Джек Лондон - Морской волк (сборник)
– Весьма возможно, – отозвался Ларсен и, отвернувшись от меня, закричал:
– Повар! Эй, повар!
Томас Мэгридж вынырнул из кухни.
– Где этот юнга? Скажите ему, что я его зову.
– Да, сэр, – и Томас Мэгридж, умчавшись на корму, исчез через другой люк около штурвала. Через секунду он снова показался на палубе, а за ним шел коренастый парень восемнадцати или девятнадцати лет, с мрачным и злобным выражением лица.
– Вот он, сэр, – сказал повар.
Но Ларсен, не обращая на него внимания, сразу повернулся к юнге.
– Как тебя зовут, юнга?
– Джордж Лич, сэр, – последовал угрюмый ответ; лицо юнги ясно показывало, что он догадывается, зачем его позвали.
– Совсем не ирландское имя, – буркнул капитан. – О'Туль или Мак-Карти гораздо больше подошло бы к твоей роже. А впрочем, у тебя, верно, со стороны матери был какой-нибудь ирландец в роду.
Молодой человек от обиды сжал кулаки, и кровь прилила к его шее.
– Ну, оставим это, – продолжал Вольф Ларсен. – У тебя могут быть веские причины забыть свое имя, и я от этого не стану хуже к тебе относиться, пока ты делаешь свое дело. Твой постоянный порт – Телеграф-Хилл. Это у тебя на лбу написано. Я вашего брата знаю. Вы там все упрямы, как ослы, и злы, как черти. Но можешь быть спокоен, мы здесь тебя переделаем. Понял? Кстати, кто тебя сдал на службу?
– Мак Криди и Свенсон.
– Сэр! – загремел капитан.
– Мак Криди и Свенсон, сэр, – поправился юнга, и глаза его сердито сверкнули.
– Кто получил аванс?
– Они, сэр.
– Я так и думал. И тебе, верно, это доставило огромное удовольствие! Ты, верно, очень спешил в то время, так как узнал, что тобой интересуются кое-какие джентльмены.
В мгновение ока юнга преобразился в дикаря. Он пригнулся, словно для прыжка, на его лице отразилось бешенство, и он зарычал.
– Это вы…
– Что? – спросил Ларсен, с необычайной мягкостью в голосе, как будто его одолело любопытство услышать невыговоренное слово.
Юнга колебался, но совладал со своей вспышкой.
– Ничего, сэр. Я беру свои слова назад.
– Ты показываешь мне, что я был прав. – Капитан произнес это с улыбкой удовлетворения. – Сколько тебе лет?
– Только что исполнилось шестнадцать, сэр.
– Врешь. Тебе больше восемнадцати. И то ты велик для своего возраста, и мускулы у тебя лошадиные. Собери свои пожитки и переходи на бак. Будешь матросом. Это повышение, понимаешь?
Не ожидая подтверждения со стороны юнги, капитан повернулся к матросу, который только что справился с печальной задачей зашивания трупа.
– Иогансен, ты что-нибудь смыслишь в навигации?
– Нет, сэр.
– Ну, не беда. Все равно, ты теперь будешь штурманом. Перенеси свои вещи в корму, на штурманскую койку.
– Слушаю, сэр, – весело ответил Иогансен, выступая вперед. Но прежний юнга все еще не трогался с места.
– Чего же ты ждешь? – спросил капитан.
– Я не подписывал условия на матроса, сэр, – был ответ. – Я подписывал на юнгу. И я не желаю быть матросом.
– Укладывайся и ступай на бак.
На этот раз приказ капитана звучал грозно и властно. Парень мрачно сверкнул глазами, но не двинулся с места.
Тут Вольф Ларсен показал свою чудовищную силу. Все произошло неожиданно, с быстротой молнии. Он сделал гигантский прыжок и ударил юнгу кулаком в живот. В тот же миг я почувствовал острую боль в области желудка, как будто ударили меня самого. Я упоминаю об этом, чтобы показать, как чувствительны были в это время мои нервы и как непривычны были для меня подобные грубые сцены. Юнга – весивший, кстати, не менее ста шестидесяти пяти фунтов – согнулся пополам. Его тело безжизненно повисло на кулаке Ларсена, словно мокрая тряпка на палке. Он был подброшен в воздух, описал короткую дугу и рухнул на палубу, ударившись о нее головой и плечами. Так он и остался лежать, корчась от боли.
– Ну как? – обратился Ларсен ко мне. – Вы приняли решение?
Я взглянул на приближавшуюся шхуну, которая уже почти поравнялась с нами; ее отделяло от нас не более двухсот ярдов. Это было стройное, изящное суденышко. Я различал крупный черный номер на одном из парусов и, по виденным мною раньше картинкам, сообразил, что это лоцманское судно.
– Что это за судно? – спросил я.
– Лоцманское судно, «Леди Майн», – угрюмо ответил Ларсен. – Оно доставило своих лоцманов и возвращается в Сан-Франциско. При таком ветре оно будет там через пять или шесть часов.
– Будьте добры дать им сигнал, чтобы я мог попасть на берег.
– Очень сожалею, но я уронил свою сигнальную книгу за борт, – ответил капитан, и в группе охотников послышался смех.
Секунду я колебался, глядя ему прямо в глаза. Я видел, как ужасно разделался он с юнгой и знал, что меня, быть может, ожидает то же самое, если не худшее. Как я уже сказал, я колебался, но потом сделал то, что я считаю самым смелым поступком в моей жизни. Я подбежал к борту, и, размахивая руками, закричал:
– «Леди Майн», а-o! Возьмите меня на берег. Тысячу долларов за доставку на берег!
Я ждал и смотрел на двоих людей, стоявших у руля; один из них правил. Другой поднес к губам рупор. Я не поворачивал головы, хотя каждую секунду ожидал смертельного удара от человека-зверя, стоявшего за мной. Наконец, когда мне казалось, что прошли уже века, я не выдержал и оглянулся. Ларсен не тронулся с места. Он стоял в той же позе, слегка покачиваясь в такт кораблю и раскуривая новую сигару.
– В чем дело? Что-нибудь случилось? – раздался крик с «Леди Майн».
– Да! – благим матом заорал я. – Спасите, спасите! Тысячу долларов за доставку на берег!
– Мой экипаж слишком угостился водкой во Фриско! – крикнул вслед за мной Ларсен. – Вот этот, – он указал на меня пальцем, – видит уже чертенят и морских змей!
Человек на «Леди Майн» расхохотался в рупор. Лоцманское судно прошло мимо.
– Дайте ему нахлобучку от моего имени! – долетели прощальные слова, и оба человека помахали руками в знак приветствия.
В отчаянии, я облокотился на перила, глядя, как стройная маленькая шхуна отделялась от нас все более широкой полосой холодной океанской воды. Она будет в Сан-Франциско через пять или шесть часов! У меня голова шла кругом и ком подступал к горлу. Курчавая волна ударилась о наш борт и соленой влагой брызнула мне на блузу. Ветер налетал свежими порывами и «Призрак», сильно раскачиваясь, черпал воду подветренным бортом. Я слышал, как вода с шумом врывалась на палубу.
Когда, немного спустя, я оглянулся, я увидел юнгу, с трудом поднимавшегося на ноги. Лицо его было мертвенно бледно и искажено сдерживаемой болью. Он казался совсем больным.
– Ну, Лич, ты идешь на бак? – спросил капитан.
– Да, сэр, – последовал смиренный ответ.
