Карл Май - Виннету
Я вскочил, чтобы поспешить к Сэму, но это оказалось излишним, так как он уже сам бежал ко мне.
— Хэлло! — крикнул я ему. — Вы живы? Неужели вы не ранены?
— Я цел и невредим, — ответил он, — только вот правое бедро побаливает от падения, а может быть, это и левое, если не ошибаюсь… Не могу разобраться как следует.
— А ваша лошадь?
— Погибла. Правда, она еще жива, но бык раскроил ей все брюхо. Мы должны застрелить бедное животное, чтобы оно больше не мучилось! Что, бизон убит?
— Надеюсь. Пойдемте посмотрим!
Приблизившись, мы убедились, что в нем не было больше никаких признаков жизни. После краткого молчания, Хоукенс, глубоко вздохнув, сказал:
— Ну, и наделал же мне хлопот этот старый грубиян!.. Бизониха обошлась бы со мной гораздо приветливее… Впрочем, конечно, от быка нельзя требовать нежностей!.. Хи-хи-хи!
— Но как же взбрела ему в голову глупая мысль связаться с вами?
— Разве вы не видели?
— Нет.
— Так вот, я застрелил корову, и так как моя лошадь мчалась во весь дух, то мне удалось остановить ее только после того, как она с разбегу наткнулась на этого быка. Ему это не понравилось, и он решил преследовать меня. Правда, я запустил в него пулей, имевшейся в моем ружье, но она его, очевидно, не образумила, так как он проявил по отношению ко мне привязанность, которой я не мог сочувствовать. Он устроил на меня такую травлю, что я не имел никакой возможности вторично зарядить ружье. Я отбросил оружие в сторону, освободив таким образом руки, чтобы лучше управлять лошадью, если не ошибаюсь… Бедная лошаденка сделала все, что было в ее силах, но все же ей не удалось спастись.
— Потому что вы сделали слишком крутой поворот! Вы должны были бы объехать быка дугой — этим бы вы спасли свою лошадь.
— Спас бы лошадь? Вы говорите, как старый, опытный человек! Этого я бы не ожидал от грингорна!
— Как бы не так! Грингорны тоже имеют свои хорошие качества!
— Да, не будь вас, я лежал бы теперь, исколотый и разодранный на куски вроде моей лошади. Пойдемте же к ней!
Мы нашли ее в плачевном состоянии. Внутренности висели из распоротого брюха, она жалобно фыркала от боли. Сэм принес ружье, которое он отбросил во время схватки с бизоном, зарядил его и пристрелил лошадь. Затем он снял с нее седло и уздечку, сказав при этом:
— Теперь я сам могу быть своею лошадью и взять седло на спину… Это всегда так бывает, когда имеешь дело с диким быком.
— Где же вы теперь достанете другую лошадь? — спросил я.
— Это меня меньше всего волнует… Поймаю какую-нибудь, если не ошибаюсь.
— Мустанга?
— Разумеется! Бизоны уже пришли — они перекочевывают на юг, скоро должны появиться и мустанги. Я это знаю.
— А смогу ли я принять участие в поимке?
— Конечно! Вы должны научиться и этому. Ну, а теперь идемте! Посмотрим старого вожака! Может быть, он еще жив. Такие Мафусаилы отличаются живучестью.
Мы подошли. Громадное животное лежало мертвое. Теперь уже можно было как следует разглядеть его. Глаза Сэма не отрывались от бизона, он скорчил не поддающуюся описанию гримасу, тряхнул головой и сказал:
— Это необъяснимо, прямо-таки необъяснимо! Знаете ли, куда вы попали?
— Ну, куда же?
— Как раз куда следовало!.. Престарая скотина! Я бы еще раз десять подумал, прежде чем наброситься на нее. Знаете ли, сэр, кто вы?
— Ну, кто?
— Самый легкомысленный человек на свете!
— Ого! Раньше я никогда не отличался легкомыслием!
— В таком случае вы теперь им отличаетесь! Поняли? Я ведь приказал вам оставить в покое бизонов, а самому сидеть в кустах! Почему же вы не послушались меня?
— Да я сам не знаю!
— Следовательно, вы способны сделать нечто, не зная причины, побудившей к этому! Разве это не легкомыслие?
— Не думаю… Безусловно, в данном случае была какая-нибудь важная причина.
— Тогда вы должны ее знать!
— Может быть, та, что мне было приказано сидеть, а я не выношу приказаний!
— Хорошо же! Вы, значит, нарочно подвергаете себя опасности, когда вас предупреждают о ней?
— Я отправился на Дикий Запад не для того, чтобы трястись над своей шкурой!
— Отлично! Но ведь вы еще грингорн и поэтому должны быть осторожны. Если вам не хотелось следовать за мной, почему же вы взялись не за какую-нибудь корову, а за эту громадину?
— Потому что я хотел поступить по-рыцарски.
— По-рыцарски! Когда вестмен что-либо делает, он должен сообразовываться с могущей от этого произойти пользой, а не с какими-то желаниями поступать по-рыцарски.
— Но ведь в данном случае так и получается!
— Каким образом?
— Я предпочел быка корове, потому что в нем гораздо больше мяса.
Он с недоумением посмотрел на меня и воскликнул:
— Гораздо больше мяса? Этот грингорн ради мяса убил быка, хи-хи-хи! Не усомнились ли вы в моей храбрости из-за того, что я наметил бизониху.
— Нет! Однако я решил, что вы обнаружили бы более храбрости, выбрав животное посильнее.
— Чтобы потом есть мясо быка! Да, вы, сэр, исключительно умный человек! Этому быку, бесспорно, было восемнадцать, если не полных двадцать лет, у него ведь только и осталось, что шкура, кости да сухожилия! Его мясо уже трудно назвать таковым — оно жестко, как дубленая кожа, и вы можете варить или жарить его несколько дней, и все же вам не удастся разжевать его. Всякий мало-мальски опытный вестмен предпочитает бизониху, так как у нее мясо нежнее и сочнее, чем у быка. Теперь вы видите, какой вы все еще грингорн?.. Я не имел времени последить за вами. Как же вы совершили это легкомысленное нападение?
Я рассказал ему обо всем. Когда я кончил, он удивленно посмотрел на меня, покачал головой и сказал:
— Идите в овраг и поймайте свою лошадь! Она будет нужна, так как понесет мясо, которое мы возьмем с собой.
Когда я вернулся с чалым, Сэм на коленях стоял перед убитой бизонихой и, предварительно искусно устранив шкуру, вырезал окорок.
— Так, — сказал он, — это будет отличное жаркое на ужин, такого мы давненько не едали! Этот окорок заодно с седлом и уздечкой мы погрузим на лошадь. Окорок достанется только нам с вами, Билли и Дику. Если и другие захотят полакомиться, пусть сами приезжают сюда за коровой!
— Если только к этому времени она не будет уничтожена коршунами-стервятниками и другими любителями падали.
— Ах, какие умные вещи вы опять говорите! Само собой разумеется, мы покроем тушу ветвями, а сверху наложим побольше камней. Только медведь или другой крупный хищник сможет добраться до нее.
Я нарезал в кустарнике толстых веток и притащил тяжелых камней. Мы покрыли ими тело бизонихи, а затем принялись нагружать мою лошадь. При этом я спросил:
