Зелёный шум - Анатолий Иванович Дементьев
И вот на крыльце появился Люкс. В пасти он держал кость. Постояв и убедившись, что за ним никто не подсматривает, сеттер сбежал по ступенькам и скрылся… под крыльцом дома! Так вот где он прячется! Но зачем?
Я подошёл к дыре, в которую только что пролезла собака. Под крыльцом было темно, я ничего не мог разглядеть, пока не зажёг спичку. Но её слабого света достало только на то, чтобы увидеть какие-то неясные фигуры в дальнем углу. С трудом я протиснулся в дыру, зажёг вторую спичку.
На подстилке из старых тряпок лежал щенок месяцев трёх-четырёх от роду, рыжий, с короткими полукруглыми ушами. Около него сидел Люкс! Щенок обгладывал только что принесённую сеттером кость.
— Что это значит? — строго поглядел я на Люкса.
Сеттер вскочил на ноги, заскулил, завертелся на месте. Щенок тоже забеспокоился, попытался встать, но сразу же беспомощно опустился и жалобно завизжал. У него было что-то не в порядке с передними лапами.
— А ты откуда взялся? — уже мягче сказал я и наклонился к щенку. На обеих передних лапах виднелись глубокие раны. — Э, братец, да ты ранен…
Видно, щенок появился у нас недавно. Люкс быстро проведал о маленьком бродяге и в меру своих собачьих сил помогал ему таскал пищу, многие часы проводил рядом, оберегая малыша. Такая забота и внимание к попавшему в беду товарищу глубоко тронули меня. Нечего и говорить, я тотчас же простил сеттеру всё.
Спичка догорала, обжигая пальцы. Я пошёл за сыном. Вдвоём мы вытащили щенка из его убежища. Володе маленький бродяга очень понравился, и он тут же придумал ему кличку.
— Папа, назовём его Огоньком! Смотри, какой он рыжий, точно огонь.
Нового «воспитанника» поселили в прихожей, где и устроили ему подходящую постель. Затем щенка выкупали и занялись его больными лапами. Они были повреждены ударом то ли палки, то ли металлического прута. Но кости, к счастью, были целы. Мы прижгли раны йодом и забинтовали. После этого щенка сытно накормили. Воды он выпил целую миску — видно, очень страдал от жажды.
Люкс всё время вертелся возле нас и всем видом выражал радость и признательность. Он успел сильно привязаться к маленькому бродяжке.
За Огоньком взялся ухаживать Володя. Он заботливо менял ему повязки, кормил, купал. Раны щенка заживали. Люкс не отходил от товарища, продолжал таскать ему лучшие куски из своей миски и даже отдавал сахар, который сам очень любил.
Через полмесяца Огонёк уже стоял на ногах. Как-то, разглядывая щенка, я подумал: а ведь это не простая дворняжка. В нём ясно сказывалась примесь породистой крови.
Обе собаки почти весь день проводили во дворе в разных забавах. Но в конце июня Люкс несколько дней был нездоров (он съел заплесневелый кусок колбасы). Огонёк в эти дни не отходил от сеттера ни на шаг. Если же ему приходилось отлучаться, Люкс проявлял беспокойство: скулил, возился на подстилке, тоскливо поглядывал на дверь, пока Огонёк не возвращался. При виде товарища сеттер радостно ворчал и трепал своего друга за уши.
* * *
Подошёл август, пера охоты, и Люксу пришлось оставить забавы с Огоньком. На рассвете нас поднял будильник. Собираться мне помогал Люкс: приносил сапоги, старую фетровую шляпу, ягдташ. Среди разных вещей он безошибочно выбирал и приносил те, которые нужны для охоты. Огонёк вертелся здесь же и недоумённо смотрел то на меня, то на своего друга: что это вы затеваете, друзья? Не могу ли и я быть вам полезен?
Я снял со стены ружьё и вышел из комнаты. Люкс побежал за мной, обогнал и, повизгивая от нетерпения, остановился у закрытой двери. Он хорошо знал, что такое охота. Открытие сезона для него, как и для меня, было праздником. Огонёк хотел последовать за нами, но я приказал ему вернуться. Опустив хвост и обиженно поглядывая на нас, он нехотя поплёлся в дом.
Я собирался поохотиться на болотах, недалеко от города, где в избытке водились дупеля, бекасы и другая мелкая дичь. Восток чуть зарумянился, пушистые облака цепочкой тянулись по небу. Приятно было идти по полю, полной грудью вдыхая прохладный утренний воздух. Одинокие березы, встречавшиеся иногда на пути, стояли не шелохнувшись, будто всё ещё объятые сном.
Люкс бежал впереди, высокая трава порой почти полностью скрывала его. Вот сеттер замедлил бег, осторожно шагнул раз, другой и остановился. Его упругое тело застыло в красивой стойке. Глаза устремились в одну точку, ноздри чуть трепетали, хвост вытянулся на уровне со спиной. Я осторожно подошёл ближе.
— Вперёд, Люкс!
Собака оглянулась на меня и сделала маленький шаг.
— Вперёд, Люкс!
Ещё один шаг. Из-под кочки вылетел рыжий дупель. Хлопнул выстрел, и долгоносик упал в траву.
Сеттер вежливо подал добычу и побежал дальше. В этот день мы много исходили. Вернулись домой порядком уставшие. Люкс работал прекрасно, в мою сетку попало около десятка жирных дупелей и бекасов.
Дома нас первым встретил Огонёк. Он радостно прыгал вокруг Люкса, хватал его за уши, повизгивал, но вызвать на игру не мог. Уставшему товарищу было не до игр. Сеттер улёгся на подстилку и начал счищать прилипшую к шкуре грязь.
Той осенью мы часто охотились. Каждый раз нас до ворот провожал Огонёк. Потом он садился на крыльцо и оттуда долго следил за нами тоскливым взглядом. Возвращаясь, я ещё издалека замечал на крыльце рыжую собаку. Огонёк будто и не уходил никуда за весь день. Завидев нас, он со всех ног бросался навстречу, и радости его не было предела. В конце концов пёсик свыкся с нашими отлучками.
Тихие тёплые дни сменились ветреными и холодными. Начались дожди. Теперь я редко брал Люкса, потому что ездил на озёра за утками, и собака там была не нужна. Потом и утки откочевали на юг. Нет-нет да пролетали редкие снежинки. А в одну из ночей всю землю покрыл белый, как сахар, снег.
Захотелось пройти до ближайшего леса, посмотреть, много ли нынче зайцев. Косые, конечно, порядком наследили на первом снегу. Я быстро собрался, взял на всякий случай ружьё и вышел из дому. Во дворе меня радостным лаем приветствовал Огонёк — он теперь жил в сарае. «Возьму собаку, — подумал я, — веселее будет». Огонёк словно только и ждал приглашения и с готовностью последовал за мной.
Едва мы пересекли поле, как сразу же увидели малик — заячий след, потом
