Волки - Григорий Андреевич Устинов
После совета решили договориться с Иваном Ивановичем о лошадях и утром выехать в колхоз имени Куйбышева, но чтобы послезавтра обязательно быть на станции.
Вихрев уехал ночевать к Пахомову.
* * *
На рассвете Павел Андреевич и трое челябинских охотников приехали к Пахомову. Здесь их уже ждал Вихрев и две свежих лошади колхоза, выделенные на охоту. Переговорив, инструктор, Вихрев и Сергей Пахомов с подводчиками выехали на двух лошадях к скотомогильнику. Охотники остались ожидать результата.
Сделав круг, окладчики взяли свежие следы четверки волков и поехали вдоль их. Павел Андреевич сказал:
— Ход волка прямолинеен. Он не любит вертеться по сторонам, как лиса… Что у вас там впереди?
— Там километра за полтора есть стан одной бригады, живет сторож, — ответил Сергей.
— Волки, вероятно, прошли к стану. Туда есть дорога?
— Есть.
Они выехали на дорогу и быстро доехали до стана.
Сторож им рассказал, что волки утром — только до них — разорвали у него собаку.
Опять взяли свежие следы зверей и поехали за ними. Волки пошли по направлению к лощине с мелколесьем. Не доезжая до лощины, окладчики неожиданно увидели зверей. Они лежали на чистом месте и, завидев их, встали, сошлись, затем медленно направились гуськом к мелколесью.
Павел Андреевич внимательно следил за ходом волков и что-то прикидывал… Как только волки зашли в лес, он сказал:
— Лошади вынесут? Подгоните быстрее вон к той кромке леса… Попробуем их перехватить. Волки не напуганы и в лесу не будут торопиться.
Лошади нажали. Подъехали к кромке леса. Павел Андреевич велел привязать лошадей, бросить им сена. А затем, разбив людей на две партии и дав указание Вихреву, начал быстро, почти бегом затягивать оклад шнуром в две стороны. В одну сторону он с подводчиком, а в другую Вихрев с Пахомовым. Сошлись у входного следа. Оклад офлажили. Правда, линия получилась местами неровная, да и часть флажков лежала на снегу, но все же волки были в кругу и длина оклада не превышала полтора километра. Они осторожно опять обошли по обеим сторонам оклада, выравнивая шнур и подвешивая флаги на высоте головы зверя. Сошлись у лошадей. Выходных волчьих следов не было. Тогда инструктор велел отвести Крепыша дальше по лощине, а Пахомова на лошади послал за охотниками.
— Вот видите, Николай, что значит окладной шнур? Волков можно иногда обложить и на ходу… Правда это не всегда удается…
Он сел на санки, вытер платком мокрый лоб.
— Я сейчас уйду, выберу стрелковую линию, номера. Волков погоним сюда, по их ходу. Ветер дует слева поперек лощинки.
Охотники приехали часа через полтора. Инструктор расставил их по выпавшим номерам и, заехав к входной тропе, вчетвером с Вихревым, Пахомовым и одним подводчиком начал гон.
Буквально через десять — пятнадцать минут на стрелковой линии загремели выстрелы. Дублет, затем второй дублет и, наконец, одиночный выстрел.
— Вечная память! — весело крикнул Вихреву Пахомов с левого фланга.
* * *
Волчья стайка была уничтожена. Полянский дублетом очень чисто сбил пару. Оставшиеся два волка бросились на номер Власова, который дублетом одного убил, а второго смертельно ранил.
Раненый волк завернулся и подполз шагов на десять к Полянскому, который и добил его.
По дороге к дому, Вихрев оживленно разговаривал с инструктором, усваивая методику охоты на волков с флажками.
— Я так думал, Павел Андреевич, что волки сегодня уйдут, не успеем их обложить. У меня в руках два раза скрипнула катушка с флажками и эти звуки показались мне настолько сильными, что я даже опешил… Уйдут, думаю.
Оклад волков флажками.
Инструктор улыбнулся:
— Могли, конечно, услышать и бежать… Кстати иногда этими катушками совсем и не пользуются. Шнур можно наматывать в обычные круглые клубки или мотки, вот так, через согнутую в локте руку и большой палец… Эти мотки сушить проще, носить легче, шума от них нет.
Между прочим, Николай, вы были участником обычного оклада волков флажками, но техника и здесь ищет новые пути. Погибший в битве с немецко-фашистскими захватчиками, известный окладчик Халтулари окладывал волков, как и мы сейчас, замкнутым кругом флажков, но гнал зверей по другому. Он расставлял стрелков по входным и выходным тропам волка и другим вероятным лазам зверя на расстоянии 30—40 метров от линии флагов, вглубь оклада. Затем с помощником уходил сразу в центр оклада и начинал там ходить кругом, по спирали, все ближе и ближе подходя к линии флагов. Волки при таком тихом гоне выходят на стрелков то в одном месте, то в другом, и даже после выстрелов менее расположены к панике и прорыву линии флагов.
«Известный окладчик Халтулари окладывал волков, как и мы сейчас, замкнутым кругом флажков, но гнал зверей по другому».
Сани ударились кряслиной о воротный столб, охотники въехали в деревню.
ГЛАВА VIII
СТАЯ БРОДИТ
Прорвавшись через цепь флажков, Беспалая бежала в панике более километра. Затем бег ее замедлился и на одной возвышенности она встала. Повернувшись всем туловищем, оглянулась. Далеко сзади по ее следу бежали прибылые. Это был кобель Малыш и волчица Серая.
Хватая разгоряченной пастью снег, Беспалая легла на брюхо и дождалась волчат. Добежав до матери, они улеглись рядом, тяжело дыша и выбросив красные подвижные языки. Они также насторожили уши на свой след. Хотя опасность более не угрожала, однако, волчица, передохнув, встала и побежала трусцой дальше.
Ропаки остались слева. Старая волчица уходила на северо-восток. Тройка потрусила еще километров шесть и залегла у опушки леса. Беспалая все оглядывалась на свой след и напряженно ждала… Кого?, Может быть Черногривого, может быть волчат… Она часто меняла лежку. Вечером к ним прибежали два оставшиеся в живых переярка — кобель Белобрюхий и волчица Лобастая. Они тоже нашли мать по следу. Волки обнюхались. Малыш, забыв старые обиды, ласкался к Белобрюхому, пока тот не показал свои белые острые клыки. Беспалая ждала, но больше никто не вернулся… Наконец волки поднялись и старая волчица повела их дальше. Стая начала суровую, бродячую жизнь, полную событий страшных и простых, полную дней невероятного голода и невероятного обжорства.
В эту ночь волки прошли более двенадцати километров. Они разрыли один скотомогильник и поглодали старые кости, но голод не утолили и утром залегли у перелеска выпасных лугов конефермы «Красный Асбай».
Беспалая вспомнила, что однажды здесь зимой она разорвала двух молодых лошадей, и вся ее стая успела поесть, пока
