Клайв Касслер - Тихоокеанский водоворот

Он грубо потряс девушку за плечи. Медленно, не­охотно, словно не желая расставаться с забытьем, что- то неясно и тихо бормоча, она открыла глаза. Очнуть­ся в незнакомом месте — большинство женщин это смутило бы. Но не Саммер. Сильная женщина. Питт почти видел, как напряженно заработал ее мозг. Взгляд побежал по комнате, с Питта на дверь, потом на балкон, потом вернулся к Питту. Она смотрела на него спокойно — чуточку слишком спокойно, чтобы принять это за чистую монету. Потом подняла руку, поднесла ее к челюсти и слегка поморщилась.

—   Ты меня ударил?

Это был скорее вопрос, чем утверждение.

—   Да. — Он усмехнулся. — А теперь, раз уж ты у меня дома, я тебя изнасилую.

Наконец ее глаза распахнулись.

—   Не посмеешь.

—   Откуда ты знаешь, что я этого уже не сделал?

Она едва не купилась; рука двинулась к низу жи­вота, потом резко остановилась.

—   Ты не такая гадина.

—   Кто тебе это сказал?

Она очень странно посмотрела на Питта.

—   Сказали...

Она замолчала и отвела взгляд.

—   Тебе следует быть более осторожной, — укорил Питт. — Если верить глупым слухам, бегать по пляжу Вайкики со шприцем и колоть невиновных, можно нажить много неприятностей.

Саммер несколько секунд смотрела на него, и ее губы шевельнулись, будто она хотела что-то сказать, но в фантастических серых глазах появилась неуве­ренность.

—   Не понимаю, о чем ты...

—   Неважно. — Питт повернулся к ней спиной и потянулся к телефону. — Пусть полиция разгадывает твои загадки. За это ей и платят честные граждане.

—   Это ошибка. — Голос Саммер неожиданно стал жестким и холодным. — Я закричу, что ты хотел меня изнасиловать, на лице у меня эти синяки — кому, по- твоему, поверит полиция?

Питт взял телефон и начал набирать номер.

—   Нет сомнений, что поверят тебе. Пока в мою защиту не выступит Адриана Хантер. У нее, вероятно, тоже остался синяк-другой. — Питт прислушал­ся: в трубке голос на том конце провода пять раз произнес «Алло!», прежде чем сдался. Трубку пове­сили, и тогда Питт сказал: — Я хотел бы сообщить о нападении...

Больше он ничего не успел сказать: Саммер вско­чила с кровати и нажала на рычаг.

—   Ради бога, ты не понимаешь.

В ее голосе звучало отчаяние.

—   Самое мягкое, что можно сказать о сегодняш­нем вечере, — сердито ответил Питт. Он схватил ее за плечи, сильно сжал и не мигая уставился в ее ок­руглившиеся глаза. — Сначала бьешь мужчину по яйцам и пытаешься воткнуть ему в спину шприц, а когда ничего не выходит, ведешь себя, как малень­кая мисс Ребекка с фермы «Солнечный ручей»[4]. Чего тебе надо?

Она попробовала вырваться, но почти сразу пре­кратила сопротивляться.

—   Гангстер.

Голос ее звучал хрипло и свирепо.

Нелепое слово застало Питта врасплох. Он разжал руки и отступил.

—   Да, это я, главная торпеда Аля Капоне, прямо с верфи в Чикаго.

—   Я хотела бы... — Она замолчала, скрестила руки и стала растирать покрасневшие плечи. — Ты дьявол.

Питт не сердился, ему стало лишь немного жаль ее, когда он увидел красные пятна там, где его пальцы впивались в ее тело.

Последовало долгое молчание. Потом девушка снова заговорила:

—   Я объясню тебе, что мне нужно. — Несмотря на внезапную перемену тона, взгляд ее оставался холод­ным. — Но сначала помоги мне дойти до ванной. По­хоже... кажется, меня вырвет.

Питт схватил ее за запястье, чувствуя, как ее мыш­цы напряглись под его пальцами. Неожиданно Саммер ногой уперлась в раму кровати и всем телом ударила Питта в живот. Она застала Дирка врасплох: он переле­тел через стул и ударился об пол, потащив за собой ночник. Не успел Питт коснуться ковра, как Саммер дернула скользящую дверь и исчезла на балконе.

Питт не пытался встать, он откинулся на спину и занял более удобное положение на полу. Прошло де­сять секунд. Больше он не мог сдерживаться и рас­смеялся.

—   Когда в следующий раз будешь убегать из квар­тиры на десятом этаже, прихвати с собой парашют.

Она медленно вернулась в спальню, лицо ее было искажено от ярости.

—   Для таких, как ты, приличных определений нет.

—   Могу подсказать десяток неприличных, — отве­тил он, вежливо улыбаясь.

Она прошла в другую половину комнаты, стара­ясь, чтобы их разделяло как можно большее пространство, и опустилась в кресло, не отрывая взгляда от Дирка.

—   Если я отвечу на твои вопросы, что тогда?

—   Ничего, — спокойно ответил Питт. — Расска­жешь историю, которую я смогу проглотить, не подавившись, и ступай.

—   Не верю.

—   Я не Бостонский Душитель[5] и не Джек Потро­шитель; также заверяю тебя, что у меня нет обыкновения похищать невинных девственниц на пляже Вайкики.

—   Пожалуйста, — негромко взмолилась она, — я не собиралась причинять тебе вред. Я работаю на свое правительство, как ты на свое. У тебя есть информа­ция, которую мне нужно получить. В шприце был обычный скополамин.

—   Сыворотка правды?

—   Да. Это исключительно из-за твоей репутации любимца женщин.

—   Чушь какая-то.

—   Флот Соединенных Штатов, точнее, его раз­ведка имеет все основания полагать, что один из любовников мисс Хантер пытается добыть закрытую информацию о действиях соединения ее отца. Мне было приказано расследовать твое участие в этом де­ле. Вот и все.

Конечно нет. Питт не сомневался, что она лжет. Он также понимал, что девушка старается выиграть время. Единственная секретная информация, какой располагала Адриана Хантер, — это любовные досто­инства будущих адмиралов флота США.

Когда Питт поднялся с пола и остановился перед Саммер, она увидела жесткий блеск его глаз и заметно напряглась. Смущенный и рассерженный, Питт одно­временно испытывал сочувствие. И смотрел на прядь рыжих волос, упавшую на один глаз, и на длинные, изящные пальцы, свободно лежащие на коленях.

—   Мне жаль, что все так обернулось, — сказал он. — Чертовски жаль. — Он чувствовал себя глупо. — Жаль, что ты испортила то, что так хорошо начиналось. Ты не из флотской разведки, моя дорогая. Ты даже не добропорядочная американка. Дьявольщина, да в на­шей стране с 1930 годов никто не пользуется словом «гангстер». А еще ты провалила проверку на профес­сионализм. Никакой агент не купится на поддельный звонок в полицию, а ты купилась. К тому же во флоте нет привычки отпускать женщин-агентов в свободное плавание среди злодеев, не придав им группу поддерж­ки, которая остается на расстоянии окрика. У тебя нет сумочки, а платье слишком облегает, чтобы скрыть передатчик, по которому можно вызвать псов, когда дела пойдут плохо.