Жан Мерьен - Энциклопедия пиратства
В целом, пиратство как ремесло белых людей имело на Востоке четыре периода активности: несколько первых попыток во время мира, царившего с момента заключения Вестфальского договора (1648 год) до начала войн Людовика XIV; затем с 1685 года по 1701 год, «большая эпоха», когда «прославились» Эйвери, Миссон, Кидд; время разбросанных по всему океану мелких авантюристов, закончившееся к 1705 году; и, наконец, новый прилив сил в период между 1718 и 1726 годами.
9. XVI–XIX ВЕКА. БЕРБЕРЫ
Берберские моряки, то есть мусульмане «Берберии», Северной Африки, были ли они пиратами или корсарами? Во время первых веков речь, по-видимому, шла, как и везде, о пиратстве, что было вполне объяснимо, так как правила регулярной корсарской службы еще не существовали и разница между пиратами и корсарами не была установлена. Так же как Гинимер считается «архипиратом», как монах Евстафий никогда не может, несмотря на совершенно новый для того времени «патент», рассматриваться как воин на манер Дюгэ-Труэна или Жана Бара, так и первые африканские грабители морей просто являются пиратами.
Их традиции, без всякого сомнения, уходят корнями в далекое прошлое — к карфагенцам. В любом случае, нельзя не вспомнить Гейзериха, этого вандала, завоевателя Северной Африки, которому удалось то, что не смог сделать Ганнибал, так как Гейзерих понял, что вместо того, чтобы предпринимать длинный переход по земле, лучше атаковать Италию с моря.
Но для этого прежде всего были нужны корабли. Будущий Магриб не мог предложить подходящего леса Для постройки кораблей; Гейзерих для начала завоевал Корсику, покрытую в то время камедными деревьями. Как только были построены большие корабли, знаменитые дромоны, обладающие прекрасной скоростью, достигаемой при помощи парусов и весел, Гейзерих собрал со всего света опытных моряков — иберийцев и греков, а также непревзойденных воинов — вандалов и карфагенцев. С ними он начал все сначала: уничтожать торговые римские корабли, грабить берега, блокировать порты, вытеснять римский флот вообще из всех морей. Наконец, в 455 году Рим полностью признал свое поражение на Средиземном море.
Методы, которые применял Гейзерих, чтобы добиться успеха на морских полях сражений, были чисто пиратскими: не закрепляться на новых местах, не устанавливать здесь свои законы, а просто грабить захваченные территории. Нам кажется, что опустошения, приписываемые его бандам разбойников, это просто легенды; как раз наоборот, с гораздо меньшей дикостью, чем наши будущие флибустьеры, без жестокостей, с продуманной организованностью они выбирали из хозяйственной утвари все то, что имело ценность (иногда, конечно, они ошибались, приняв за золото позолоченную бронзу), тщательно все упаковывали и переносили на борт своих кораблей. Даже рабов они сортировали с особой тщательностью. В одну группу отбирались «люди с положением», то есть способные заплатить за себя богатый выкуп, в другую — «квалифицированные рабочие», в особую группу отбирались те, кто знали толк в оружии и морском строительстве. И все рабы, вместе с продовольствием и одеждой, грузились на корабли и привозились в Карфаген. А уж отсюда, в точности как будущие берберы, пираты посылали в Европу христианского священника — обычно карфагенского архиепископа — с просьбами о выкупе.
Несколько веков спустя, сразу после завоевания Северной Африки мусульманами, эта часть Африки стала базой наиболее значительных пиратских флотилий. Начиная с конца VII века, некий Абен-Шапелла привел 70 галер и несколько небольших кораблей к берегам Магриба и Мавритании, грабя по дороге все, что ему попадалось под руку на суше и на море, и обращая всех встречных жителей в веру Магомета.
Как пишет об этом отец Дан, который в 1636 году стал первым и очень значительным историком берберского «пиратства», проживший два года в Алжире и изучивший на месте этот вопрос, «начиная с этого момента, можно было видеть многочисленных христиан, привезенных из всех областей Европы и томящихся в тесных мусульманских тюрьмах в Алжире, Тунисе, Триполи, Марокко, Фесе, Сале, Тетуане, одним словом, во всех городах на побережье до Сент-Мор на Адриатическом море и в других местах».
«Бороздя во всех направлениях моря, пираты находили на захваченных иностранных кораблях все, что только им было нужно для жизни: зерно, вино, легкие ткани, прочный драп, которые транспортировались из Франции, Италии или Испании, слитки золота и серебра, снадобья, драгоценные камни, которые везлись из Индии через Каир, Александрию, Смирну или другие города Ближнего Востока; таким образом, можно сказать, что торговцы всех стран, которые ради небольшой прибыли отдавали на волю случая в далекой стране свои товары и свою жизнь, работали не покладая рук только ради этих безжалостных грабителей, которые, не испытав на себе тяготы и опасности длительного морского пересечения морей, обогащались с легкостью всеми сокровищами Европы и Азии».
Участники крестовых походов в своих плаваньях по Средиземному морю должны были считаться с пиратами, которые оставались весьма могущественными, хотя мы и мало знаем об этом, вплоть до начала XVI века. Несмотря на ослабление могущества «сарацинов», начавшееся в Галлии в VIII веке (Пуатье) и продолжившееся в Испании в течение всех последующих веков, в конце XIV века турки и «берберы» (уже появилось это слово) оставались с этой точки зрения хозяевами Средиземного моря, так что большая франко-генуэзская экспедиция при поддержке фламандцев и англичан, включающая в себя триста галер и сто иных кораблей (1390 год), не добилась успеха в борьбе с пиратами Средиземноморья.
Можно ли продолжать называть их пиратами в XVI веке? Два брата, которых французы называют Барбаросса, Арудж (Рыжая Борода, откуда пошло французское прозвище) и Хайраддин, сыновья горшечника, христианина с Митилены (острова, принадлежащего генуэзцам и рыцарям Родоса), были подлинными пиратами, а также и, начиная новую традицию на многие годы, ренегатами. Добившись успеха, они стали «королями Алжира», хозяевами почти всего Магриба (1510–1530 годы); номинально они были подданными султана Константинополя, но реально имели полную независимость. Основанное пиратами, а потом поддерживаемое корсарами как Великолепные ворота на западе африканского континента, это королевство должно было процветать с помощью морских разбоев. Итак, речь идет, как когда-то давно в случае со скандинавами, о «пиратском народе».
СВИДЕТЕЛЬСТВО ХРОНИКЕРА
Но обычаи со временем менялись, появились корсары; и нельзя было не признавать этих корсаров, имевших на руках мандаты морских военных моряков, находившихся на регулярной службе у своих суверенов. Записи отца Дана (как очевидца) в 1634 году ясно показывают это:
