Густав Эмар - Черная Птица

– Это правда. Но не беспокойтесь об этом: я беру на себя снабдить вас лошадью.

– О! В таком случае все обстоит благополучно. Где эта лошадь?

– Пусть вождь идет за мной, лошадь готова!

Им не пришлось идти далеко; прекрасная черная лошадь в полной упряжи стояла привязанной к дереву.

– Вот она, – сказал старик. – Поезжайте, вождь, и не забудьте чего-нибудь.

– Черная Птица никогда ничего не забывает!

– Тем лучше! Потому что, если вы меня обманете…

– Вождь сказал уже, что будет со своими молодыми воинами на лугах реки Зеленой, и будет там! – высокомерно ответил индеец.

– Хорошо, буду рассчитывать на это!

Спустя две минуты вождь оставил лагерь, пустив лошадь во весь опор. Но как только он очутился в зеленом лесу и из лагеря уже нельзя было ни видеть его, ни слышать стук копыт лошади, Черная Птица сделал крутой поворот и с быстротой вихря устремился в темную ночь по направлению к плантации. В одиннадцать часов вечера он кончил миссию, великодушно взятую им на себя, и сигналом дал знать о своем присутствии трем мужчинам, сидевшим на балконе.

– Теперь, – проговорил индейский вождь, окончив рассказ о своем расследовании, – что думают мои друзья и какие меры намереваются они употребить в дело, чтобы избежать капкана, в который надеются их поймать скваттеры?

– Я предчувствовал опасность, – сказал Вильямс, – но этим и ограничивается все, что я мог сделать: я слишком несведущ в вещах, касающихся жизни в таких пустынных местностях, чтобы рискнуть высказать свое мнение в таком важном вопросе.

– На сколько человек можем мы рассчитывать? – спросил полковник управляющего.

– Человек на сорок, самое большее, полковник, но все это храбрый и преданный народ!

– Я знаю это. К несчастью, этого оказывается недостаточно после того, что нам сказал вождь.

– Правда, – заметил вождь, – скваттеров столько же, а у нас еще и женщины, и дети.

– Это верно, – сказал полковник. – Итак, надо рассчитывать человек на двадцать пять или тридцать, самое большое: мы совершенно не знаем планов разбойников и должны оберегать женщин и детей.

– Увы! – произнес Вильямс.

– Что делать? – спросил полковник.

– Спросим совета у вождя, – сказал управляющий. – Черная Птица – такой же мудрый советчик на совещаниях, как и храбрый воин в бою: у него, наверное, есть в голове какая-нибудь идея; недаром же он проследил этот опасный след до самого его конца и отправился в лагерь разбойников.

– Посмотрим! Говорите, вождь, что бы вы стали делать в нашем положении? – спросил полковник.

Вождь поднялся со своего места, запахнулся в плащ, сделанный из шкуры бизона, и, простирая правую руку вперед, произнес:

– Пусть слушают мои братья: великий вождь будет говорить!

Присутствующие придвинулись ближе к индейцу, который начал так:

– Цель, которую имеют скваттеры, – это месть. Чтобы достичь ее, они прибегнут сначала к пожару, чтобы поселить тревогу и страх среди защитников плантации. Прежде всего надо поместить женщин и детей в такое убежище, где до них не могли бы добраться.

Вот что сделал бы Черная Птица: за два часа до восхода солнца собрал бы женщин и детей, велел бы им сесть на лошадей и повез бы их за две или три мили, в место, которое он один знает и где они могут быть в безопасности, пока не кончится бой; потом вождь продолжал бы свой путь и соединился бы с молодыми воинами, с помощью которых, встав посреди разбойников, он уничтожил бы их усилия и в известный момент обезоружил бы их, в чем ему помогли бы и воины плантации, руководимые сильной рукой их вождя. Разбойники ничего не предпримут до прибытия воинов команчей, которых они считают своими союзниками и к которым питают доверие. Черная Птица сам поведет их к большому каменному дому, в котором устроят засаду бледнолицые. По знаку вождя воины его ударят на разбойников спереди, в то время, как воины команчи нападут на них сзади; и скваттеры будут взяты, как животное в норе, обезоруженные и связанные по рукам и по ногам раньше, чем поймут, что с ними происходит; не успеют даже подбросить особых стрел, чтобы поджечь дом.

– Это превосходный план, – живо сказал полковник, – именно тем, что так прост и легко исполним. Он наверняка удастся.

– Он и удастся, за это я отвечаю! – заметил управляющий, который за время своей военной практики имел частые нелады с индейцами.

– Я вполне разделяю ваше мнение, – сказал Вильямс. – Но, с вашего позволения, сделаю одно маленькое и невинное примечание, хотя и вовсе не критическое, избави меня Бог от этого!

– Посмотрим, что это будет за примечание! – проговорил полковник.

– Вот в чем дело: если мы так уверены в успехе, – а на этот счет не может быть ни малейшего сомнения, я гордо заявляю это, – то для чего же удалять отсюда женщин и детей? Разве они не могут спокойно остаться здесь спрятанными в доме, который предоставляет полную безопасность, как солидная крепость?

– И в самом деле, – заметил полковник, – к чему им уезжать?

– Это замечание кажется мне довольно справедливым! – сказал управляющий, взглянув на вождя. Тот улыбнулся с несколько сомнительным видом.

– Сколько женщин и детей на плантации? – спросил индеец.

– Всех около шестнадцати или двадцати, – сказал управляющий, – и из них несколько одного года и меньше.

– Хорошо! – ответил вождь, все еще улыбаясь и считая что-то про себя.

– Объяснитесь, мой друг! – сказал полковник.

– Ответить на это легко, а объяснить еще того легче. Чтобы битва оказалась удачной, – мой брат знает это, – надо все предвидеть и, насколько возможно, иметь на своей стороне все шансы.

– Это одна из тех неоспоримых истин, против которых ничего нельзя возразить.

– О! – произнес индеец. – Женщины не рассуждают, когда их дети в опасности, а дети рассуждают и того менее; их действиями руководят любопытство и страх. Крик, неожиданно вырвавшийся у женщины или ребенка, заставит врага встрепенуться, насторожиться и переменить свои намерения, и тогда наш план, успех которого мог бы быть обеспеченным, рухнет из-за неосторожности, страха или любопытства! Пусть мои братья подумают об этом хорошенько. Женщины и дети будут удалены всего на два или три часа; что же это значит в сравнении с общим спасением?!

При последних доводах индейского вождя, доводах, несомненно, важных, трое мужчин склонили головы, и спустя несколько минут вполне присоединились к плану Черной Птицы.

Между тем нельзя было терять ни минуты, и потому сейчас же приступили к исполнению плана, который был только что принят.

Глава VIII. Люси выставляет себя с очень выгодной стороны и берет на себя ответственность за свои поступки