Отто Гофман - На Дальнем Западе
Офицер, молодой человек с мрачным, решительным лицом, вежливо поклонился сенатору дону Альфонсо, с которым был знаком, и обратился с таким же приветствием к его спутнику, одетому во французский полковничий мундир:
— Так как я полагаю, что имею честь видеть перед собой его сиятельство графа Сент-Альбана, начальника Сонорской экспедиции, то позволю себе передать его сиятельству это письмо господина губернатора, полковника Хуареса, который весьма сожалеет, что не может лично приветствовать графа.
Граф с вежливым поклоном взял письмо и сказал, что прочтет его, как только придет в дом собрания.
— Я имею еще одно поручение от господина полковника, — сказал офицер с насмешливой улыбкой. — Он полагал, что вы, сеньор граф, прибыв в Сан-Хосе водою, еще не успели достать себе лошадь. Поэтому господин полковник посылает вам этого благородного коня, произведение нашей страны, в знак своего к вам уважения.
— Карамба, сеньор, — сказал дон Альфонсо, обращаясь к офицеру, — эта лошадь, кажется, только что из прерии. Невозможно чужестранцу сесть на нее, притом же у меня довольно лошадей.
Насмешливая улыбка мелькнула на лице графа, который тотчас же понял, что этот двусмысленный подарок был сделан только для того, чтобы уменьшить его обаяние в глазах толпы, с любопытством теснившейся вокруг них.
Он значительно взглянул на испанца, давая ему понять, что не желает дальнейшего вмешательства с его стороны, и обратился к посланцу.
— Очень благодарен полковнику, — сказал он с выражением насмешливого высокомерия, — за прекрасный подарок, а также и вам, сеньор, за его доставку. Я сейчас же воспользуюсь им сообразно его назначению.
С этими словами граф спокойно подошел к лошади.
— Осторожно, сеньор, — послышались голоса из толпы.
— С этим чертом пришлось бы повозиться самому лучшему укротителю лошадей.
Граф поблагодарил народ за это участие к его особе дружеским кивком головы, но продолжал спокойно идти и остановился в трех шагах от лошади, которая при его приближении громко заржала и поднялась на дыбы, увлекая за собою испуганных солдат.
— Крепка ли эта узда, сеньор? — хладнокровно спросил граф у следовавшего за ним офицера.
— Она сплетена из буйволовой кожи и вполне надежна, — отвечал офицер, на которого хладнокровие графа начинало производить впечатление. — Но у вас нет шпор, сеньор граф! Позвольте мне…
Он взглянул на свои тяжелые серебряные шпоры.
— Я надеюсь и так справиться. Дайте узду, ребята!
Солдаты тотчас исполнили его приказание и отскочили в стороны, между тем как граф, схватив узду, стал по левую сторону лошади, которая взвилась на дыбы.
Внезапно затаившая дыхание толпа увидела, что граф протянул руку и схватил левую ногу лошади.
Испуганные женщины вскрикнули в один голос:
— Помогите кабальеро! Он погибнет, лошадь опрокинет его!
Но, странное дело, конь стоял как стена все в том же положении; он попробовал опустить ноги на землю, но сила человека превозмогла силу животного.
Огненные глаза лошади, казалось, хотели выскочить из орбит, она била свободной ногой по воздуху, но не могла достать своего укротителя. Тогда граф схватил узду ближе к морде и, выпустив ногу лошади, так сильно дернул поводья, что лошадь тяжело упала на ноги.
В то же мгновение смелый укротитель схватил правою рукой ноздри лошади и с такой силой нагнул ее голову, что лошадь опустилась на колени. Теперь, по-видимому, она признала себя побежденной, так как осталась на коленях и хриплый стон вырвался из ее груди.
Граф увидел, что победа осталась за ним, выпустил морду лошади и в один прыжок очутился на высоком мексиканском седле.
Громогласное «браво!» толпы потрясло воздух, между тем как конь, поднявшись на ноги, дико озирался по сторонам. Еще раз попытался он вернуть утраченную свободу и взвился на дыбы; но граф так сильно сдавил ему бока, что конь, задыхаясь, стал на ноги и потерял всякую охоту к дальнейшим штукам. Он признал господство человека и, сделав по воле графа два круга, как вкопанный остановился перед смущенным мексиканским офицером.
— Великолепный подарок сделал мне господин полковник, — сказал граф с полнейшим спокойствием. — Господа, пора в путь. Господин офицер, я попрошу вас сопровождать меня в собрание.
Казалось, народ только и дожидался этого доказательства хладнокровия графа, чтобы дать волю своему восторгу. Виваты гремели без конца; женщины подымали кверху детей и показывали им храброго иностранца; девушки вынимали цветы из своих волос и бросали их графу; мужчины клялись своими патронами, что он первый вакеро в мире. Со стороны народа, в котором даже последний бедняк привык путешествовать верхом, такой восторг не покажется странным.
Граф отдал Евстафию приказания насчет высадки экспедиции и отправился со своими спутниками в дом собрания.
Когда он вошел в обширную залу, в ней оказались не только крупные землевладельцы, но и много именитых купцов; они радостно приветствовали его и сенатора.
— Нужно принять меры как можно скорее, — сказал старший из купцов после обмена приветствиями. — Мы все помним, какие убытки пришлось нам потерпеть от прежних нападений индейцев; мы знаем также, что со стороны правительства нечего ожидать ни защиты, ни вознаграждения за убытки, если индейцы перейдут Сиерру. Сеньоры гасиендеро согласятся с нами, так как опасность и потери угрожают прежде всего им.
— Стены гасиенды дель Серро достаточно крепки, — гордо возразил сенатор, — ей уже не в первый раз выдерживать осаду апачей.
— Но на этот раз соединились все племена, — настойчиво сказал старый торговец, — так что опасность сильнее, чем прежде. Поэтому я предлагаю порешить сообща спорные пункты касательно экспедиции и…
В эту минуту граф, который тем временем распечатал и прочел письмо губернатора, остановил говорившего движением руки.
— Прежде чем вы примете какое-нибудь решение, сеньоры, — сказал он, — не угодно ли вам познакомиться с содержанием письма полковника Хуареса, так как оно касается Вас столько же, сколько и меня?
Он прочел вслух письмо, которое в самых вежливых выражениях обращалось к собранию с просьбой оказать содействие графу Сент-Альбану, чтобы он мог как можно скорее отправиться на восток, укрепить пограничные форты и Отрезать индейцев, между тем как правительственные войска займут северную границу до Рио-Гила.
Пока собравшиеся в зале молча обдумывали это предложение губернатора, граф велел одному из слуг сенатора сходить на площадь и пригласить в собрание офицеров экспедиции; затем он вынул из кармана карту Соноры.
— Я прежде всего обязан, — сказал он, обращаясь к присутствующим, охранять ваше имущество, и потому прошу вас указать мне пункт, который подвергается наибольшей опасности, все равно, находится ли он в той местности, которую указывает мне полковник Хуарес, или нет.
