Карл Май - Сокровище Серебряного озера
— Вот ружье, возьми и посмотри его!
Краснокожий уже протянул руку, но что-то заставило его ее отдернуть.
— Разве кто-нибудь может касаться его, кроме тебя? — спросил он. — Если это действительно Волшебное ружье, то каждому, кому оно не принадлежит, должна грозить опасность!
Олд Шеттерхэнд должен был воспользоваться этими словами и извлечь из них пользу. Если ему предстояло покориться краснокожим вместе со своими спутниками, то уж, во всяком случае, надо было попытаться оставить при себе оружие, по крайней мере, его многозарядный штуцер. Впрямую обманывать вождя Олд Шеттерхэнд не хотел и потому ответил:
— Я не имею права выдавать тайну. Возьми и попробуй сам!
Сжимая штуцер в правой руке, охотник положил большой палец на затвор так, чтобы при любом легком, едва заметном движении рука задевала спусковой крючок и мог быть произведен выстрел. Острый взгляд Шеттерхэнда заметил нескольких краснокожих, которые из любопытства оставили свое укрытие и столпились на краю прогалины. Эта группа теперь являлась хорошей мишенью, и пуля, вылетевшая случайно из ствола, могла попасть в одного из них.
Итак, все зависело от того, возьмется ли вождь за ружье. Большому Волку менее любого из его воинов были свойственны предрассудки, но все же он не очень доверял охотнику и его непонятному оружию. Взять или не взять? Этот вопрос стоял в его жаждущих прикоснуться к ружью глазах. Олд Шеттерхэнд взялся за штуцер обеими руками и протянул его вождю. Ствол был направлен точно в сторону группы индейцев. Любопытство вождя взяло верх над осторожностью, и он взялся за оружие. В тот же миг грохнул выстрел, а со стороны индейцев раздался крик. Большой Волк в растерянности выронил штуцер. Один из его воинов был ранен.
— Это я его ранил? — растерянно спросил вождь.
— А кто же? — ответил Олд Шеттерхэнд. — Это предупреждение. Твой воин легко задет пулей, которая полетела дальше, но при втором прикосновении все может закончиться серьезней. Я позволю тебе взять оружие повторно, но берегись — теперь пуля…
— Нет, нет! — отшатнулся Большой Волк. — Это действительно Волшебное ружье, и оно принадлежит тебе!
— Очень мудро с твоей стороны, — заметил Олд Шеттерхэнд серьезным тоном. — Ты получил лишь маленький урок, но сейчас будет кое-что другое. Видишь молоденький клен там, у ручья? Его ствол толщиной в два пальца. Я сделаю в нем десять отверстий, которые окажутся на расстоянии твоего большого пальца друг от друга.
Охотник поднял штуцер, прицелился и десять раз без пауз нажал на спусковой крючок.
— Иди и посмотри! — изрек он. — Волшебное ружье может выстрелить еще много раз, но я думаю, этого достаточно, чтобы показать тебе, что за одну минуту я уложу пятьдесят твоих воинов!
Вождь подошел к деревцу, а Олд Шеттерхэнд наблюдал, как индеец мерил расстояние между отверстиями большим пальцем. Несколько краснокожих, гонимые любопытством, вышли из укрытий и подошли к вождю. Олд Шеттерхэнд воспользовался моментом и быстро вложил новые патроны в бешено вращающийся барабан.
— Уфф! Уфф! Уфф! — донеслось с края поляны.
Если для индейцев было настоящим чудом то, что штуцер делает столько выстрелов без перезарядки, то их удивление возросло еще больше, когда они увидели, что не только ни одна пуля не пролетела мимо цели, а все они пробили ствол на расстоянии одного большого пальца одна над другой. Вождь вернулся, снова сел и дал знак охотнику, чтобы тот последовал его примеру. Через минуту молчания Большой Волк, не поднимая глаз, произнес:
— Я вижу, что Великий Дух покровительствует тебе. Я слышал о твоем ружье, но не мог в это поверить. Теперь я знаю, что это правда.
— Так будь осторожен и хорошо подумай, прежде чем что-либо предпринять. Ты хочешь схватить и убить нас? Попробуй! Я не имею ничего против. Только когда будешь считать воинов, упавших под моими пулями, придумай что-нибудь, чтобы ответить на жалобные крики женщин и детей. Но винить за это ты будешь не меня, а себя!
— Ты думаешь, что мы дадим вам выстрелить? Вы сдадитесь нам без единого выстрела. Вы окружены, и вам скоро нечего будет есть. Мы останемся здесь настолько, насколько потребуется, пока голод не заставит вас сложить оружие!
— Ждать придется долго. Воды для питья и мяса для еды у нас пока хватит. В крайнем случае, здесь стоят четыре наших лошади, которые смогут поддержать нас не одну неделю. Но до этого не дойдет, ибо мы пробьемся. Я пойду впереди, буду посылать пулю за пулей, а у меня в них недостатка нет. Что из этого получится, ты уже видел.
— Нас скроют деревья!
— Думаешь, что они спасут вас от Волшебного ружья? Раскрой глаза, Большой Волк! Ты был бы первым, в кого попала бы пуля. Я друг красных людей и буду очень сожалеть, если мне придется стрелять в вас. В твоих вигвамах уже теперь оплакивают тяжелую утрату, а когда развяжется битва с солдатами и навахами, погибнет еще больше ваших воинов. Я не хочу поэтому, чтобы ты принуждал нас, ваших друзей, сеять смерть в ваших рядах.
Серьезные мысли охотника дошли до сердца вождя. Он долго смотрел перед собой, застыв подобно монументу.
Гордо подняв голову, он почти сожалеющим тоном сказал:
— Если бы мы не поклялись, что убьем любого бледнолицего, то, возможно, позволили бы вам уйти. Но мы должны исполнить клятву!
— Нет! — твердо произнес Олд Шеттерхэнд. — Клятву можно отменить по вашим законам!
— Но только если позволит большой совет! Но я здесь единственный вождь, и мне не с кем советоваться!
Это была маленькая и трудная победа вестмена, поскольку вождь уже не требовал только смерти белых. Раз Большой Волк заговорил о совете, значит, самая большая опасность миновала. Охотник достиг определенного успеха и знал, что теперь ни в коем случае нельзя было сдавать позиций. Олд Шеттерхэнд хорошо знал обычаи краснокожих, поэтому он молчал, ожидая, что скажет вождь юта.
Тот медленно и внимательно оглядел поляну. Он, конечно, понимал, что схватить четверых бледнолицых, не подвергаясь при этом опасности получить пулю из штуцера Шеттерхэнда, было очень трудно. Но вождю тяжело было смириться с тем, что двести человек должны пойти на уступки четырем. И только потом, когда эти размышления слишком затянулись, Олд Шеттерхэнд нарушил молчание:
— Вождь юта теперь слышал все, что я мог ему сказать. Мне нечего больше добавить, и я возвращаюсь к своим друзьям. Пусть он делает, что его душе угодно.
— Подожди! — тотчас подал голос Большой Волк. — Вы посчитаете нас трусами, если мы не станем с вами бороться у скалы?
— Нет. Хороший вождь не только смел и отважен, он еще умен и осторожен! Ни один предводитель не станет жертвовать своими без пользы. Каждый знает, что Большой Волк храбрый воин, но если ты здесь положишь половину своих людей, чтобы захватить всего лишь четверых белых, у любого костра будут говорить, что ты поступил глупо и больше не станешь водить в бой своих воинов! Не забывай, что белые и навахи уже в пути и тебе надо беречь своих людей.
