Избранное. Том второй. Повести и рассказы - Святослав Владимирович Сахарнов
— Вот что, — сказал Белов. — Корпус пока не взрывайте. Осмотрите ещё раз дно. Мне нужно съездить на Шикотан, к «Аяну». Постараюсь вернуться тотчас.
На следующее утро мы стояли на берегу и смотрели, как кивает кормой, переваливается с волны на волну маленькая лодочка. Григорьев отвозил Белова на сейнер.
Аркадий сказал:
— Зачем он едет? Зачем ему нужен «Аян»? Для чего? Не понимаю? И просил ждать.
Глава двадцать третья
о том, как мы достали цилиндр
Ни через два, ни через три дня Белов не вернулся. Вместо него пришла радиограмма. Её привёз Матевосян.
В каракули, которыми радист Изменного записал принятый с Шикотана текст, мы всматривались по очереди.
«СРОЧНО ВЫЗВАН ВЛАДИВОСТОК. БУДЕТЕ ВЗРЫВАТЬ, ПРИКРЕПИТЕ ЗАРЯД БОРТУ ВОСТОЧНОЙ СТОРОНЫ ТРЕХ МЕТРАХ ПОВЕРХНОСТИ РАЙОНЕ ШЛЮПБАЛКИ. ПРОВЕРЬТЕ ОТСЕК БЛИЖАЙШИЙ ВЗРЫВУ, ОСМОТРИТЕ ШКАФ, ОСОБЕННО КОЙКУ, ПОВТОРЯЮ, КОЙКУ. БЕЛОВ».
— Какая-то чепуха! — сказал Аркадий. — Какой шкаф, какая койка? Что он там выдумал? Откуда он всё это взял?
Николай ещё раз перечитал радиограмму.
— В трёх метрах от поверхности, районе шлюпбалки. Ишь какой умный! Что это ещё за точность?
Боб присвистнул.
— Чудак! Заметили, какие у него глаза? Вроде смотрит на тебя и видит насквозь. И голова всегда — в плечи!..
— Что же нам делать?
Мы с Аркадием переглянулись.
— По-моему, надо рвать, — сказал я. — Если Белов пишет, значит, у него есть на то веские основания…
Николай вздохнул.
— Как прикажете. Ждать больше нельзя, будем рвать!
Взрывали на следующий день.
Николай и Боб прикрепили под водой к корпусу «Минина» толовые шашки, вывели провода наверх.
Катер стоял в стороне на якоре. Тонкие оранжевые проволочки, взбежав из-под воды на палубу, кончались у подрывной машинки. Около неё, держа в руке ключ, сидел Николай.
Мы с Бобом, одетые в гидрокостюмы, ждали в резиновой шлюпке.
Как хлыстом по воде ударил двойной взрыв.
Затем глухо и резко, ещё один.
— Всё, — сказал Николай. — Кинулись!
Мы спустились под воду.
Облачки пузырей клубились в груде искорёженного железа. В борту зияло отверстие… Кусок обшивки, который преграждал вход внутрь к каютам, упал, открылась узкая неровная щель.
Боб протянул мне фонарик и начал расстёгивать пояс.
Я смотрел, ничего не понимая. Он сделал глубокий вдох, вынул изо рта загубник и сбросил акваланг. Взяв загубник в рот и держа акваланг перед собой в вытянутых руках, осторожно приблизился к пролому и начал пролезать внутрь судна. Чёрная пробоина поглотила его. Я просунул в пролом руку с фонариком. Тень человека внутри колебалась, таяла и наконец исчезла.
Я ждал.
Наконец в слабом укороченном луче фонаря зажелтело какое-то пятно. Оно приблизилось, выплыло из полутьмы и превратилось в круглое дно баллона. Вслед за аквалангом из пробоины выплыл Боб.
На катер Боб влез первым, я — за ним.
— Ну? — нетерпеливо спросил Аркадий. — Ну? Что? Как там теперь — посвободнее?
Боб молчал.
