Вернер Лежер - Капитан «Аль-Джезаира»
— Да, еще немного, и все было бы кончено… Ты прав, отец. И все же я остаюсь! Возвращайся домой один. Возьми от моих достатков сколько требуется, чтобы вести жизнь состоятельного человека.
— Награбленное добро! Я не возьму у тебя ни цехина, Ливио!
— Аллах да накажет тебя, старик! Еще чего! — вскипел корсар. — Ты возьмешь все, что я тебе дам. Я же пойду дальше своим путем. Я — Омар! И горе тому, кто захочет мне помешать!
«Да, это снова неукротимый Омар, — огорченно подумал Бенедетто. — Молодой человек, любящий сражения и опасности больше самого себя, настоящего, лучшего!»
— Пойдем со мной, Ливио! — еще раз попытался итальянец.
— Нет. А ты иди. Иди, пока я не передумал и не задержал тебя здесь! — решительно заявил Омар.
— Я уже говорил тебе когда-то: ни одна душа не ждет меня дома. Я остаюсь, Омар!
— Как хочешь! Уходи или оставайся, мне все равно.
Внезапно у старика мелькнула мысль, отчаянная, дерзкая, страшная.
— Хорошо, Ливио! Оставайся корсаром Омаром! Я не хочу больше, чтобы ты возвращался домой!
Омар удивленно уставился на него, не зная, что сказать.
А Бенедетто продолжал:
— Еще раз повторяю — оставайся корсаром! Он обнял земляка и, глядя ему прямо в глаза, пояснил: — Но не будь рабом вашего властелина, стань корсаром — против корсаров!
— Я не понимаю тебя! — покачал головой Омар.
— Ты убежден, сын моего покойного хозяина, что не можешь жить без сражений. Я уже не настолько молод, чтобы самому заниматься этим, хотя гнетет меня не груз лет, а только пережитое, превратившее меня в старика. Оставайся тем, кто ты есть, но стань независимым от Гуссейн-паши. Ты сможешь это, Ливио! Сделай правдой то, в чем тебя обвинили: уничтожай алжирские пиратские корабли! Открой на них корсарскую охоту! Ты искупишь этим все, что было прежде. Ни Алжир, ни какая иная страна не имеют права истязать другие народы и навязывать им свою волю. Помоги Европе, помоги нашим, твоим братьям освободиться от давящего их многовекового нечеловеческого гнета. Помогай им оружием, кораблями, помогай всем, чем можешь. Действуй! Действуй, охотник на корсаров Омар!
Дерзостный план Бенедетто взбудоражил Омара. Он вскочил на ноги и, тяжело дыша, подошел к старику. Жизнь итальянца висела на волоске. Он чувствовал это.
— Ты с ума сошел! Дьявол! — прошипел корсар. Лицо его судорожно скорчилось. Большими шагами он мерил комнату. Взад и вперед, взад и вперед. В десятый раз, в двадцатый… — Приведи ко мне одного из тех, кто солгал, будто их атаковал «Аль-Джезаир». Сейчас же! — резко приказал он и, уже чуть спокойнее, добавил: — Ему ничего не будет. Я даже вознагражу его, если он расскажет, не лукавя, все как было. Возьми вот это в залог того, что я не замышляю ничего дурного.
Он протянул Бенедетто несколько талеров с изображением Марии-Терезии — монеты, имевшие хождение по всей Северной Африке,
Была уже полночь. Однако желание Омара следовало исполнить, хотя Бенедетто и не понимал пока, что задумал его друг.
Одного из тех, кто спасся после атаки, они знали. Однако в Алжире его не оказалось, он успел уже уйти в рейд с другим кораблем. От его брата они узнали еще одно имя. Пират, к счастью, был дома, но идти к Омару наотрез отказался. Не изменили его отказа далее деньги.
— Обратитесь-ка вы лучше вот к кому… — назвал он новое имя.
— Благодарю, друг, мой господин богато вознаградит тебя, — попытался переубедить его негр.
— Не нуждаюсь я в его деньгах! — стоял на своем пират.
Третий, кого они всполошили в столь необычное время, сразу согласился пойти с ними. Как осторожный человек он уведомил об этом все свое семейство и наказал поднять на ноги весь Алжир, если до рассвета он не будет живым и здоровым стоять на том же самом месте, у себя дома.
— Благодарю тебя за то, что ты нашел мужество прийти ко мне сейчас, — приветствовал Омар пришельца. — Вот, возьми! — Он вложил в руку дрожащего всем телом мавра маленький кошелек с талерами. — А теперь расскажи мне, пожалуйста, как можно точнее, как вас атаковал «Аль-Джезаир».
Пират выложил все, что знал, а под конец сказал:
— Я говорю правду, Омар, сколь лишенной смысла она ни казалась бы. Корабль, что напал на нас, в самом деле был «Аль-Джезаир».
— Но ведь капитан Исмаил засвидетельствовал, что в это самое время встретился с моим кораблем далеко от Триполи, — усомнился Омар в утверждении мавра.
— Это был «Аль-Джезаир»! — настаивал тот.
— Но ведь это же невозможно, быть в один и тот же час в двух, на много дневных переходов удаленных друг от друга местах! Ты явно заблуждаешься!
— Это был «Аль-Джезаир»!
В глазах Омара заплясала ярость.
Бенедетто, будто невзначай, оказался вдруг между обоими спорщиками.
— Опиши этот корабль. Вспомни все детали, — попросил он мавра. — Видел ли ты Омара на борту?
Спрошенный долго размышлял. Потом махнул рукой и заговорил:
— Сперва я отвечу на твой вопрос: да, я видел Омара!
Далее он изложил до мелочей верное описание «Аль-Джезаира».
— Сколько тебе заплатили за эти выдумки? — вспылил Омар.
— Никто меня не подкупал, капитан. Я говорю правду.
В глазах мавра стоял страх, но трусом он не был и говорить неправду с перепугу перед разгневанным рейсом, определенно, не стал бы.
— Вот и я тоже говорю правду… — протянул Омар. — Ладно, друг, благодарю тебя. Больше у меня вопросов нет. Возьми свое вознаграждение.
Бенедетто проводил мавра до самого дома. Когда он вернулся, Омар сказал:
— И все-таки мавр лжет!
Итальянец молчал. Он не знал, что и думать.
— Или, может, есть еще второй «Аль-Джезаир»? — размышлял вслух корсар.
Бенедетто бросился к Омару, схватил его за плечи и стал трясти.
— Мальчик, друг, Ливио! Вот она, отгадка! Кто-то построил точно такой же корабль. Может, тунисский бей, с которым у Алжира давно уже натянутые отношения. Только так и могло быть. Даю голову на отсечение, твоя догадка верна.
— Мы ничего не знаем точно, — осадил капитан восторженность старика. — Но если это так, то я уничтожу этот ложный «Аль-Джезаир». Сожалею, что твой план, который мне, откровенно признаться, очень по душе, выполнить я пока не смогу. Здесь на кон поставлено мое доброе имя. Это — дело чести! Хочешь остаться со мной, Бенедетто? А потом, обещаю тебе, я обдумаю и твое предложение.
Мецци разочарованно отвернулся, утешая себя, однако, мыслью, что, удайся Омару потопить этот второй, таинственный парусник, у европейского мореплавания станет одним врагом меньше. Все свое внимание Омар устремит на неведомого противника, а о призах и думать забудет. И это тоже весьма ценно. Бенедетто махнул рукой и принял предложение.
