, не хватило терпения ждать. Он вернётся попозже, а пока – не проснулись ли львы?
На сей раз он угадал. Львы наконец-то проснулись. Но гривастый солнечный лев, изредка порыкивая, направляется в сторону светила и ничуть не таится. Значит, не собирается охотиться. Опять разыскивает своих противников. Тщетно вынюхивает. Нигде по всей округе не распознаёт Белый Стервятник присутствия молодых львов. Наверное, вернулись в свои пещеры, там себе мирно спят, недосягаемые для гнева Рыжегривого.
Зато львицы буйно резвятся в низкой траве. Подпрыгивают, размахивают лапами, шутливо кусаются. Ленивые львицы тоже не собираются охотиться. Не желают проведать бездушного двуногого под вязом. Или стоит им пробежаться, пересечь перелесок, и они бы заметили гнедого жеребца, который гордо бьёт копытом землю. Львицам трудно настичь жеребца, но весной всё по-другому. Жеребец стережёт свой участок в ожидании подруг, львицы умеют этим воспользоваться. Стоит одной неуклюже погнать жеребца – и тот понесётся вихрем по степи, опояшет широкий круг и, тяжело дышащий от усталости, покрывшийся потной пеной, опять вернётся на своё место, опять будет ждать кобылиц. А вместо них его встретят затаившиеся в засаде львицы. Сколько раз они так охотились прежде, сколько раз оставалось стервятнику превосходное мясо, а ещё кишки, кости и шкура. Сколько раз… но сегодня, похоже, львицы не стронутся с места до самого заката. И тогда утром стервятник застанет только копыта. Всё остальное утащат за ночь ненасытные гиены.
Белый Стервятник всегда обожает следить за львиной охотой. Его завораживает, как тщательно совпадает львица со своей жертвой. Как стремительно ставит лапы одна в одну с ногами добычи. И вот сферы сливаются. У львицы только мгновение. И она совершает пересиливающий прыжок. Или жертва делает отрывающийся прыжок. Только мгновение. И всё кончено. Но сегодня такого не будет, как бы стервятник этого себе ни представлял. Сегодня царствует любовь.
В траве выбралось на прогулку семейство ласок. Впереди идёт светло-рыжая мать размером с длинную мышь, а вплотную за ней вереница крохотных детёнышей, каждый из которых уткнулся мордочкой в хвостик впереди идущего. Все вместе они походят на длинную смешную змею. Но Белый Стервятник и не думает напасть. Он хорошо знает, как опасно тревожить мелкую ласку. Она и волку вопьётся в морду, а уж на стервятника эта хлипкая бестия так наскочит, что не отобьёшься. Если б Белый Стервятник смог углядеть, где прячет ласка свои запасы мышиных тушек. Но его нюха тут недостаточно. Он не шакал.
Мамаша-ласка привстаёт столбиком, оглядывается, а затем вся вереница зверёнышей быстро скрывается в потаённой норе. Робкая надежда стервятника на какое-нибудь чудо растаяла как недавний снег.
Ещё одна еда прошла мимо. Недалеко от людского селения рябой перепел угодил лапой в силок. Покуда заинтересованный стервятник опускался медленными кругами, его опередили мальчишки. Забрали птицу, свернули шею, унесли. Хорошо, что ему самому не досталось камнем, когда он низко кружил. Одни неудачи.
Солнце надумало прятаться, по земле заспешили длинные тени. Всё складывалось к тому, что стервятник вернётся в своё одинокое гнездо с пустым животом. Без особой надежды он вновь глянул под молодой вяз и уже не заметил двуногого. Тот исчез. И ему пора было исчезать из вечернего неба, возвращаться в холодные скалы. Он повернул прочь от заходящего солнца.
Однако скромная награда поджидала его у самого гнезда. Вялая нерасторопная ящерка будто дремала на каменной глади, и Белый Стервятник представил себя ловким орлом. Он сумел опуститься прямо на ящерицу и придавить её когтистой лапой, а дальше его острый клюв хорошо знал, что нужно делать. В мановение ока ящерка была разодрана пополам и тут же проглочена. Он исполнил Победный танец: высоко задрал одну ногу, потом другую, потом гордо прошёлся, резко вскидывая лапы и подскакивая, словно земля подталкивала его ноги при каждом соприкосновении. Душа ящерки была ублажена, однако сам стервятник не испытывал никакой радости. Такой еды хватило бы птенцу какого-нибудь сокола, но у большого стервятника лишь разыгрался аппетит. Ему оставалось надеяться на крепкий сон и на благополучное утро.
Но и сон не приходил к нему этой ночью. Стервятник вспоминал о не прилетевшей подруге, прислушивался к отдалённому охотничьему вою львиц и к дружному хору ненавистных гиен. Он нахохливал перья, потому что его донимал отовсюду кравшийся холод, и даже запах весны отступил перед этой напастью. Стервятник вертел головой и видел вокруг озябшее небо. Его чуткие глаза неожиданно заприметили новую робкую звёздочку на небосклоне. Эта жидкая звёздочка была не такая, как все. Чем-то она привлекала внимание. Чем-то непостижимым. Сам Белый Стервятник не мог этого знать, но душа его кое-что чувствовала. Пройдут многие дни, и звёздочка станет небесным камнем. Грохнется сверху в последние льды далеко за полуночным горизонтом. Всю трясущуюся в лихоманке землю укутает небывалое облако знойного пара. Не взойдёт солнце. Исчезнет луна. Иссякнут звёзды. Прольётся неистовый дождь. Нескончаемый едкий дождь. И нескончаемая смерть пронесётся ужасной волной над безбрежными водами. Смерть, которая не возрадует никого. Ни стервятника, ни гиену. Жуткая смерть. Нечто такое уже чувствовала душа на своём языке. Этот смутный язык невозможно прокаркать, прорычать или высказать, прошипеть… Просто знаемо, что будет нечто, и надо готовиться к Нечто – и когда, наконец, это Нечто случится, тогда всякий прозревает: вот оно, в точности так, я ведь знал!.. Лишь бы не было поздно.
