Клайв Касслер - Джунгли
– Причина не важна, – подал голос Хуан. – Рассказывайте о шахте.
– Она находится в восточной Франции, неподалеку от итальянской границы и очень близко к какой-то реке.
– Это хорошо, – сказал Эрик.
«Орегон» быстро приближался к южному побережью Франции.
– Река оказалась проблемой, – продолжала Солей. – Эксперт сказал, что она опасна. Кажется, это называется «прокачивание».
– Просачивание, – поправил Хуан.
– Да. Он сказал так. Просачивание. В общем, это самая худшая сделка из всех, какие отец заключал, но он сказал, что это научило его смиренности. Сказал, что никогда не продаст ее, но сохранит, как альбатроса на шее, чтобы не забывать. Вот почему он назвал эту компанию «Альбатрос», как в поэме.
«Сказание о старом мореходе» Кольриджа было едва ли не единственной поэмой, какую знал Кабрильо. «И мертвый Альбатрос на мне висит взамен креста»[15].
– Отец ни за что не сдал бы шахту в аренду, – добавила Солей. – Вы хотели, чтобы я нашла необычное. Думаю, вот оно.
– Ладно, давайте пока это оставим. Предстоит еще со многим разобраться. Нам нужно быть уверенными.
– Oui, mon capitaine[16].
Через час они все-таки вернулись к шахте «Альбатрос». Хуан предложил, чтобы Марк Мерфи разузнал побольше о «Хиберниа партнерс», пока они работают в каюте для совещаний, но Эрик сказал, что делать этого нельзя. Если эта компания – одно из прикрытий Бахара, то проникновение в ее систему насторожит квантовый компьютер и выдаст, что о нем наводят справки.
Кабрильо поблагодарил за предусмотрительность, не представляя, как сильно им придется полагаться на компьютеры, пока эта способность существует.
– Нам потребуются схемы шахты, – сказал Хуан. – Можете связаться с этим инспектором?
– Я не общалась с ним несколько лет, но, конечно, могу. Номер его телефона не помню, но кое-кто может найти его для меня.
Эрик покашлял, чтобы привлечь к себе внимание.
– Не хочу казаться параноиком, но звонить с судна не следует и поручать это Солей тоже нельзя.
– Почему? – спросила Линда.
– Как мы с Марком объясняли, этот компьютер контролирует сразу все. А информация о нас уже собирается. Любая связь с «Орегона» будет перехвачена. Думаю, компьютеру приказано фиксировать индивидуальные голосовые особенности.
– Оставь, Эрик, – возразила Линда. – Компьютер не может слушать все телефонные разговоры на планете и сосредоточиться на каком-то определенном.
– Может, в том-то и дело. АНБ делает это постоянно. А компьютер Бахара уже показал, что он в тысячи раз мощнее. Не зря он называется квантовым. Перед нами совершенно новая парадигма, нужно думать и действовать осторожно, словно за каждым нашим действием следят, потому что, скорее всего, так оно и есть.
– Что ты предлагаешь? – спросил Хуан.
– Мы высадим кого-нибудь на берег, и этот человек позвонит от лица Солей. Использовать ее имя нельзя – возможно, оно тоже ориентир.
– Но Бахар думает, что Солей погибла, когда «Геркулес» затонул, – заметила Линда.
– Рисковать не стоит, – возразил Хуан. – Эрик прав. Нам нужно полностью скрывать наши следы. Позвонить поручим Хакс. Бахар ни разу не встречался с ней, и ему нет смысла искать ее голос. Еще думаю, нам не стоит заходить в Монте-Карло. Если о нашем появлении там станет известно, Бахар может проникнуться подозрением.
– Мысль хорошая, – согласился Эрик. – И поскольку мы прошли через Суэцкий канал с новыми документами и названием судна, он, скорее всего, не имеет понятия, что мы здесь. Мы можем изменить вид палубы, на тот случай если его компьютер ищет спутниковые изображения «Орегона». И пожалуй, следует отключить всю электронику, которая не является необходимой. На всякий случай.
Хуан кивнул и позвонил в оперативно-командный центр, приказал отключить электронику и поручил членам команды поставить на второй палубе контейнеры для конспирации. Потом обратился к Солей:
– Кстати, как фамилия этого инспектора?
– Мерсер, – ответила она. – Его зовут Филипп Мерсер.
Через несколько часов они достаточно приблизились к знаменитому городу-курорту Монте-Карло, чтобы переправить на берег доктора Хаксли, Солей и Хуана в спасательной шлюпке на подводных крыльях. Лететь на вертолете было нельзя, их появление зарегистрировало бы авиационное управление Франции. Кевин Никсон изготовил для Солей фальшивый паспорт, чтобы не возникало проблем, когда они подойдут к пристани. Ее взяли на тот случай, если Мерсеру окажется недостаточно кодовых слов, которые она назвала, и потребуются другие напоминания.
Хуан оплатил ответ по сотовому телефону, и они нашли укромную скамью в парке. Кабрильо набрал телефонный номер горного инженера, который отыскал Эрик, и отдал телефон Хакс.
После двух гудков ответил скрипучий голос:
– Алло?
– Это Филипп Мерсер? – спросила Хакс.
– Конечно. Почему нет.
– Мистер Мерсер, я звоню от имени…
– Во-первых, «доктор Мерсер». Во-вторых, если вы звоните от имени Джерри Кидса или какого другого филантропа, я поднесу телефон к заднице и…
Она услышала другой голос:
– Гарри! Дай мне телефон, старый извращенец. Алло. Это Мерсер. Извините. Когда Бог раздавал хорошие манеры, мой друг сидел в баре. Кто это?
– Я звоню от лица одной вашей знакомой. Пожалуйста, не называйте ее имени, потому что эта линия не защищена. Вы как-то назвали ее Френчи и услышали в ответ, что она Свисси.
Мерсер издал горловой смешок.
– Я с любовью о ней вспоминаю.
– Это хорошо, – продолжила Хакс. – Не хочу театральности, но это вопрос жизни и смерти. Помните место, где вы познакомились?
– Да. Она сейчас с вами? – спросил он.
– Честно говоря, да.
– Поскольку это немного странно, я хочу устроить проверку. Спросите, где у нее родинка.
Хакс спросила и передала ответ:
– Она говорит, это сокровенно, а вы все еще cochon[17].
– Для меня достаточно, – произнес Мерсер с улыбкой, которую передали радиоволны.
– Ей нужно знать все, что возможно, о той соляной шахте.
– Хотите снова выбросить деньги на ветер?
– Ничего подобного. Могу только сказать, что шахту захватили очень нехорошие люди, и группа, в которой я работаю, желает ее вернуть. Нам нужны детальные схемы всего этого места, наземные и подземные.
– Объяснить по телефону затруднительно, – сообщил ей Мерсер. – Там, насколько я помню, около пятидесяти километров туннелей.