— Так что? — взорвался Аркадий. — Что? Внутри парохода были, каюты смотрели? Много их?
— В одной был, — сказал, смакуя каждое слово, Боб. — Прямо тут, где рвали… Какой-то цилиндр там лежит под койкой.
Если бы он сказал, что встретил там привидение или живого человека, прожившего под водой тридцать лет, он поразил бы нас не больше.
— Как? Прямо под койкой?
— Ну… Говорю — заплыл в каюту, ничего не тронуто. Всё, конечно, поржавело, сгнило, ничего не завалилось — рванули мы аккуратно… А он в рундуке под койкой. Лежит вот такой. На трубу похож. Диаметр сантиметров двадцать. Тяжёлый — не качнуть… Чтобы достать его, придётся сломать у койки борт, а у пробоины загладить края. Иначе тросы, когда тащить будем, порежем.
— А если это не пенал?
— Вроде бы пенал.
— Фантастика!
— Но Белов-то каков! Откуда он всё знает?
Последующие дни летели как мгновение.
Под водой пилили железо — снимали заусенцы, ломали в каюте остатки койки. Николай и Боб каждый раз проверяли таинственный предмет.
— Лежит, — говорили они, — лежит, а тащить неловко.
Наконец Николай сказал:
— Можно поднимать!
За борт опустили два тонких стальных троса с петлями и металлическими карабинами. Укрепляли их на цилиндре Николай и Боб. Возились долго. Отогреваясь на палубе катера, Николай рисовал нам систему креплений. Несколько раз он мастерил из обрывков пеньковых верёвок мягкие петли-удавки и уносил их с собой под воду.
— Ещё вот так прихватил, — говорил он, добавляя к рисунку линию. — И тут, для страховки…
Поднимали вечером. Погода хмурилась. На юге, над горизонтом, сгущалась синева. Невидимое солнце заходило.
Мы стояли у борта катера, наклонясь, ожидая, когда на поверхность выскочит белый буёк, который унёс с собою под воду Николай. Это будет сигнал к подъёму.
Буёк выскочил внезапно, заиграл, заплясал на воде. Мы расхватали стальные концы, обернули ладони тряпками.
Сначала тросы шли легко — выбиралась слабина, — потом остановились. Боб скомандовал: «Два — взяли!» — упираясь, преодолевая сопротивление, мы стали тянуть.
Мы тащили, кряхтя, переругиваясь, топчась на скользкой палубе.
— Скоро? — не выдержав, спросил я.
Боб озлобленно посмотрел через плечо:
— Тяни!
— Вижу! — закричал Аркадий. — Идёт!
Он ошибся. Всплывал аквалангист. Николай выскочил на поверхность, замахал руками, сорвал с лица маску и крикнул:
— Стой!
Укрепив маску на лице, снова скрылся.
Мы ждали с полчаса.
Наконец Николай опять всплыл, устало сказал:
— Давай!
Мы работали с тупым упорством галерных гребцов, перебирали жёсткие петли троса и укладывали их на палубу.
— Вот! — снова сказал Аркадий. — Идёт!
Никто не отозвался. Все видели: из глубины в дробном облаке пузырей, поддерживая руками что-то длинное и бесформенное, всплывал человек.
Он тёрся у борта катера, остерегаясь удара, поддерживая опутанный тросами груз, отводил его от борта.
— Раз-два — взяли! — скомандовал Боб.
Груз вышел из воды, превратился в длинный, опутанный зелёными водорослями, заросший ракушками цилиндр.
Мы стали плотнее, упёрлись, потянули. Груз, ударяясь о борт, пошёл вверх, остановился, приподнялся, с грохотом обрушился на палубу.
Мы молча сели вокруг него.
Глава двадцать четвёртая,
в которой мы вскрываем пенал
Вечером того же дня мы открывали поднятый с «Минина» цилиндр. Николай лезвием ножа счистил налёт водорослей, сбил слой раковин, нашёл щель. Все
