Лизелотта Вельскопф-Генрих - Топ и Гарри
Он окликнул Длинное Копье, и они вместе решили еще раз осмотреть развалины. Ни раненого, ни четырех убитых дакота они не обнаружили.
— Да, — пробормотал шайен, — удивительно. Но я думаю, что это и лучше, — значит, у нас не будет пленных, а их все равно бы здесь растерзали.
Когда начало светать, люди в лагере точно очнулись и теперь, чувствуя, что им больше не угрожают вражеские стрелы, орали, как стадо обезьян перед восходом солнца.
При свете дня стали совершенно очевидны серьезные потери в лагере. Убитых стаскивали в одно место. Раненые стонали, требовали воды и помощи…
Пока на станции происходили эти события, служащие и пассажиры тоже пережили часы беспокойства и тревоги.
Едва стало темнеть, резкий толчок потряс поезд, он остановился. Пассажиры открывали окна, пытаясь увидеть что-нибудь, беспокойно переговаривались. Два кондуктора обходили поезд и объясняли, что оснований для беспокойства нет: огромное стадо бизонов переходит путь. К сожалению, придется подождать, пока животные не пройдут.
Большинство пассажиров спокойно отнеслось к этому известию, но для господина Финлея, который считал себя преуспевающим и выдающимся бизнесменом, бездействие Юнион Пасифик, акционером которой он состоял, представлялось прямо-таки личным оскорблением.
— Вот это да… вот это да… Я просто не в состоянии выразить моего возмущения! — кричал он кондуктору. — Почему мы не едем дальше? Перед кем мы несем ответственность, если даже и переедем одного бизона? Или вы собрались поохотиться на бизонов? Я не нахожу больше слов! У меня нет времени здесь стоять! И кто же здесь скоты — бизоны или мы?
— Бизоны, сэр.
Господина Финлея уже достаточно изучили за время пути. Вначале он вызывал у служащих раздражение, потом они стали спокойнее реагировать на его выходки.
— Разрешите, сэр, я вам покажу стадо?
— Я не выйду из вагона.
— Это не обязательно. Я предоставлю в ваше распоряжение бинокль.
— Подобные шутки можете разыгрывать с моим мальчишкой, а не со мной!
Дуглас решил воспользоваться возможностью.
— Пожалуйста. — Он получил бинокль, посмотрел в указанном направлении и увидел стадо. — Па! Ма! Это же сумасшествие! Все черно, сколько бизонов! Они точно муравьи в муравейнике! Не могли бы мы поближе подъехать?
— Вот поэтому-то и пришлось остановиться. Если бы мы попали в стадо бизонов, нам бы не двинуться ни вперед, ни назад!
— Может быть, вы мне объясните, — продолжал брюзжать из своего угла Финлей, — для чего построена Юнион Пасифик? Что это — наблюдательная площадка в заповеднике или железная дорога?
— Летом, сэр, сюда явится Буффало Билл — и с бизонами будет покончено. Уверяю вас, это последний раз мы застряли здесь.
— Слабое утешение, мой дорогой. Последние мы или предпоследние, во всяком случае, мы застряли. А паровоз под паром?
— Само собой. Дакота…
— Кто?!
— Я думаю…
— Чего вы там думаете?
— Да нет, собственно, ничего.
— Вы сказали — дакота, — напомнил Дуглас.
— Ах, да. Видите ли, дакота любят охотиться на бизонов.
— Ну, это нам тоже известно. Вероятно, при случае они готовы поохотиться и за нашим поездом?
— Не обязательно же так понимать, господин…
У Анни Финлей начался приступ кашля.
Кондуктор задумался. Его коллега между тем уже обошел весь поезд, успокоил пассажиров и вернулся назад.
Потом все увидели зарево на востоке — там, где должна быть станция. И снова поднялось беспокойство. Кондукторы призвали всех, кто имеет оружие, готовиться к защите.
— Господа, я не зверолов и не охотник, кроме того, мне уже за сорок, — заявил тут же господин Финлей. — Поищите других защитников. Это же скандал, что вы не можете гарантировать безопасности пассажиров. Дуглас, отойди сейчас же от окна! Задерни занавески! Так! Анни и Дуглас, ложитесь! Но моя жизнь им дорого обойдется!
— Поспешите, сэр. Начальник поезда берет ответственность на себя. — Оба кондуктора вышли из вагона и пошли к паровозу.
Финлей начал рыться в чемодане.
— Анни, куда ты запаковала револьвер?
— Ищи его в самом низу.
— Как всегда. В следующий раз я сам буду укладывать свой чемодан. Да не плачь же, Анни, я видеть не могу, когда ты плачешь. Ты самая лучшая, ты неповторимая женщина, и я буду защищать тебя как свою собственную жизнь! Вот он, револьвер… и патроны…
Дуглас поглядывал из-за занавески наружу.
— Пап, собирается уже немало людей с ружьями.
— Ну конечно, мой мальчик. Американцы не позволят так легко себя сломить, мы еще покажем краснокожим!
Один из кондукторов снова подошел к господину Финлею, на этот раз в сопровождении рослого индейца. Волосы индейца, в которых поблескивали седые пряди, были заплетены в две косы. За налобную повязку из змеиной кожи были заткнуты позади два орлиных пера. Лицо его было раскрашено. За поясом у него торчали нож и револьвер. В руках — ружье.
— Это Топ, один из лучших разведчиков станции, — сказал кондуктор. — На него можно положиться. Это он и остановил вовремя наш поезд.
Госпожа Финлей обессиленная сидела на своем месте и присматривалась к кондуктору и индейцу; от слов, произнесенных белым, и от его спокойствия мужество, кажется, снова возвращалось к ней. Но вдруг глаза ее широко раскрылись, она подскочила и в полуобморочном состоянии упала на скамейку, шепча: «Это он! Это он! Убийца!»
Кондуктор смотрел на потрясенную женщину и на индейца. Господин Финлей закашлялся в своем углу.
— Моя жена очень нервная, — сказал он, и у него задергался уголок рта. — Она перепутала двух человек. Пожалуйста, идите. Все в порядке.
Когда семейство осталось в одиночестве, Анни прошептала:
— Какой ужас! Это он! Это определенно он!
— Ну успокойся, Анни. Разве можно индейца, который стоит перед тобой, называть убийцей! Он же прекрасно вооружен, а мы в прериях. А этот кондуктор, ты же видишь, он ни на что не способен. Ни один из них не отважился отогнать нескольких бизонов.
— Но это!.. Это намного опасней! Он может нас в отместку убить! Позови его еще раз! Я скажу, что ведь на самом деле не видела, он ли это убил режиссера. Только все так говорили…
— Оставь это! Ты сделаешь только хуже. — Господин Финлей старался сохранить самообладание. — Я уже давно все уточнил.
— Это и есть он, — сказал Дуглас. — Я его сразу узнал. Наверное, он нас и предал дакота. Он и в цирке угрожал белым.
— Во всяком случае, я прошу вас обоих — тебя, Дуглас, и тебя, Анни, — чтобы вы не вели никаких разговоров, прежде чем мы не будем в полной безопасности!
