Майк Резник - Доктор и стрелок
Биэн напрягся всем телом, его рука скользнула к рукоятке «кольта».
— О, давай-давай, — сказал Холидей. — Очень на это рассчитываю.
Неожиданно шериф расслабился и пошел на выход.
— Вот дьявол! — в сердцах воскликнул бармен. — Я уж думал, будет, что порассказать внукам.
— Скорей всего шериф поджидает меня у двери, с револьвером наготове, — ответил Холидей и не сдержал улыбки. — Он ведь не знает, что я снял у вас номер. Думаю, через часик-другой остынет и просто устанет. Особенно, когда чуть не пристрелит первых человек десять-двадцать, которые покинут ваше заведение.
Бармен расхохотался в голос.
— Черт, нашему городку не хватало вас и Техаса Джека Омохундро! Какого дьявола вы забыли в Колорадо?
— Во-первых, мы бежали туда от ареста, — ответил Холидей. — Затем мне понравился тамошний сухой воздух, а Джеку — картежники, что захаживают в лидвиллские казино.
— Лидвилл, — повторил бармен. — Это название больше подходит нашему городу.
— Нет, Тумстоун подходит лучше, — возразил Холидей. Он взял стакан виски, выпил и через силу поднялся на второй этаж. Там сразу же направился к себе в комнату. Прислонил трость к двери — чтобы не забыть ее утром, снял сапоги, шляпу положил на стол; рубашку и жилетку повесил на спинку стула, поверх них — сложенные брюки; сюртук убрал в гардероб. Кобуру повесил на спинку кровати в изголовье, рукояткой револьвера к себе.
Затем, убедившись, что никто не застигнет его врасплох, зажег ночник и, сев на кровати, принялся читать о последних приключениях Билли Кида — убийцы пятидесяти законников и того же количества соперников среди прочих бандитов.
Проснулся Холидей, когда в окно пробился первый лучик рассветного солнца. Роман лежал, раскрытый, у него на груди: Холидей уснул где-то на шестой странице. Он встал, умылся, оделся и заглянул в уборную. Взглянув на карманный хронометр — который внезапно показался громоздким и неуклюжим, — Холидей прикинул, что есть еще где-то час до отъезда на испытания оружия с Эдисоном, и решил побриться.
Заглянул в цирюльню через дорогу и, подождав, пока брадобрей накроет его салфеткой, осторожно достал револьвер из кобуры. На случай, если мимо будет проходить кто-нибудь из давних местных врагов, увидит его беззащитным и подумает: самое время убить Дока! Когда цирюльник закончил, Холидей спрятал револьвер в кобуру и, заплатив гривенник — по пять центов за услугу и в качестве чаевых, — отправился к дому-лаборатории Эдисона.
Подходя к намеченной цели, заметил у самого дома Бантлайна крупный фургон, запряженный четверкой лошадей.
— Доброго утречка, Док! — крикнул механик, выходя из-за фургона и махая рукой Холидею. — Славный денек, не находишь?
Холидей тихо выругался себе под нос.
— Поверь мне, так и есть, — заверил его Бантлайн. — Том вот-вот присоединится к нам.
— Ты же создал безлошадные экипажи, — напомнил Холидей. — Почему бы нам не поехать к шахте на дилижансе «Бант лайн»?
— В тех местах дорога слишком неровная. Лошади по такой лучше ходят, к тому же мы везем довольно деликатное оборудование.
— Например?
— Набор прототипов.
— Слово-то какое мудреное. — Холидей невольно прыснул. — Когда ты так говоришь, я чувствую себя неучем вроде Кида.
— Прототип — это экспериментальная модель, — пояснил Бантлайн. — Даже если наши прототипы не пригодятся на станции, кое-что может приглянуться армии.
— Наша армия не может перейти Миссисипи, — пожал плечами Холидей, — сам знаешь. Как ей помогут одолеть краснокожих ваши с Томом изобретения?
— Мы дважды воевали с британцами, — ответил Бантлайн. — История показала, что угрозу для нас представляет не Запад, а Восток.
— Ну что ж, довод резонный.
— Ага! — произнес Бантлайн. — Вот и Бесси!
Робот бережно вынесла из дома Эдисона некий предмет.
— Она с нами? — удивился Холидей.
— Нет, — покачал головой механик, — просто принесла нам обед. Мы можем застрять у шахты на день.
Подойдя ближе, Бесси — с плетеной корзинкой в руках — застыла в ожидании дальнейших распоряжений.
— Спасибо, Бесси, — сказал Бантлайн. — Можешь возвращаться к основным обязанностям.
— Благодарю, сэр, — невыразительно ответила Бесси низким женским голосом.
— Генри говорит, он на этих штуках разбогател, — поведал Холидей.
— Богатство — определение относительное, — ответил Бантлайн. — Как по мне, Эндрю Карнеги и Джон Морган — вот кто богат. Что до машин, то я думаю вскоре начать делать их совсем бесполыми. Они ведь много где могут пригодиться, и мне стыдно употреблять их лишь в одной сфере деятельности.
— Адам Смит напомнил бы тебе о природе капитализма, — сказал Холидей. — Тут у нас есть спрос на металлических женщин. Если ты его не удовлетворишь, удовлетворит кто-то другой.
— Ты читал Адама Смита? — удивленно спросил Бантлайн.
— Я, может, и не знаю, что значит «прототипы», но родился-то я не чахоточным стрелком, — ответил Холидей. — Мне повезло получить классическое образование. Пускай даже, — кисло добавил он, — не удалось применить его.
— Ты не устаешь поражать меня, Док.
— Вчера вечером я чуть не поразил Джонни Биэна. Жаль упущенной возможности.
— Если я правильно понимаю, ты его чуть не пристрелил? — полюбопытствовал Бантлайн.
— А что? Биэн — лгун и трус. Он мне, тебе и вообще всем без надобности.
— На случай, если ты забыл, я напомню: мы с Томом приехали сюда из Колорадо по твоему приглашению. Если тебя упрячут за решетку, мы, считай, зря потратили время.
— Я и правда совсем об этом забыл, — признал Холидей. — Старость не в радость.
— Док, тебе едва ли тридцать пять, — возразил Бантлайн.
— Тридцать два, если быть точным, — поправил его Холидей. — Для стрелка это почтенный возраст.
— По профессии ты дантист, стрелок — по обстоятельствам.
— Это уже роли не играет, — ответил Холидей. — Я все равно пережил почти всех.
— Сколько лет Киду? — спросил Бантлайн.
— На глаз не скажешь. Сам он говорит, будто ему двадцать один, и, похоже, не сильно привирает.
Помолчав, Холидей сказал:
— Знаешь, он мог бы дожить до тридцати. Кид довольно неплох. Впрочем, — еще немного помолчав, добавил дантист, — я не уверен, что ему хватит мозгов.
— Они ему вообще нужны?
— У кого они есть, до тридцати доживают, — ответил Холидей. — Хиккок, Эллисон, Ринго, Мастерсон, Уайетт и Верджил, братья Янгер… не все из них, правда, а так, парочка.
— И ты.
— И я.
— Думаешь, и Кид дотянет?
— Мог бы, но рассчитывать на это не хочется. Если он доживет до двадцати двух, значит, ты похоронишь меня здесь или в Линкольне. Я же намерен испустить дух в Колорадо.
