Виталий Гладкий - Красная перчатка
На палубах забряцали доспехи, арбалетчики изготовились к стрельбе, а рыцари, не успевшие облачиться как следует, прикрылись павезами[78]. Но особенно много суеты было возле «огненных горшков», которые метали зажигательные стрелы: в жаровнях раздували тлеющие угли, в горла длинных трубок закладывали мешочки с «дымным порошком», вату стрел пропитывали горючим составом — гордостью мсье Жильбера. Огонь от этих стрел алхимика — гаррот — нельзя было потушить никаким способом, кроме как накрыть его куском плотного войлока.
Сам Жильбер в это время колдовал над своим «огненным горшком». Ему не терпелось испытать его в действии. Конечно же, алхимик видел бомбарды и ранее, но то, что сотворил его гений, мало походило на примитивные железные трубы из сваренных железных полос. Кроме каменных ядер мсье Жильбер изготовил несколько металлических, полых, в которые залил свою горючую дьявольскую смесь и вставил фитили. По его замыслу эти ядра при попадании должны были раскалоться, как греческие орехи, на две половинки, а уж большое количество горючей жидкости, разлившейся по палубе, сделает свое дело.
Первыми подали голос бомбарды эскадры Готье де Бриенна. Грохот и впрямь получился ужасным, но ядра шлепнулись далеко от флагманского судна Жанны де Бельвиль. Пораженный алхимик какое-то время остолбенело смотрел на клубы дыма, поднявшиеся над «Наваррой»; он никак не ожидал, что тяжелые сухопутные бомбарды кто-то приспособит для действий на море раньше него. Наконец, осознав весь смысл происходящего, Жильбер сильно разозлился и потребовал вина. Вино ему принес Вышеня, находившийся рядом; остальной команде «Бретани», флагманского корабля «Флота возмездия», было не до капризов мсье Жильбера.
Юношу забрал на раундшип Жанны сам алхимик. Ему очень понравился рыцарь, в отличие от многих других, грамотный и любознательный. Видимо, мсье надеялся воспитать себе помощника.
Испив полный кубок, алхимик определил расстояние до ближайшего корабля французской эскадры с помощью какого-то хитрого приспособления, подбил широкий клин под основание своей бомбарды, изменив тем самым ее наклон к линии горизонта, решительно крякнул и приказал Вышене:
— Зажигай!
Юноша с опаской поджег фитиль и передал в руки алхимика тяжелый шар. Тот осторожно вложил ядро в широкое горло «огненного горшка» и, перекрестившись, поднес пальник к просверленному в бомбарде отверстию, присыпанному горкой «дымного порошка».
— Закрой уши! — крикнул он Вышене и сам последовал своей команде.
Раздался страшный грохот; многим показалось, что среди ясного неба грянул гром, расколовший палубу «Бретани» пополам. Матросы и рыцари даже присели в испуге, только сеньора Жанна как стояла неподвижно на капитанском мостике, так и осталась стоять, словно каменная статуя, будто ничего и не произошло.
Ядро, просвистев в воздухе, ударилось о мачту находившегося ближе всех хулка «Вермандуа». Оно упало на палубу и раскололось, как и задумал алхимик. Маслянистая жидкость начала растекаться по доскам, пролилась сквозь щели в трюм, а затем неожиданно вспыхнула ярким пламенем.
Спустя небольшой промежуток времени французский корабль запылал, как костер, и радостные крики бретонцев, быстро пришедших в себя после временного испуга, взметнулись к небу, все еще белому от облаков тумана. Воодушевленный первым успехом, мсье Жильбер занялся подготовкой очередного заряда, а стрелки Жанны, подбодренные видом горящего хулка, начали палить зажигательными гарротами. Вскоре густой дым полностью окутал все суда «Флота возмездия» и стрельбу пришлось прекратить, потому как цели исчезли за дымовой завесой.
Готье де Бриенн недаром считался выдающимся военачальником. Он хорошо знал военное дело и умел мыслить быстро. Не обращая внимания на крики о помощи с горящего «Вермандуа», граф приказал:
— Вперед! На абордаж!
Он делал рискованный ход — ведь страшная бомбарда пиратов могла снова выстрелить. Французской эскадре помогала дымовая завеса и узость бухты — пиратский «Флот возмездия» не мог выйти из нее незаметно, чтобы бежать, воспользовавшись своими скоростными качествами.
Тем не менее и пиратские гарроты сделали свое дело: на «Сан-Луисе» начался пожар, но его удалось потушить. Пострадал и «Террибль» — у него загорелся парус. Прочное полотнище на глазах превращалось в лоскутное одеяло с большими прорехами, на замену требовалось время, которого как раз и не имелось. Получалось, что в эскадре Готье де Бриенна для активных действий оставались пригодны только три корабля: когги «Наварра» и «Сан-Луис» и хулк «Сан-Мишель».
Вражеские суда вынырнули из дымной завесы внезапно. Жанна не ожидала такой прыти от врага; в этот момент ее флот потихоньку продвигался вперед, прижимаясь к берегам. Бухта была глубокой и хорошо изученной, поэтому Бретонская Львица не опасалась, что ее суда наткнутся на мель или на камень. Она намеревалась под прикрытием дыма выйти на простор, чтобы драться там, где ее быстрые каравеллы имели преимущество.
Но Готье де Бриенн поломал этот план своим ходом, что в других обстоятельствах показалось бы безумным — подвести близко к берегу суда с большой осадкой мог только капитан, у которого нелады с собственной головой. Французы долго думать не стали, а сразу обрушились на пиратские суда. Солдаты Готье де Бриенна, метнув крюки, чтобы привязать пиратские посудины к своим кораблям, посыпались на их палубы как горох.
Первая волна нападающих была буквально сметена арбалетчиками Бретонской Львицы. Предсмертные крики французов отразились эхом от скалистых берегов бухты, вызвав у Готье де Бриенна зубовный скрежет. Пираты бросились рубить веревки с крюками-«кошками», чтобы освободить свои суда, но не успели — новая волна вражеских солдат хлынула на корабли Жанны.
Теперь уже вступили в бой бретонские рыцари. Их было немного, но длинные мечи-бастарды косили французов, словно виллан своей косой чертополох. Кровь ручьями струилась по палубам пиратских кораблей, а несколько рыцарей под командованием Готье де Бриенна, лишь бессильно сжимали кулаки — идти на абордаж вместе с легковооруженными солдатами им не позволяло тяжелое и неудобное снаряжение. Они могли только защищать корабли эскадры, словно сторожевые башни замок сеньора.
Жерар де Гито не стал облачаться в тяжелый панцирь. Он надел только хаубергон с капюшоном, не стесняющий движений. Лицо де Гито пылало от лихорадочного возбуждения, глаза выискивали де ля Шатра. Ему здорово повезло: «Наварра», флагман эскадры Готье де Бриенна, сцепилась как раз с «Эннебоном» — каравеллой, которой командовал злейший враг де Гито.
