Жан Мерьен - Энциклопедия пиратства
Никакого ответа.
Пусть так. Эйвери больше ничем не занимался, кроме укрепления своего личного могущества и преумножения собственного богатства. Нападая на соседних королей и отбирая у них «не за спасибо» их сокровища, — включая и того короля, который продал ему остров Нуси-Бе, — разрушая колонии французов, он вскоре оказался хозяином всего Большого острова, покрыл его сетью крепостей, в каждом порту поставил торговые и военные корабли, создал свою армию. После чего, оставаясь всегда верным подданным Его величества, Эйвери подарил английской короне новую колонию.
Прекрасно, не правда ли?
ДРУГОЙ ЗВОН КОЛОКОЛА
Даниель Дефо — псевдоним которого, возможно, и был Ван Броек, ибо литературный прием спора с самим собой на страницах книг является таким же старым, как и весьма изобретательным, — живо выступает против этой легенды. По его описаниям Эйвери проявил уважение к принцессе, освободил ее, приобрел свой островок и зажил на нем, как Крез, но оставаясь холостяком. Он не мог держать в руках своих компаньонов, многие из которых разбежались, поэтому он отправил в Мадрас посланника с просьбой о прощении. Но получив в ответ только молчание и все более разражаясь от этого, Эйвери на борту простой лодки форсировал очень опасный участок моря, чтобы достичь дельты Сент-Августен, где, как он знал, британские корабли заправляются пресной водой.
Как раз один корабль стоял здесь. Выдав себя за компаньона Эйвери, он стал расспрашивать матросов, чтобы выяснить окольными путями мнение о себе, которое сложилось в метрополии, и узнать о судьбе, которая его ожидает, если он туда вернется. И вот тогда…
И вот тогда Даниель Дефо демонстрирует высокий класс писателя приключенческого жанра:
— Эйвери? — отвечает один матрос. — Это не тот ли Эйвери, который является королем Большого острова?
И матрос ему рассказал… книгу Ван Броека.
Красиво, не правда ли? Заставить своего персонажа услышать рассказ о себе и своей роли в истории Англии…
И какой роли!
Эйвери, сначала немного раздосадованный этим рассказом, затем пишет новое послание, где уже слегка преувеличивает свою значимость: конечно, Эйвери — король острова, его могущество нескончаемо, Англия должна простить ему все и признать его, то есть наладить с ним торговлю.
Но опять молчание. Ему не присылают послов, но и не присылают против него корветов, которые использовались для уничтожения пиратов во всех морях. Его боятся.
И напрасно. Так как Эйвери продолжает терять своих людей, которые сбегают от него один за другим.
Положение становится опасным, так как малагасийцы об этом знают в отличие от англичан. С горсткой преданных пиратов, забрав с собой свое сокровище (64 бочонка пиастров), Эйвери добирается до Басры в Персидском заливе, подымается по реке до Багдада, переодевается в армянского торговца, достигает Константинополя, откуда пишет Даниелю Дефо, — и теряется в тумане, закончив, без сомнения, свои дни среди мягких шелков богатого турка. Не так уж плохо.
Джонсон, — а надо помнить, что он выдавал себя за «торгового капитана» и не был склонен приукрашать факты, — подтверждая захват корабля Великого Могола, показывает далее в своих записях, что Эйвери отпустил корабль с женщинами, благородными сеньорами и жрецами, удовлетворившись лишь их богатствами.
Часть этих богатств должна была быть поделена между пиратами двух шлюпов, участвовавших в операции захвата плавучей сокровищницы. Но Эйвери предложил их капитанам перенести всю добычу на борт его корабля; он сказал им, что так будет надежней и что они поделят все, когда прибудут на назначенное место, подальше от этого берега. Все сокровища были запечатаны и переписаны и… И читатель может легко угадать, что произошло дальше: корабль Эйвери был более быстроходным, и его коварный капитан воспользовался темнотой ночи, чтобы обмануть своих компаньонов и изменить курс.
Король Мадагаскара? По записям Джонсона он и ногой не ступал на эту землю; обогнув мыс Доброй Надежды, он достиг Антильских островов, продал свой корабль пиратам с острова Нью-Провиденс, который еще оставался их прибежищем, купил обычный торговый шлюп, бросил своих компаньонов, спустив их доли добычи (кроме брильянтов, цену которых он не знал, так как они были не обработаны!) в разных портах Америки, и на свой страх и риск вернулся в Англию.
На родине он все-таки не был повешен. Но посредники, к которым он обратился за помощью в деле продажи брильянтов, его жестоко обманули и привели к полному разорению. Эйвери умер в нищете, скрываясь от всех, как загнанное животное.
Опять не так уж плохо, в духе «черного» жанра, и очень поучительно. Но так как стиль Джонсона заключается всегда в придании рассказам о жизни своих героев поучительной развязки, даже жалостливой, то мы с легким сердцем можем полагать, что эта история является не более правдивой, чем другие, — и выбрать ту, которая нам нравится.
МИССОН И КАРАЧЧИОЛИ, ПИРАТЫ-МЫСЛИТЕЛИ
Перед нами два пирата, абсолютно не похожие на других, про которых можно сказать, что «они вознесли пиратство на высоту идеала», и назвать их «пиратами-философами», но про которых можно было бы также сказать, что только в них нашла отражение человеческая утопия, — Миссон и его лейтенант Караччиоли.
Первый из них, настоящее имя которого неизвестно, был из Прованса, из семьи Форбен. Сев на корабль «Виктория» в качестве помощника лоцмана, он в 1690 году познакомился в Риме с доминиканским священником, «либералом», как говорили в то время, то есть революционером и «распутником», — Караччиоли. Умные речи монаха произвели впечатление на молодого человека, а запах моря, исходивший от юноши, оказал такое сильное влияние на святого отца, что он сбросил с себя рясу и последовал за Миссоном на борт корабля.
Но дьявол был начеку: их корабль подвергся нападению со стороны двух берберских пиратских судов, что позволило нашим героям проявить большое мужество в абордажной схватке. Это мужское занятие так понравилось Миссону, что пока его корабль приводился в порядок, он нанялся на корсарское судно, на борту которого участвовал в захвате «Майского цветка», после чего он вернулся на «Викторию» к своему другу. Курс был взят на Антильские острова, друзья продолжали осваивать морское и военное ремесло, а также много разговаривали. Для Караччиоли, прежде всего энциклопедиста и знатока литературы, Бог отрицал королей, священников, неравенство, страх смерти и, особенно, дисциплину. Он не восклицал «Да здравствует анархия!» только потому, что это выражение еще не употреблялось в то время. Что касается Миссона, то он мечтал о «жизни, полной одних приключений».
