Зелёный шум - Анатолий Иванович Дементьев
И уж совсем не подозревал я, что голубей несколько разновидностей. Знал только домашних, таких, как у соседа Ивана Ильича, и дикарей, что живут теперь почти на каждом большом доме. Мы, ребята, звали их сизарями.
Слышу, учительница начинает говорить про лесных голубей. Они живут у нас только летом, а на зиму улетают на юг. Из лесных самый крупный голубь — вяхирь, больше домашнего. Гнездо вьёт на дереве вблизи опушки. Больше двух яиц в гнезде не встретишь. Другой дикий голубь — клинтух. Он похож на сизого, держится по опушкам около полей, а гнездо устраивает в дупле дерева.
Самый маленький голубь — горлица. Вроде бы ничего особенного: голова серая, на боках шеи чёрные и белые пятна, спина рыжевато-бурая, с тёмными пестрянками, хвост сизый, веерообразный с белыми пятнами по краю. А в общем — красивая птица.
Потом подошли к стенду, за стеклом которого виднелось, наверно, не меньше сотни разных куликов. Каких там только не было! На длинных ножках и на коротких, с кривыми клювами и с прямыми, тонкими, как шило. И самой неожиданной окраски. А названия какие чудные: золотистая ржанка, глупая сивка, галстучник, чибис или пигалица, кулик-сорока, ходулочник, шилоклювка или кулик-чеботарь, щеголь, травник, черныш, фифи, круглоносый плавунчик, кулик-воробей и ещё много других. Учительница сказала, что в нашей стране встречается более семидесяти видов куликов.
Когда я шёл из музея домой, обиды на Петьку Кадочникова уже не было. Я услышал столько интересного, а Кадушка нет!
Мой спутник умолк, смотрел куда-то в одну точку и улыбался своим мыслям.
— Удивительно, как вы всё это запомнили, — сказал я. — И рассказываете, словно та учительница в музее.
Василий Петрович опять улыбнулся:
— Я теперь тоже учитель. Преподаю зоологию. Любовь к этой науке пробудила во мне та старенькая женщина, имени которой я так и не узнал. Вот уж более десяти лет гоняюсь за «мамонтом» по нашим полям и лесам. Проще сказать — наблюдаю, изучаю жизнь птиц и зверей. А ружьё… это так, больше для солидности таскаю. С добычей прихожу домой редко. И не жалею… Мечтаю найти своего «мамонта»: неизвестную науке птицу. Но пойдёмте, дождь как будто перестаёт.
Мы снова зашагали по грязной дороге. Вдали показались огни станции.
РАННИМ УТРОМ
Отпуск я проводил в деревне, недалеко от Челябинска. Снял небольшую комнату, перевёз в неё свои вещи, книги и отлично устроился. Вставал по обыкновению рано утром, шёл к реке, купался, а к восьми часам возвращался завтракать. Ел с таким аппетитом, какого никогда не бывало в городе. После бродил по лесу, собирал ягоды, рыбачил, снова купался и загорал. Вечером читал книги, а иногда играл с хозяином в шахматы. Он был заядлым охотником и рассказывал мне немало интересных историй.
Как-то раз, встав позже обычного, я вышел во двор и увидел там группу ребятишек. Они только что принесли полное ведро живых раков.
— Вот это добыча! — воскликнул я, подходя к ребятам. — Где наловили?
— На речке, — бойко ответил Стасик, сынишка моего хозяина.
— Любопытно! А чем ловили? Руками?
— Зачем руками. У нас рачница есть. Вон у сарая.
Я увидел нехитрую ловушку: железный обруч от бочки, на него натянута металлическая сетка с мелкой ячеёй. Обруч длинными верёвками прикреплен к палке — видимо, старому удилищу с обломанным концом, — вот и всё.
— Мы раков помногу ловим, — сказал Стасик. — Папка их любит. А интересно ловить: вытащишь рачницу из воды, а раки-то ползают, ползают. И всё — назад. С перепугу хвостами хлопают. Чуть зазеваешься — рак клешнёй за палец — раз! Больно. Вот, поглядите, какие у них клешни.
Мальчик ловко вытащил из ведра крупного грязно-серого рака и, держа за спинку, показал мне. Рак шевелил длинными тонкими усами, устрашающе двигал клешнями, сжимая и разжимая их, стриг, словно ножницами, воздух. Я нарочно изобразил на лице испуг и по пятился, а ребята рассмеялись.
— Послушайте, возьмите и меня, когда опять пойдёте раков ловить!
— Это Колькина рачница, — неопределённо ответил Стасик.
Коля, приятель Стасика, быстро взглянул на меня. Гордый тем, что решение вопроса зависит от него, он солидно кашлянул и сказал:
— Взять, конечно, можно… Только вставать надо рано. Поутру лучше всего раки ловятся.
— У меня будильник есть, — успокоил я. — Не просплю.
— Да мы разбудим и так. Вот Стаська в окошко брякнет и выходите.
— Отлично! Когда отправимся?
Теперь Коля посмотрел на Стасика: когда?
— А что откладывать, завтра и пойдём, — ответил тот.
Я искренне поблагодарил ребят. В самом деле, охотился много, ещё больше рыбачил, а вот раков ловить не приходилось.
Вечером спать лёг пораньше. Разбудил меня лёгкий стук в окно. На небе ещё сверкали редкие звезды, но восток уже чуть побледнел. К стеклу прилипла мальчишечья физиономия. Стук повторился.
— Иду, иду.
Известно, летом светает быстро, и я торопился. Сунул в карман несколько бутербродов, захватил фотоаппарат и вышел во двор. Стасик и Коля ждали у калитки. Один держал рачницу, другой — ведро. Мы зашагали к реке. Где-то на краю деревни глухо шумел мотор автомашины. Слышался звон бидонов, доярки готовились ехать на ферму. Поёживаясь от лёгкого утреннего холодка, мы прибавили шагу. Вот и деревня осталась позади. Теперь надо миновать картофельное поле, а там и река.
Бледная полоска рассвета ширилась, меняла цвет, всё более розовея. Река ещё спала. В тихой воде дрожали отражения угасающих звёзд. Слышались редкие всплески — то играла рыба. Где-то близко в траве скрипел коростель.
Стасик, посовещавшись с другом, отошёл по берегу шагов на двадцать и остановился у обрыва, покрытого пышными ракитовыми кустами. Осмотревшись, подозвал нас.
— Тут раков много, — уверенно сказал он. — Под обрывом у них норы. Колька, давай рачницу.
Ребята присели над ловушкой. Один распутывал верёвки, другой привязывал к сетке кусок мяса. Я помогал. Потом Стасик подошёл к самому обрыву и тихо опустил снасть в воду, а палку придавил камнями. Мы уселись на влажную от росы траву.
— Долго ждать?
— Да не-е, минут пятнадцать. Надо, чтоб раки нашли приманку и собрались побольше.
— Жаль, удочки не взяли. Порыбачить бы. Утро-то какое славное. И рыба всё время плещет.
— Это чебаки, — отозвался Коля. — Есть тут и язи, и окуни.
Разговаривая, мы всё время отгоняли нудных комаров. То и дело слышались хлопки.
— А что, ребята, не развести ли костёр? И согреемся, и комаров дымом отгоним.
Предложение было принято, и скоро на берегу разгорался, потрескивая, костёр. Сизый дым, завиваясь, потянулся к воде. Уже рассвело.
Но вот Стасик поднялся. Он сразу стал серьёзным. Мы тихо последовали за ним,
