Изгой - Портер Дональд Клэйтон
Глава четвертая
Лорд Бомон, старший брат полковника Эндрю Уилсона, был выдающимся деятелем при дворе короля Вильгельма и королевы Марии. Он занимал высокий пост в Королевском казначействе и считался покровителем искусств. Любезный, широко образованный, он говорил на нескольких языках и много путешествовал по всей Европе. Лорд очень обрадовался, когда мажордом объявил, что из американских колоний только что прибыл его племянник Джефри, но, войдя в библиотеку, опешил от изумления – прямо на полу перед камином, скрестив ноги, сидел Ренно.
Замешательство его светлости нарастало. Когда лакей предложил гостям выпить, белый индеец отказался от вина со специями и от чая с бренди, потом от сухого испанского вина и даже от кружки эля. Он попросил принести ему стакан простой воды, которую в доме благородного дворянина не пьют даже самые непритязательные из прислуги. После этого подали блюдо с холодной мясной закуской, и Ренно не обращая ни малейшего внимания на тарелки, ножи и вилки, свернул несколько кусков говядины в трубочку и быстро их съел.
Пораженный лорд Бомон тем временем читал письма от полковника Уилсона и губернатора Шерли.
Между тем Ренно с любопытством осматривался. Не прошло еще и часа, как они сошли на берег с борта «Элизабет Луизы», и Лондон потряс его до мозга костей. Он и не представлял, что на свете может существовать город такого размера, с башнями и шпилями высокими, как горы, и с таким количеством народу на улицах, что куда там всему союзу ирокезов! Люди пялились на него, шли за ним по мощеным мостовым и проводили их с Джефри до самого дома лорда.
Все это крайне смущало Ренно. С его точки зрения, люди здесь носили на себе слишком много всякой одежды. Странно, как они не задохнутся. Краску на лицо наносили только немногие женщины, но зато и мужчины, и женщины ходили в ботинках на таких высоких каблуках, что напоминали хранителей веры на ходулях во время праздника урожая. Повсюду сновали лошади, телеги и экипажи.
Ренно недоумевал, зачем лорд Бомон надушился так, что это заглушало естественный запах тела, и у воина-сенека щипало в носу. Конечно, золотой медальон на тяжелой золотой цепи у лорда заслуживает уважения, но одежда – длинный жакет с двумя рядами серебряных пуговиц, батистовая сорочка с кружевными манжетами, жилет из желтого шелка и черные бриджи в обтяжку – до ужаса неудобная. На столах в библиотеке множество мраморных статуэток, коробочек из сандалового дерева или слоновой кости, инкрустированных жемчугом, выглядели очень красиво, но они не служили никакой цели, по крайней мере, Ренно не представлял, как ими можно пользоваться. Может, это священные предметы?
Окна в доме были плотно закрыты. В отделанном мрамором камине горел такой жаркий огонь, что в библиотеке было трудно дышать. Из окна виднелись отдельные деревца и небольшие лужайки, и Джефри объяснил другу, что деревья и трава в больших количествах встречаются лишь в местах, называемых парками. Мало кто в Лондоне занимался охотой, олени водились только в частных лесах короля Вильгельма, окружавших его дом, известный под названием Хэмптон-Корт[9] . Он не мог себе представить, что лондонцы становятся мужчинами, не испытав жизни в лесу, не умея охотиться, ловить рыбу, не овладев таинственным искусством чтения следов. Неудивительно, что они такие бледные, а лица у них измученные, нервные и озабоченные. Его соплеменники ни за что бы не поверили, что так можно жить.
Лорд Бомон закончил читать письма, взглянул на воина, потом сухо улыбнулся племяннику.
– Насколько я понимаю, это Эндрю придумал направить сюда особого посланника? – спросил он.
– Да, сэр. – Джефри было не по себе.
– Твой отец всегда был неисправимым романтиком, Джефри. Именно поэтому он и оказался в Новом Свете. – Его светлость вздохнул. – Посмотрим, что можно сделать, но все это очень-очень трудно.
– Мы просим только аудиенции у короля Вильгельма и…
– «Только», говоришь ты? – Бомон громко рассмеялся. – Его Величество аккуратный и организованный человек, он пытается исправить все те ошибки, которые допустили его предшественники Стюарты. Его дни расписаны на много недель вперед. Бывают, правда, исключения.
– Наш губернатор, мой отец и многие другие колонисты считают, что ситуация в Новом Свете заслуживает самого пристального внимания.
– Именно так, – спокойно ответил лорд Бомон.– Но только Его Величество может окончательно решить «да» или «нет». В этом-то и загвоздка. Хорошо, я попробую сделать, что смогу, и привлеку друзей, влиятельных при дворе.
– Спасибо, дядя Филип.
– Благодарить пока еще рано. А теперь перейдем к более конкретным вопросам. Совсем рядом со Стрэндом[10] , на берегу Темзы, у меня есть небольшой дом, с полным штатом прислуги. Пока этот… хм-м… индеец будет привыкать к Англии и нашему образу жизни, вы расположитесь там. В первую очередь я отправлю его к своему портному. – Тут лорд повернулся к Ренно: – Думаю, тебе это понравится – я собираюсь подарить тебе новую одежду.
– У меня достаточно одежды, – вежливо, но твердо ответил Ренно.
– Если мы попытаемся сделать из него англичанина, – вступил в разговор Джефри, – то ко времени встречи с королем Вильгельмом он ничем не будет отличаться от остальных.
Бомон вынужден был согласиться.
– Может, ты и прав, но не завидую тебе, когда вы будете ходить по городу.
Джефри улыбнулся дяде:
– Я предвкушаю это с нетерпением.
– Ты настоящий сын своего отца. Но я должен тебя предупредить. Сегодня возвращайтесь к четырем часам. К обеду я жду друзей, кое-кто из них имеет влияние при дворе, так что можем начать приводить безумный план твоего отца в действие.
Молодых людей отвезли в их новое лондонское жилище в одном из элегантных экипажей его светлости. Движение в городе было таким оживленным, что кучеру и его помощнику приходилось кричать и ругаться. Иногда в дело даже вмешивался полицейский.
Ренно покачал головой:
– Я бы бегом добежал быстрее, чем движется этот дом на колесах.
Джефри расхохотался:
