Майк Резник - Доктор и стрелок
Кид через караулку вернулся в контору, через нее прошел в зал суда и дальше — на балкон. Оттуда посмотрел на труп Олинджера в углу двора, у калитки. Не спеша прицелился и выстрелил со второго ствола, попав в то же место, что и первый раз. Затем сломал дробовик о перила и бросил на труп со словами: «Держи, с…ка, больше ты меня с этим ружьем пасти не будешь». Потом вернулся в арсенал, где разжился «винчестером» и двумя револьверами. На ногах у него все еще оставались кандалы, и Кид крикнул в окно старику Гайссу, чтобы тот принес ножовку. Гайсс сбегал за инструментом и забросил его в окно второго этажа. Дальше Кид велел ему седлать лошадь, принадлежавшую заместителю судебного секретаря Билли Берту.
Кид перешел к окну с видом на улицу и, сев перед ним, распилил кольцо кандалов на одной ноге. В этот момент из отеля напротив вышел Боб Брукшир. Кид нацелил на него «винчестер» и крикнул: «Ступай назад, парнишка, ступай назад. Я не желаю тебе зла, но за свою жизнь буду биться. Чтоб больше никто из отеля не выходил!»
Гайсс тем временем возился с лошадью: та вырвалась из стойла и бегала по коралю. Правда, наконец ее удалось поймать и отвести к парадному входу. Кид носился по всему зданию суда и выглядывал в окна; выбежал наконец на балкон и, приплясывая, захохотал, будто ему ничего не грозило. Он еще час просидел в здании и только потом вышел во двор. Не успел он, однако, сесть на лошадь, как та вновь взбрыкнула и ускакала прочь. Кид позвал Эндрю Нимли — заключенного, что оказался неподалеку — и велел привести лошадь назад. Нимли вначале не проявил рвения, однако быстрым нетерпеливым жестом Кид заставил его сбегать за животным. Когда заключенный вернулся, Кид заметил: «Если бы ты не послушался, старик, я бы тебя пристрелил». Забравшись наконец в седло, Кид громко, чтобы все слышали, произнес: «Передайте Билли Берту, что лошадь я верну», — и ускакал галопом прочь. На одной ноге у него так и болтались не спиленные до конца кандалы. Вооруженный «винчестером» и двумя револьверами, Кид поехал сначала по дороге на запад, но через четыре мили свернул в сторону Лас-Таблас.
Сейчас уместно вернуться на место трагедии. Пуля вошла в тело Белла под правой рукой и вышла из-под левой. Впрочем, осмотр показал: выстрел был неудачный; чудо, что Кид вообще попал. Пуля срикошетила от стены, вошла в тело Белла и, пройдя его насквозь, застряла в кирпиче. Тому есть и другие доказательства, помимо следа на стене: пуля была оцарапана и помята, в отметины забилась плоть убитого. Позднее Кид рассказывал Питеру Максвеллу, будто Белл дважды выстрелил в него и промахнулся. Сие утверждение — несомненно, ложь. До появления Олинджера прозвучало всего два выстрела; второй — скорее всего, случайный (Кид проверял добытое в арсенале оружие). Олинджера буквально нашпиговали свинцом: в груди, в боку и плече у него засело что-то около тридцати шести дробин.
Событие потрясло и напугало всех обитателей городка Линкольн. Я твердо убежден: Кид мог запросто разъезжать по главной площади до темноты, никто бы не посмел ни выстрелить в него, ни даже попытаться его задержать. Кто-то, возможно, проникся сочувствием, однако большую часть горожан парализовало страхом, едва прошел слух о том, как кровожадный головорез Кид бежал из-под стражи и убил помощников шерифа.
Для меня его побег — чрезвычайно большой провал, ответственность за который лежит и на мне. Он, этот провал — результат вопиющей безалаберности и неряшливости на службе. Я знал, насколько отчаян человек, которого мне предстояло отправить на казнь: он отличался целеустремленностью и в средствах не стеснялся; перед лицом смерти положил бы сотню человек, если бы те стояли между ним и свободой, с той же легкостью, с какой прикончил бы койота. Теперь понимаете, насколько плохо я обеспечил его охрану? Тем не менее в свое оправдание — рискуя свалить вину за побег Кида на плечи мертвых, — скажу: помощники не следовали моим инструкциям и предостережениям.
В тот злополучный день, 28 апреля, я был в Уайт-Оукс: покинул Линкольн накануне, 27 числа прибыл в Лас-Таблас и уже оттуда двинул в Уайт-Оукс. 29 числа мне пришло письмо, в котором Джон Дилэйни, эсквайр, из Форт-Стентона просто передал: Кид бежал, убив двух моих помощников. Тем же днем приехал Билли Никки и сообщил подробности. 30 числа я вернулся в Линкольн, собрал отряд добровольцев и вместе с ними отправился по следу Кида — все без толку. Спустя несколько дней прискакала лошадь Билли Берта — должно быть, Кид отпустил ее или попросил кого-то из дружков отвести животное к черте города и прогнать.
В следующий раз мы услышали о Киде из Лас-Таблас — там он украл коня у Энди Ричардсона. Подъехал к границе Форт-Самнера и, спешившись, вошел в город. Никем не узнанный, украл коня у Монтгомери Белла, что приехал в Самнер по делам. Коня Кид увел без седла и двинул на юг. Белл думал, что его обокрал какой-то мексиканец и, позвав с собой Барни Мейсона и мистера Керингтона, отправился в погоню за вором. У реки Пекос они разделились: Белл поскакал вниз по течению, а его компаньоны — в противоположном направлении. У Мейсона при себе имелась винтовка и револьвер, Керингтон ехал невооруженным. Когда они подъезжали к лагерю мексиканских овчаров, им навстречу вышел Кид. Мейсону он сразу пригрозил расправой. Про оружие тот и не вспомнил, зато не преминул пустить в ход новую пару шпор. То есть бежал. Керингтон же остался и поговорил с Кидом: тот честно признался, что увел коня Белла, потому как надо же было на чем-то покинуть пределы страны. Также Кид просил передать Беллу: если у него получится раздобыть другого скакуна, коня он вернет; если же нет — то заплатит.
Из того же разговора стало известно, что Кид некоторое время жил у одного из овчаров, Пита Максвелла, милях в тридцати пяти к востоку от Самнера, перебирался от одной фермы к другой, не задерживался на одном месте. Два с половиной месяца был в бегах, не удаляясь, впрочем — несмотря на опасность — от мест «боевой славы». Многочисленные друзья, честные и щедрые, давали ему кров, кормили, снабжали местными газетами и, если что, предупреждали об опасности. Однако конец Кида близился.
Приложение 5
Бэт Мастерсон о Доке Холидее (Записано в 1907 г.):
Док Холидей не сделал ничего, чтобы заслужить памятник в Галерее славы, однако стал чрезвычайно ярким героем на западной границе страны во времена, когда вопросы решались не в суде, а посредством револьверов. Вырос Холидей на земле Джорджии, в очень и очень респектабельной семье. Окончил колледж в родном штате, получил диплом дантиста, но по профессии проработал недолго. Похоже, слишком благородная была профессия для человека хилого здоровья и вспыльчивого нрава, а под влиянием выпитого алкоголя — еще и невероятно опасного.
