Дональд Портер - Изгой
Полковник Черчилль ходил взад-вперед по небольшой гостиной домика на берегу Темзы. Он делал вид, что разговаривает с Ренно, но на самом деле вся речь была обращена к Джефри и сильно взволнованной Адриане. Девушка сидела, крепко сцепив руки.
– Извините меня за сильные выражения в присутствии дамы, но Линкольн – это хитрый, двуличный негодяй. Человек с таким опытом, как у него, не имеет права вызывать на дуэль новичка. Это чистое убийство, а не дуэль!
Ренно был совершенно спокоен. Он понятия не имел, что такое дуэль, и ни на секунду не сомневался в себе как в воине.
Джефри нервно рассмеялся.
– Как оскорбленная сторона, Ренно может оставить за собой выбор оружия. Хотелось бы мне посмотреть на лица Линкольна и его секундантов, когда мы объявим им, что Ренно выбрал томагавки.
Ренно улыбнулся. Он с удовольствием снес бы голову этому краснолицему англичанину – одним метким сильным ударом.
– Я бы тоже посмеялся, как и вы, мистер Уилсон, – сказал Черчилль. – Но не надо забывать о законах чести. На дуэли можно драться на шпагах или стреляться из пистолетов.
– Зачем вообще нужна эта дуэль? – вскричала Адриана. – Все это нечестно, несправедливо, ниже человеческого достоинства. Король и королева не одобрят таких действий!
– Конечно, нет, – мрачно ответил командир внутренней королевской охраны. – Они вообще против дуэлей. Но если люди уже много веков сражаются на дуэлях, даже монархам не под силу быстро искоренить эту привычку. Сегодня Ренно одержал большую победу для английских колонистов. Однако это не означает, что уже завтра Америке будет оказана помощь. Как раз теперь нам больше всего понадобится поддержка наших друзей, тех, кто сегодня слышал и видел Ренно в Уайт-Холле. Для того чтобы собрать боеприпасы и оружие, набрать войска и отправить все это в Америку, нужно время. Тут требуется участие многих людей. И если эти люди узнают, а они наверняка узнают, что Ренно отказался принять вызов графа Линкольна, он тут же упадет в глазах тех, кто сейчас им восхищается. Эти же люди начнут вставлять Ренно палки в колеса. И тогда ни о какой помощи Новому Свету уже не будет и речи.
– Английское дворянство, – презрительно бросила молодая женщина, – так же помешано на своем якобы священном долге чести, как и их враги, французы. Да упаси нас Господь от дворян.
– Боюсь, я вынужден согласиться с полковником Черчиллем, Адриана, – заметил Джефри. – Никто, конечно, не посмеет нарушить приказов короля Вильгельма, но начнутся бесконечные проволочки и препятствия. Колониям нужна помощь, причем незамедлительная. А это означает, что Ренно нужно драться на дуэли с графом Линкольном.
Ренно кивнул в знак согласия, он не понимал, почему так, расстроена Адриана.
– А если его убьют, – сказала девушка, – вы все равно считаете, что игра стоит свеч?
– Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы его не убили, – ответил полковник Черчилль. Он открыл коробку с замечательными пистолетами, которые подарил Ренно король Вильгельм, и промолвил: – Интересно.
Джефри покачал головой:
– Я тоже подумал об этом, полковник, но полагаю, что не стоит. Ренно замечательный стрелок, и он уже умеет владеть мушкетом не хуже любого солдата-ветерана, но пистолет для него – дело новое.
– А дуэльные пистолеты – это вообще особый вид оружия – у них очень чувствительный спусковой механизм и специальная балансировка, – заметил Черчилль. – Боюсь, чтобы освоить данный вид оружия, Ренно понадобится много времени. Линкольн же наверняка с детства знаком с ними.
– Значит, шпаги, – сказал Джефри. Адриана закрыла лицо руками.
– Все не так безнадежно, как ты думаешь, – успокоил ее Джефри. – Я сам обучил его азам фехтования еще на борту брига, который привез нас в Англию, а с тех пор он ежедневно занимается здесь с мастером.
– И как вы его оцениваете? – спросил полковник.
Джефри задумался.
– Он вполне может постоять за себя, если только не придется драться с мастером, – наконец сказал он. – У него дух воина, крепкая рука и замечательная реакция, просто потрясающая. Ему не хватает разве что опыта. А вот граф Линкольн как раз всю свою жизнь сражается на шпагах.
– Он выиграл несколько дуэлей, – заметил Черчилль. – И все же лучше остановиться на шпагах. Самое большое преимущество с этим видом оружия, что можно отделаться лишь ранением.
– Конечно, – подтвердил Джефри. – Если один из дуэлянтов ранит другого, считается, что честь удовлетворена, и схватка на том и заканчивается. Я тоже за шпаги. А что думаешь ты, Ренно?
Белый сенека улыбнулся:
– Я буду драться на шпагах.
– Прекрасно, – сказал Черчилль. – Я поставлю в известность секундантов графа.
Адриана по очереди посмотрела на мужчин. Она так привязалась к Ренно, а теперь он может погибнуть на дуэли с каким-то забиякой.
– По-моему, – медленно промолвила она, – все вы сошли с ума.
Когда отряд ополченцев под командованием Тома Хиббарда вернулся в форт Спрингфилд, он попросил разрешения в одиночку вернуться в лес и продолжить поиски обидчиков-алгонкинов. Бригадный генерал Уилсон пытался переубедить Тома, но тот так настаивал, что генерал вынужден был уступить.
Уилсон быстро понял, что Том близко к сердцу воспринял последние нападения индейцев. Он редко вспоминал жену, Агнес, которую четыре года назад убили гуроны. С женщины тогда тоже сняли скальп, и вот теперь Том, очевидно, заново переживал то страшное время. Особенно тяжело он перенес гибель жены своего друга, Рене Готье.
Он провел в лесу более двух недель. Зимой редко кто из колонистов решился бы на такое. Когда, наконец, Том вернулся в форт Спрингфилд, он доложил о своем возвращении бригадному генералу, сказал Рене, что никого не нашел, а потом отправился в гостиницу Доремуса.
Нетти случайно зашла в гостиницу вечером и сразу же подсела к Тому. Он улыбнулся ей, улыбнулся впервые после резни.
Сразу было видно, что Том выпил больше обычного. Он вообще редко пил, и потому Нетти догадалась, что дело плохо. Он не мог ни идти, ни ехать верхом, отправить его в дом Уилсонов было просто немыслимо, и Нетти позвала Тома к себе. Том тут же согласился и, спотыкаясь, поплелся за ней следом.
Ни о каких ласках не могло быть и речи. Нетти слышала, что Том занимался поисками убийц-индейцев, но ни о чем его не расспрашивала. Она спокойно помогла ему раздеться и уложила спать.
Том моментально заснул.
Нетти накрыла его одеялом, а с наступлением ночи зажгла маленькую керосиновую лампу. В неясном свете лампы она долго смотрела на Тома. Ей очень хотелось помочь этому доброму, хорошему человеку, хотелось облегчить его страдания. Она прекрасно знала, как погибла жена Тома, и знала также, почему Том так переживает горе Рене Готье.
