Отто Гофман - На Дальнем Западе
— Я прежде всего обязан, — сказал он, обращаясь к присутствующим, охранять ваше имущество, и потому прошу вас указать мне пункт, который подвергается наибольшей опасности, все равно, находится ли он в той местности, которую указывает мне полковник Хуарес, или нет.
— Самый опасный пункт, разумеется, гасиенда дель Серро, — сказал представитель купечества.
Несколько голосов поддержали его.
— Стало быть, ваше имение, дон Альфонсо? — спросил граф испанца.
— Да, граф. Я не хотел сам говорить об этом, но нет сомнения, что индейцы нападут на мою гасиенду, так как она защищает проход из Сиерры в равнину. Уже дважды выдерживала она нападение индейцев и, клянусь моим патронам, выдержит и третий раз, если еще есть время, так как я через полчаса отправлюсь туда и приму свои меры.
Граф наклонился над картой и отыскал пункт, о котором шла речь.
— Mort de ma vie! Это как раз в середине указанной нам местности; невозможно найти места более удобного для главной квартиры, если только вы согласитесь принять нас, дон Альфонсо.
Между тем офицеры, за которыми было послано, один за другим входили в собрание.
— Мой дом к вашим услугам, — сказал испанец, видимо, обрадованный решением графа. Это было неудивительно, так как с потерей гасиенды он лишился бы половины своего состояния.
— Во сколько времени вы можете доставить нам лошадей, сеньоры? — спросил граф, обращаясь к присутствовавшим землевладельцам.
— Не ранее 48 часов, — был ответ. — Лошадей нужно привести из коралей, а ближайшие из них находятся в 12 милях от города.
— Ну, так следует отправить вперед столько всадников, сколько у нас найдется. Господин Бельский!
— Здесь, генерал!
— Прикажите вашим людям седлать коней; через час они должны быть на площади. Сколько лошадей вы можете выделить нам, дон Альфонсо?
— Не более шести, — остальные шесть необходимы для моей дочери и ее свиты.
— Как? Разве вы не оставите донну Мерседес здесь, в городе?
— Вы не знаете моей дочери, — сказал сенатор с улыбкой, — она ни за что не согласится остаться; притом, я думаю, под нашей защитой она будет в полнейшей безопасности.
Граф кивнул головой в знак согласия.
— Господин Крестоносец!
Крестоносец подошел.
— Приготовьтесь сопровождать нас вместе с вашим товарищем, я знаю, что вы оба можете оказать нам большие услуги. Капитан Марильос, позаботьтесь о вооружении людей и через два дня отправляйтесь с остальными вслед за нами.
Вслед за тем были сделаны остальные распоряжения; сенатор так живо собрался, что через час уже выезжал из Сан-Хосе в обществе своей дочери и сопровождаемый Крестоносцем и поляком Бельским.
Спустя несколько часов граф также был готов и вышел из дома к тому месту, где стоял его вороной конь. Половина населения Сан-Хосе, а также все оставшиеся участники экспедиции собрались перед домом сенатора, чтобы проститься с генералом; тут же находился и доктор экспедиции. Громовое виват встретило графа, который поклонился с гордой, но благосклонной улыбкой и сказал, обращаясь к толпе: «До счастливого свидания!»
Затем он хотел сесть на коня.
В эту минуту случилось нечто странное, ужасное, о чем мы расскажем впоследствии, а теперь обратимся к остальным лицам нашего рассказа.
Глава пятая
В ПУСТЫНЕ
Вечером того же дня, в который граф Альбан высадился в Сан-Хосе, небольшая группа людей быстро, но осторожно шла по высокой, сухой траве через дикую пустыню, окаймленную горными цепями, недалеко от Рио-Казас.
Впереди всех шел молодой вождь команчей. За ним следовала его сестра Суванэ, несшая узелок с провизией и ружье, принадлежавшее прежде гамбусино; за ней шел янки, а Железная Рука замыкал шествие.
Когда солнце уже склонялось к западу и путешественники достигли предгорья по тропинке, протоптанной дикими зверями, янки остановился, выказывая признаки совершенного изнеможения.
— Я не могу больше, — простонал он, вытирая платком вспотевшее лицо, — поищем здесь ночлега, краснокожий.
— Разве Косая Крыса хочет подарить свой скальп апачу? — спросил команч, останавливаясь.
— Мы не встречали никакого апача с самого озера Гузмауль, — проворчал мистер Смит, вскидывая, однако, снова ружье на плечо при воспоминании о скальпировании.
Индеец снова пошел вперед, ответив на вопрос траппера о близости врагов, что между ними и апачами около двух часов расстояния. Через четверть часа им стали попадаться деревья и обломки скал, а вскоре затем им удалось найти место, вполне удобное для ночлега.
У подножия крутой и неприступной скалы находился отлогий холм, на котором рос огромный пробковый дуб, густо обросший белым испанским мхом, свешивавшимся до самой земли. Из узкой трещины у подошвы скалы вытекал светлый ручеек, стремившийся в прерию.
Индеец первый пролез под ветвями дуба; товарищи его последовали за ним и увидели перед скалой несколько белых костей.
— Бедренная кость оленя, — сказал равнодушно траппер, — дикие звери разорвали его здесь.
Команч покачал головой,
— Где дикие звери терзают свою добычу, там остаются их следы; а я не вижу их здесь.
— Может быть, ты заметил, вождь, к какому племени апачей принадлежат эти непрошенные гости?
— Между ними находится тот, которого мой белый отец поклялся убить. — Черный Змей мескалеро.
— Проклятие мошеннику, который завлек твоего отца в ловушку, где его убил Серый Медведь!
— Ну, а больше ничего не случилось с тобой, сын мой?
Вместо ответа команч развернул складки своей рубашки, и траппер увидел на его поясе окровавленный скальп.
— Ого! Это плохо, — проворчал траппер. — Как это случилось, вождь?
— Один из их шпионов встретился со мною, когда я возвращался назад, и я возбудил в нем подозрение.
— Ну, — сказал Железная Рука, — нечего делать! Что же ты сделал с трупом?
— Я спрятал его в рытвине и закрыл травою, насколько позволяло время.
— Дай Бог, чтобы они его не нашли. Но теперь, сын мой, ложись спать; нам еще понадобятся наши силы.
Молодой индеец повиновался и, растянувшись на земле, заснул. На рассвете Железная Рука разбудил его.
— Пора вставать, команч, — сказал он, — через четверть часа мы услышим крики и выстрелы апачей.
Затем траппер сообщил Суванэ, которая тоже проснулась, о задуманном им и индейцем предприятии и приказал сидеть вместе с янки в убежище и ни в коем случае не выходить из него.
После этого он вышел с индейцем в степь, где они разделились: траппер — направо, команч — налево.
Пропускаем последовавшие два часа, в течение которых охота на буйволов была во всем разгаре. Индейцы рассыпались по степи группами и поодиночке, но еще ни один из них не подходил близко к убежищу наших странников.
