Александр Чернобровкин - Херсон Византийский
На острове Хиос догрузились вином. Трюм забил не полностью. Во-первых, чтобы быстрее идти; во-вторых, уже взятых товаров должно хватить для обмена на полный трюм олова, которое там дешево, незачем таскать туда-сюда лишний груз. Выйдя в Средиземку, старался держаться подальше от берегов и, следовательно, от пиратов. Только к южной части острова Сицилии приблизились, чтобы в прибрежной деревеньке взять свежую воду и купить продукты. Остров был частью Византийской империи, но говорили аборигены на чистой латыни, изредка вставляя греческие слова.
Гибралтар прошли ночью. Если бы я был пиратом, то устроил бы где-нибудь здесь базу. Сильной морской державы в этой части Средиземного моря пока нет, порядок поддерживать некому. Дул очень свежий юго-восточный ветер, который гнал нас со скоростью узлов девять, если не больше. Шхуна, слегка накренившись на правый борт, летела по невысоким волнам, освещенным круглой, полной луной, такой яркой, что видно было почти, как днем. Мы держались на одинаковом расстоянии от обоих берегов. Если нас и заметят, то перехватить не успеют.
К рассвету мы уже были в Атлантическом океане. Что сразу и почувствовали, потому что волна здесь была выше и длиннее. Амплитуда качки сразу увеличилась. Хотя народ у меня закаленный, не страдающий морской болезнью, но непривычная качка немного взбодрила их. Мы уже почти месяц в рейсе. Жизнь стала однообразной, вязкой и скучной. А тут что-то новенькое, пусть и не совсем приятное.
Где-то на территории, на которой в будущем образуется Португалия, подходили к пустынному берегу, чтобы набрать воды. Место было дикое, безлюдное. Специально выбрал такое, потому что опасался пиратов. Несколько раз видели небольшие рыбацкие лодки. Значит, могут быть и большие и не только рыбацкие. Почему-то думал, что здесь, на краю Европы, а значит, и тогдашнего света, никто не живет. В следующий раз брали воду на севере Иберийского полуострова, перед выходом в Бискайский залив. Впрочем, мы пошли по самому краю залива, сразу на мыс Лизард, юго-западную оконечность Британии. Что не помешало Бискайскому заливу оправдать свою репутацию самого беспокойного места Атлантики. Четыре дня нас трепал шторм баллов семь. В русском языке принято называть штормом любой сильный ветер и волнение, а у англичан от семи до десяти баллов обозначают словом «gale», а выше – «storm». Так вот, мы попали в «гэйлик». Шхуна держалась молодцом, почти не брала воду. А я поимел возможность потренироваться с Эллисом в непривычной для него обстановке и несколько раз выиграл. Впрочем, возможно, я просто изучил уже его манеру боя. Всё чаще заставляю Эллиса подвигаться, попотеть. Год тренировок с персом не прошел для меня впустую.
Штормик отнес нас немного на запад. По моим подсчетам мы должны были уже добраться до Британии, но берега пока не было видно. К сожалению, без часов не мог определить долготу. Интуиция подсказывала, что мы левее, идет на Ирландию, поэтому изменил курс немного вправо. По рассказам знакомого мне константинопольского судовладельца, олово в Британии добывали где-то на юго-западе, на полуострове Корнуолл. Порт, через который «экспортировалось» олово, находился со стороны Кельтского моря. Поэтому я не боялся проскочить мыс Лизард. Лишь бы не выскочить на берег ирландский или любой другой. К сожалению, и широту я не мог определить, потому что небо затянуло тучами, и пошел классический британский дождь – мелкий и, как кажется, бесконечный. Но нет худа без добра. Матросы растянули над палубой старый парус с дыркой в центре. Дождевые капли стекали по парусу к дырке, а через нее – в пустую бочку. Наполнялись бочки очень быстро. Команда сразу повеселела. Последние дни воду экономили, ничего не варили, питались всухомятку. Теперь можно было и напиться вволю, и поесть горячего, и помыться, и постираться.
Через два дня дождь прекратился. Вместо него задул штормовой юго-западный ветер. Солнце ненадолго появлялось из-за туч, но широту измерять было незачем. С левого борта появился берег. В двадцать первом веке я целый четырехмесячный контракт работал на линии Кардиф-Дублин, поэтому сразу узнал ирландский мыс Корнсар. Мы находились в самом начале пролива Святого Георга – самого узкого места между Британией и Ирландией. Если бы я в двадцать первом веке промахнулся на сотню миль, сразу бы стал безработным капитаном. В шестом веке, после продолжительного перехода в открытом океане, такой результат можно считать успехом. Вот только развернуться и направиться к месту назначения мешал встречный ветер.
Я решил пройти вперед, поджаться к гористому уэльскому берегу и переждать там шторм. Оставив только штормовой стаксель, легли на курс бакштаг. Постепенно ветер усилился баллов до девяти, если не больше, и начал заходить по часовой стрелке. Волны поднялись метров до трех, не собираясь останавливаться на достигнутом. Они били в корму справа, отчего шхуна вздрагивала и кренилась, жалобно скрепя. Ахтеркастель прикрывал нас от волн, но все равно палубу иногда накрывало водой полностью. Она едва успевала стекать через шпигаты до прихода следующей высокой волны. Меня поражало в этих морях то, что при южных ветрах случаются жестокие штормы. Обычно это привилегия северных ветров. К берегу поджиматься теперь было опасно, поэтому я повел шхуну на север.
К следующему утру шторм разыгрался на все двенадцать баллов. Волны все чаще заливали палубу. Мои матросы, мокрые и озябшие, уже не успевали откачивать воду из трюма, хотя работали без остановки. Я тоже был мокрый с головы до пят и на ветру быстро замерзал, не смотря на то, что натянул на себя поверх шелковой рубахи и штанов еще и шерстяные и надел новый кафтан из темно-зеленой плотной шерстяной ткани с накладками из индийской парчи – плотной узорчатой шелковой ткани с переплетающимися золотыми нитями – на воротнике, концах рукавов, по краю верхней полы и подола. Сшили его по моим пожеланиям, вопреки византийской моде. Данью этой моде были детали из индийской парчи, на которых настояла моя жена. Они должны были указывать на мой социальный статус. Еще я обул длинные сапоги и туго подпоясался. Даже в моей каюте гуляла по палубе морская вода. Две пары тонких шпигатов по бортам не успевали пропускать ее, прорывавшуюся в щель между дверью и палубой. На столе лежала развернутая карта. Я запрятал ее в футляр и засунул во внутренний карман кафтана – самое сухое место.
Набрав морской воды, шхуна осела глубже, стала менее чувствительна к ударам волн, зато они легче перекатывались через фальшборт, заливая нас все сильнее и сильнее. Все валились с ног от усталости и холода. Держались только на вине, благо было его много. Пока много. Вигила, который достал из трюма очередную амфору, доложил, что там сильно воняет вином и всё мокрое. Наверное, разбились несколько амфор. Черт с ним, с вином! Главное выбраться из этой свистопляски. Когда-нибудь она должна закончиться. Ничто в этом мире не бывает вечным, даже неприятности.
