Майк Резник - Доктор и стрелок
— «Гранд Отель», — прочел Холидей вывеску и поморщился. — Интересно, есть ли к западу от Миссисипи хоть один город, владельцы «Гранд Отеля» в котором вообще знают, что такое «гранд»?
— Неужто за фасадом сурового стрелка скрывается аристократ с юга? — насмешливо спросила Шарлотта.
— Скрывается, и очень хорошо, — саркастично ответил Холидей. — Война тому способствовала.
— Простите, — извинилась Шарлотта, — не хотела вас обидеть.
— Я и не обиделся, — ответил Холидей и огляделся. — Можем весь день тут простоять и запылиться, а можем пройти внутрь.
Шарлотта согласно кивнула, и Холидей, подхватив свой чемодан правой рукой, левой думал уже взяться за багаж попутчицы, однако та опередила его: сама подняла вещи и направилась к входу в гостиницу; Холидей не успел даже возразить.
— Номера сдаете? — спросил он, подходя к стойке.
— Только этим и занимаемся, — учтиво ответил престарелый портье. — Вам и миссус один на двоих?
— Нам раздельные номера, — поправил его Холидей и, видя удивленный взгляд старика, пояснил: — Она, конечно, миссус, но не моя.
Портье обернулся к шкафчику с ключами.
— Номер 206 для дамы, и 215 — для господина, — сказал он. — Как долго планируете оставаться у нас?
— Я на десять дней, — быстро ответила Шарлотта.
— Я — пока еще не знаю, — сказал Холидей.
Портье пристально присмотрелся к нему и спросил:
— Вы ведь — это он, да?
— Вряд ли, — совершенно безразличным тоном ответил Холидей.
— Нет, это точно вы, — убежденно закивал головой старик. — Вы Док Холидей, приехали кого-то убить.
— Я дантист и картежник, — сказал Холидей.
— Вы Док Холидей, и вы здесь по делу, — не унимался портье.
— Мое дело — рвать зубы и играть в карты.
— Кого убить намерены? — спросил старик, будто не слышал ответов Холидея. — Должно быть, президента банка или, может, даже мэра? — понизив голос до шепота, он поинтересовался: — Вы заодно с малышом?
— С каким еще малышом? — сдерживая любопытство, спросил Холидей.
— Как с каким? С Билли Бонни, конечно же! — воскликнул портье. — С Билли Кидом! Он наша местная знаменитость! — старик глянул на парадную дверь, будто кто-то мог внезапно войти и услышать его. — Вы с ним в сговоре, так? — заговорщицким тоном произнес он.
— Умника вроде вас не проведешь, — сказал Холидей. — Да, мы с Кидом партнеры. Где мне его найти?
— Черт, он ведь ваш партнер, — засмеявшись, ответил портье.
— Я в городе новенький, а Кида о моем приезде надо известить.
— Маршал с помощниками обыскались его, несколько месяцев кряду не могут найти. Так откуда же мне знать, где сейчас Кид!
— Ну и ладно. — Холидей с деланным равнодушием пожал плечами. — Просто пустите слух, что я в городе, и мне надо обсудить с ним кое-какие дела.
— Всенепременно, — пообещал портье, — хотя Кид может объявиться только через месяц, если не позднее. За него назначена такая награда… двенадцать тысяч долларов. Сыщется немало охотников, даже среди тех, кто зовется его друзьями. Эти будут только рады всадить Киду пулю промеж голубых глаз.
— Благодарю, — сказал Холидей, бросая на стойку четвертак. — А теперь пора, думаю, мне и леди отправиться по номерам, разобрать вещи и освежиться.
Шарлотта вновь опередила Холидея и сама понесла багаж. Холидей вздохнул, попытавшись представить, как бы он справился с двумя чемоданами, если бы оказался проворней. Вместе с попутчицей они поднялись на второй этаж и там, пока Шарлотта открывала дверь номера, Холидей достал хронометр.
— Половина третьего, — сказал он. — Может, поужинаем вместе?
— Почту за честь, Док, — ответила Шарлотта. — В котором часу?
— В семь вечера.
Шарлотта кивнула.
— Встретимся в вестибюле… то есть местном его подобии.
Коснувшись полей шляпы, Холидей двинулся в сторону своего номера. Отпер дверь и вошел в комнату, небольшую, чистую и довольно уютную: маленький шкаф, узкая односпальная кровать, накрытая прохудившимся покрывалом; рядом — тумбочка, обеденный стол, видавший лучшие дни и служащий одновременно столом письменным, деревянный стул. В углу помещался рукомойник. Выглянув в окно, Холидей насчитал на заднем дворе четыре нужника.
Он положил чемодан на кровать и открыл его, думая развесить одежду в шкафу, но потом решил, что неплохо бы для начала проветрить комнату. Открыл окно, и на карниз тут же приземлилась птичка. Она с любопытством уставилась на Холидея.
Тот вернулся к чемодану и, закрыв его, убрал под кровать. Обернувшись к окну, застал там апача — оборотень сидел на подоконнике.
— Гоятлай желает тебя видеть, — сообщил индеец.
— Так птица — это ты, — сказал Холидей, удивленный тем, что все еще удивляется манере оборотня появляться и исчезать.
— Прямо сейчас, — поторопил вестник.
Холидей глянул ему за плечо.
— Джеронимо во дворе?
— Если его увидят, то сразу убьют.
— Так он в отеле?
Воин покачал головой.
— Мне велено проводить тебя к Гоятлаю.
— Ну хорошо, — пожал плечами Холидей. — Пошли, пора бы уже нам разобраться…
Он шагнул было к двери, однако воин остановил его:
— Не туда!
— А куда… — договорить дантисту не дали.
Его внезапно окружила непроницаемая тьма. Холидей вроде стоял на месте, но чувствовал, будто движется. Он совершенно точно не летел, потому что в лицо не било встречным ветром. Он попытался понять, тепло ему или холодно, сухо или мокро, однако чувства словно отказали. Холидей пришел к выводу, что он очутился где-то в другом месте… и вскоре, буквально через несколько секунд, все закончилось.
Он понимал, что из номера отеля его забрали, и вместе с тем — даже не понаслышке зная о силе индейских шаманов — никак не думал оказаться там, куда его перенесли. Он стоял посреди огромной долины: сплошные кактусы да перекати-поле, если не считать горстки вигвамов. У костра подле ближайшего из шатров сидел сам Джеронимо, в окружении смутных призрачных теней, что извивались подобно питонам. За прошедшее время шаман нисколько не изменился: все такой же плотный, мускулистый, широкий в лице и теле, он по-прежнему не улыбался.
— Гоятлай приветствует тебя, — сказал оборотень. Оказалось, он стоит рядом с Холидеем.
— Гоятлай и сам может ко мне обратиться, — напомнил дантист.
— Гоятлай говорит через меня.
— Почему? Он ведь понимает каждое мое слово. Только не надо врать, будто Джеронимо не знает нашей речи.
— Он не станет говорить на языке врагов.
Холидей заглянул Джеронимо в глаза.
