Волки - Григорий Андреевич Устинов

Васька вскочил на ноги и крикнул: «Волки! Падай на мерина… Гони!..» Он схватил ружье и, сорвав с сучка березы повод, вскочил на лошадь. Верховая встала на дыбы и хотела сбросить седока, но Васька удержался, справился, и поскакал к зарослям ольховника. Навстречу ему бежали матки и жеребята, ошалевшие от испуга. У кустов ольховника он узнал Стрелку, которая отчаянно металась и отлягивалась… вокруг нее вертелись темные фигуры волков. Васька наскаку вскинул ружье и выстрелил. Одностволка сильно ударила его по зубам, но парень не почувствовал боли. От выстрела верховая метнулась в сторону и сшибла его на траву. Поднимаясь, он увидел ее вместе со Стрелкой. Они галопом неслись к костру. Кони ржали…

«Васька наскаку вскинул ружье и выстрелил…»

Не переставая кричать, Васька дрожащими руками зарядил ружье. Волков не видно было. В кустах ольховника кто-то шевелился. Парень выстрелил в этом направлении. Затем еще два раза выстрелил. Патроны вышли. Тогда ему сделалось жутко и он побежал к костру. Но вот что-то попало ему под ноги, он запнулся, упал… Руки нащупали что-то мягкое, липкое… Он вгляделся и понял, что это разорванный волками жеребенок. Брюшина его была вырвана и длинные кишки растянулись к зарослям. Ужас нашел на парня. Он вскочил и вновь побежал.

А между тем, Петька не успел вскочить на свою верховую. Обезумевшая лошадь оторвала повод и бросилась в табун. Вслед за тем, испуганные лошади всей массой сбежались к костру. Они лезли в огонь и давили его, сминая друг друга. И Петька от ужаса забрался на березу…

В чаду затоптанного костра стоял густой запах опаленных конских ног…

* * *

Волчица сначала шла на махах. В километре от Фирсова ключа она остановилась и оглядела стаю. Одного прибылого не хватало. О!.. этот страшный, ненавистный человек, эти крики, гром выстрелов! Сколько раз человек мешал ее охоте, отнимал теплое, трепещущее мясо.

Разъяренная волчица полоснула клыками одного подвернувшегося переярка и с поднятой на затылке шерстью села. Она завыла…

Вой ее был как-то особенно жуток. Вся стая молчала. Только Черногривый дважды прогудел басом и затих, смущенно вылизывая наколотую лапу.

Успокоившись, волчица долго сидела, чутко прислушиваясь к ночным, только ей понятным, звукам. Затем она повалялась на побелевшей от инея траве и повела стаю к деревне. Вот замерцали редкие огоньки. Стая обошла скотоферму и направилась вдоль огородов.

В эту ночь ребятишки вдовы Дарьи Грачевой, вернувшись с улицы, забыли запереть ворота. Корова Жданка вышла со двора. Долго бродила она по деревне и, наконец, по проулку зашла в огороды. Здесь она наелась капустных листьев и тяжело дыша, устроилась на ночлег у колхозных коноплянников.

Волки налетели на Жданку. С тяжелым мычанием корова пыталась подняться, но волчица сильной хваткой вырвала ей горло, и кровь со свистом хлынула в злобно навалившихся, рвущих волков.

Через несколько минут голодная стая уже раздирала тушу, упиваясь кровью и парным мясом… Волки ели жадно и долго. Некоторые, наевшись, отходили в сторону и ложились. Но потом опять возвращались и продолжали пир… Когда перед утром туманы исчезли и замерцали яркие звезды, от Жданки осталось только обглоданная голова, крупные кости и куски кожи, разбросанные по конопляннику.

В деревне запели петухи и забрехали собаки. Волчица повела стаю на дневку.

Звери шли тихо, развалистой походкой, с раздутыми животами. Некоторые останавливались и отрыгали мясо. Посидев у отрыжки, они сжирали ее обратно и с трудом догоняли передних.

Вскоре широкий след стаи на покрытой инеем траве затерялся в зарослях ропаков…

* * *

Утром на заре, парни умылись из Фирсова ключа и привели себя в порядок. У Васьки отдачей ружья была сильно разбита правая щека и верхняя губа. Он забинтовался рукавом, оторванным от рубахи.

Они объехали заросли ольховника, где подобрали потерянную шапку и убитого прибылого, лежавшего недалеко от трупа жеребенка.

Затем Петька обмыл пораненную волками Стрелку и завернул табун к деревне. Ехали молча. От сильной головной боли Васька еле держался на лошади.

ГЛАВА VI

ПО ЗАДАНИЮ ИНСТРУКТОРА

Вихрев приехал со станции днем. Матери дома не было. Наскоро закусив, он сейчас же ушел в правление колхоза. Иван Иванович встретил его радостно:

— Наконец-то… приехал! А нас тут без тебя чуть совсем волки не заели… Ну, что нового, садись говори.

Николай передал ему запечатанное письмо. Председатель, кончив читать, попросил у него удостоверение.

— А копию решения облисполкома — «о мерах по усилению борьбы с волками», захватил?

— Есть.

Председатель просмотрел решение и, что-то записав в блокноте, спросил Вихрева:

— Ты еще не видал коновода Василия? Зайди, полюбуйся… что с ним волки наделали. Лежит с забинтованной головой. И… испуг еще не прошел. Пережить такой кошмар мальчику нелегко. Вчера волки разорвали нашего лучшего жеребенка от Стрелки и матку погрызли.

— Как? Любимчика разорвали?

— Да. А в колхозе имени Куйбышева вдову без коровы оставили.

Председатель встал и подошел к Вихреву.

— Я, Николай, согласен отпустить тебя на работу по борьбе с волками. Колхозная помощь будет в этом деле неограниченной. Закрепить за тобой лошадь? Пожалуйста, выбирай какую надо! Дать материалы и рабочих самоловы построить? Пожалуйста! Забронировать туши павших животных для устройства этих… как вы называете…

— Привад, — подсказал Николай.

— Да, привад. Сейчас у нас, правда, падежа нет и даже для волков, — тут Иван Иванович улыбнулся Вихреву, — мы, конечно, падежа желать не будем, но… достанем и мяса. Можно вот начать с Любимчика. Отвези его труп куда нужно. В дальнейшем весь падеж и даже часть вынужденного забоя скота мы используем для борьбы с волками.

Но дело не только в этом. Один в поле не воин. Тебе, Николай, действительно необходимо широко организовать работу по всему нашему кусту колхозов.

Сегодня вечером я собираю правление колхоза. Поставим вопрос об организации борьбы с волками. Докладчик ты. Я помогу. Завтра у нас четверг? В четверг — исполком сельского совета. Я договорюсь с Алексеем Николаевичем. Поставим вопрос об организации борьбы с волками на территории всего совета, по всему кусту колхозов. Завтра днем зайдешь, подработаем вопрос.

Они говорили еще около часа. Наконец, Иван Иванович встал и, проводив Вихрева до двери, напомнил:

— В 8 часов твой доклад на заседании правления.

На обратном пути Николай зашел к другу. Он был старше Василия почти на два года, но они дружили. Трудно было сказать, что их связывало.