Виктор Цокота - Звезда бессмертия. Книга 1
Индикатор отсчитывал час за часом, а «Семен Гарькавый», словно привязанный к невидимому якорю, ни на метр не продвинулся вперед.
— Как на эскалаторе в метро, когда ступени его бегут вниз, а ты непременно хочешь подняться по ним вверх, — бурчит Сережа, помогая Тане после обеда убирать и мыть посуду. — Все силы, кажется, вкладываешь, а толку — ни на грош.
Поднявшееся в зенит солнце печет немилосердно.
Мальчик такого еще не видел. Да и не только он. Совершенно нет тени! Так, тонкие полоски на палубе под парусами. И все.
На палубу невозможно ступить босыми ногами — такая раскаленная. Вода за бортом точно кипяток. Да и внутри гондолы жарко, хотя и не так душно, как за ее стенами. Кондиционер удерживает температуру в отсеках на уровне двадцати восьми градусов. Но и ему трудно, особенно днем. Все чаще и чаще автоматика отключает агрегат для охлаждения. И тогда стрелка на термометре быстро ползет вверх. Но через каких-нибудь четыре-пять минут кондиционер снова начинает работать, и по кубрику, коридорам и рубке управления прокатывается волна свежего прохладного воздуха.
— Для плавания в тропиках нужно иметь на борту два кондиционера, сказал Олег Александру Павловичу. — Да и мощность каждого следует увеличить в полтора-два раза.
Винденко молча кивает. Он весь — внимание. Мысль работает с огромным напряжением: ему, старому морскому волку, никак не хочется проиграть эту первую шахматную партию молодому капитану. И победа, казалось, совсем близка. Четырьмя блестящими, по его мнению, ходами коня и королевы он наголову разбил испанскую защиту черных. Еще два-три хода и…
Но, видимо, он увлекся легкой добычей. Его королева оказалась запертой, а король на своем правом фланге попал в жесткие тиски двух тур черных, стоящих на одной линии под прикрытием офицера и королевы. У него в наличии семь пешек и все без исключения фигуры.
Но белые проигрывали. До мата оставалось в лучшем случае три хода.
Александр Павлович вздохнул и тихонько положил своего короля на доску.
— Сдаюсь. И как это я проморгал? — недоумевает он. — Только и делал что брал ваши фигуры и пешки… Увлекся тактическим успехом, а о стратегии забыл. И поделом наказан! Еще одну?
— Пожалуй, — кивнул Олег. — Надо же вам дать возможность реабилитироваться в собственных глазах. Да и мальчишка засмеет. Как меня.
Блиц-турнир придумал утром Сережа.
— Чего зря время терять? Давайте примеряемся. Увидим, кто что может. По паре партий без зачета сыграем, а потом уж — серьезно, как на чемпионате мира, — уговаривал он взрослых.
Безнадежно проигрывая Олегу, Сережа в последний момент каким-то образом ухитрился залезть в пат и потом от радости долго хлопал в ладоши, аплодируя сам себе. Ведь в конце концов он выиграл эту свою первую партию у доктора физико-математических наук! А после двухчасовой упорной борьбы с Александром Павловичем охотно согласился на предложенную им ничью и пошел в кубрик заниматься с Таней испанским.
В разгар второй партии к «Семену Гарькавому» подошел катер Аксенова. Комиссар был непривычно хмурым. Оба глаза его часто моргали.
— Плохие новости, друзья, — мрачно сказал он, усаживаясь в кресло. Одна хуже другой. Во-первых, синоптики программируют штиль на целую неделю, не меньше. Это здесь, в районе от Джорджтауна до столицы Гвианы Кайенна. А чуть севернее, за мысом, по-прежнему работает на регату слабый пассат, и мало-помалу все ваши соперники приближаются к этому тихому уголку. Плавбаза отсюда сейчас всего в сорока пяти милях, а идущий впереди других канадский катамаран «Тирд Тертл» отстает от вас всего на семнадцать миль. Правда, час назад он тоже потерял ветер, но триста семь миль, выигранных вами в первые сутки, наверстал. Да и другие теперь не на много от него отстают. Так что придется, по сути, все начинать сначала.
Он усмехнулся, поднялся с кресла и снял свой форменный жилет.
— Но ничего, — проговорил ободряюще, — все еще впереди. Не вешайте носы… Духота сегодня просто немыслимая. Вы здесь, внутри тримарана, настоящие счастливчики… Да вы не огорчайтесь, — успокаивал он экипаж. — У вас в запасе пять зачетных часов. И упрямства вам не занимать. А «Семен Гарькавый» даже при десяти новых стартах даст форы любому паруснику. Пусть только ветерок появится. Лично меня больше огорчает третья неприятная новость: намеченный на завтра сеанс видеосвязи, к сожалению, пока откладывается. Вы будете находиться очень далеко от расчетной точки.
— Да, — спохватился Аксенов. — Есть еще одно весьма важное обстоятельство. На центральном плато Гвианы сегодня с утра разразилась песчаная буря. Дует сухой горячий ветер, который здесь, как и на побережье Африки, называют «хамсин». Очень редкое на этом континенте, но исключительно пакостное явление природы. Не исключено, что отголоски бури дойдут и сюда, тем более, что барометр начал падать, — кивнул он на прибор, стрелка которого чуть-чуть дрожала. Посидев в рубке управления еще несколько минут, Аксенов поднялся.
— Пойду посмотрю, что делает Сережа.
Однако очень скоро Андрей Иванович вернулся.
— И Таня, и сын спят сном праведников. Будить не стал. Пусть отдыхают. Завтра непременно наведаюсь, протянул он поочередно руку обоим капитанам и стал одевать жилет.
Уже стоя на носу своего катера, Андрей Иванович вдруг замахал рукой.
— Стоп машина! Олег Викторович, а где Джек? В кубрике я его не видел…
Аксенов вернулся на тримаран. Несколько раз ласково позвал собаку, но Джек не откликнулся привычным лаем, как делал это обычно.
Стараясь не разбудить спящих, они осмотрели все закоулки в кубрике, потом в коридорах и рубке. Нашли его в душевой кабине под скамейкой. Джек лежал, спрятав голову в лапы. Аксенов принес ему баночку с водой.
Джек взглянул на хозяина тоскливыми глазами, приподнял голову, обмакнул в воду язык и пополз еще глубже под скамейку.
Было душно и как-то гнетуще тихо.
Олег открыл кран, думая, что собака хочет под душ, но Джек не вылез из своего укрытия.
— Ладно, пусть отлежится. Видимо, это от жары, — сказал Аксенов. — Ну, а мне, к сожалению, пора на плавбазу.
Проводив комиссара, они поспешили плотнее задраить за собой верхний люк — духота за стенами корпуса тримарана была нестерпимой.
— Сорок три выше нуля, — покачал головой Винденко. — А ведь уже далеко за полдень.
Они снова углубились в прерванное шахматное сражение.
В рубку поднялась Таня.
— Я не ослышалась? Мне почудился голос Андрея Ивановича. И не спала, вроде-сознавала, что кто-то ходит по кубрику, что-то ищет, а глаз открыть не могу… И сейчас в затылке тяжесть, голова просто разламывается.
